Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

неудобство – невеликая цена для настоящего путешественника за возможность «услышать и увидеть, как рождается настоящая буря и как стихают вдалеке ее отголоски». Он утверждает, что это ни с чем не сравнимый опыт.

– Я очень сомневаюсь, что он хотел бы получить его на самой вершине такого крутого холма, как этот, – возразил мистер Хейворд. – Или что он намеревался доставить дамам неудобства и страдания, которые, несомненно, не заставят себя ждать.

– А я не вижу ничего плохого в том, чтобы задержаться здесь подольше, – заявила мисс Бингли. – Небольшой дождик не сможет навредить мне. Я с удовольствием останусь, мистер Райдер, зрелище обещает быть интересным.

– Ну, задумайтесь же, как это недальновидно, – ответил мистер Хейворд, тон его голоса звучал все более раздраженно, – вы, конечно, понимаете все возможные в таком случае риски. Я призываю вас изменить свое мнение. Это не стихотворение, которое так приятно читать в тепле и уюте своего кабинета, – это реальная жизнь.

– В этом и заключается разница между нами, – не менее горячо парировал мистер Райдер. – Тебе бы и впечатления сильные получить, и в то же время остаться в безопасности. Я же, в свою очередь, готов принять все и сразу.

Когда мистер Хейворд понял, что друзья сочли его аргументы неубедительными, он обернулся к Мэри.

– Мисс, Беннет, я взываю к вам – и вашему рассудительному уму. Вы, конечно же, понимаете всю глупость этого предприятия?

Сейчас в его прямом взгляде было столько настойчивости и мольбы, что первым порывом Мэри было поддержать его. Благоразумная часть ее знала, что он безусловно прав и она должна согласиться. Но тут в ней поднялась волна гнева, такая сильная, что все доводы рассудка оказались сметены и буквально погребены под ней. Мистер Хейворд отвернулся от нее безо всякой на то причины – но посмел надеяться, что может получить поддержку с ее стороны, когда ему только вздумается. Она полезна ему как голос, призывающий остальных к обыденным поступкам, к серости и сдержанности. Что ж, пора положить этому конец. Она устала с пылом, которого не ощущала, убеждать остальных не сбиваться с узкой дорожки долга. Она будет идти поперек решениям мистера Хейворда, даже если все существо ее будет уверено в его правоте. Пусть теперь голос сердца диктует разуму – она сбросит оковы послушания и строгости и отдастся трепету неизвестного и непредсказуемого; полностью изменит себя.

– Я вот думаю, что хотела бы увидеть удивительное природное явление, которое описывает мистер Вордсворт. Мне будет очень жаль зайти так далеко и отступить, когда вот-вот должно случиться нечто необычное.

– Вы буквально прочитали мои мысли, – воскликнул мистер Райдер. – Мы должны с радостным трепетом встретить все, что уготовила нам природа.

Мистер Хейворд посмотрел на Мэри так, будто не мог поверить в услышанное; но она была полна решимости не отступать от своих слов.

– Больше нам не представится возможности увидеть нечто подобное, – продолжила она. – Вероятно, мы могли бы задержаться на некоторое время, чтобы увидеть приближение шторма, и начать спуск до того, как он будет здесь. В таком случае мы сможем избежать неприятностей, не пропустив великолепных видов, которые обещает мистер Вордсворт.

Мистер Райдер назвал этот план превосходным и отправился поделиться им с проводником, который покинул их компанию, едва конфликт начал обостряться. Мисс Бингли поспешила за ним, остановившись только для того, чтобы смерить Мэри властным и одновременно высокомерным взглядом. Так Мэри и мистер Хейворд остались одни.

– Мэри, – сказал он так тихо, что она едва могла его расслышать. – Что вы творите? Шторма не избежать! Уж вы-то должны понимать это!

– Я не могу быть уверена в том, что знаю, а чего нет. Мне уже трудно отличать правду от лжи.

– Я не понимаю вас.

– Я просто устала теряться в догадках относительно порядка вещей, относительно изменений в поведении, которые, кажется, не имеют рациональной причины. Я должна на время перестать внимать только голосу рассудка и отдаться на волю чувств.

– Это так на вас не похоже.

– Надеюсь на это. Мне уже опостылел привычный образ – хочу попробовать что-то новое. Возможно, так я смогу прийти к удовлетворению и счастью.

– Мне жаль это слышать. Мне очень нравилась прежняя Мэри.

Он шагнул к ней, но она отошла дальше.

– Я обязательно передам ей ваши слова. Думаю, она часто задавалась вопросом относительно истинной природы ваших чувств, поэтому выслушает вас с радостью.

Мистер Хейворд ничего не ответил, но весь вид его выражал внутреннюю боль. Затем он снял шляпу и раздраженно провел пальцами по волосам – и все равно не проронил ни слова. Только звуки отдаленной перепалки проводника, который явно не мог поверить своим ушам, с мистером Райдером, нарушали повисшую тишину.

– Похоже, сейчас я должен покинуть вас, – сухо сказал мистер Хейворд. – Возникла необходимость объяснить нашему провожатому, почему, нанимая его из желания сохранить свои жизни благодаря его советам – плодам многолетнего опыта, мы теперь решили по самым надуманным и нелепым причинам пойти поперек и поступить по-своему.

Мэри наблюдала, как он присоединился к двум мужчинам и сделал все возможное, чтобы утихомирить рассерженного и возмущенного услышанным проводника. Она смотрела, как тот отмахнулся от мистера Райдера, как, тихо переговариваясь с проводником, засунул руку в карман, вытащил, похоже, деньги и передал взвинченному собеседнику, не прерывая монотонную речь, пока тот не успокоился. Мэри тяжело сглотнула. Она надеялась, что поступила не так глупо, как убеждал ее сейчас внутренний голос рассудка.

– 82 –

Буря не заставила себя ждать. Легкая дымка на горизонте превратилась в облака, серые громады которых застлали небо и своей тенью ложились на вершины холмов, мимо которых пролегал их путь. Зеленые склоны под ними то освещались солнцем, то погружались во мрак, напоминая лоскутное одеяло. К путникам приближалась темная стена дождя; в далеких долинах эхом разносились раскаты грома. Сперва Мэри ощутила воодушевление. Надо же, мистер Вордсворт оказался прав, подумала она. Это действительно стоило увидеть. Она все еще стояла, ошеломленная разыгравшимся буйством, когда к ней подошел мистер Райдер, не менее восхищенный открывшимся зрелищем.

– Разве это не прекрасно! Вся мощь природы в игре стихий! Вот зачем мы сюда пришли!

Он повернулся к ней лицом, на котором читалась неописуемая игра эмоций, и против воли Мэри увидела в его глазах бурю захвативших его страстей – прочитала и будто сама отчасти заразилась ими. Внезапно на нее нахлынули неожиданной силы ощущения – смесь из страха и радости, трепета и удивления, от которой у нее перехватило дыхание. Тому, что захватило ее, не находилось определения, но, глядя на драму, разворачивающуюся перед ней, Мэри чувствовала, словно она одновременно была велика и мала, как никогда едина с миром вокруг нее и при этом сама собой, удивительна и неповторима. Она закрыла глаза и позволила себе отдаться этому порыву целиком.

Прошла, наверное, минута, прежде чем