В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария

И если сперва всё ещё можно было как-то списать на упрямство упёршегося Райтэна, то к середине зимы для Руби стало очевидно: дело не в обиде на её небольшую игру у ворот.

«Могли ли они догадаться, что я заодно с отцом? — размышляла она, сидя за учебниками в библиотеке, и делая очевидный вывод: — Могли и догадались».

Как только она вынесла это предположение на осмысление, всё сразу стало на свои места: и изменение позиции Илмарта, и бездействие Дерека, и упрямство Райтэна.

«Но чем им мог не угодить мой союз с отцом?» — недоумевала Руби.

Изначально они посчитали, что имитация конфликта поможет Руби стать своей в кружке Тогнара — а уж потом, если всё подать под верным соусом, они планировали разыграть примирение. Там должны были следовать весьма трогательные сцены — они полагали, что уже влюблённого на тот момент Райтэна не оставит равнодушным тоска Руби по отцовской любви и её потребность найти у отца одобрение.

То, что Райтэн с друзьями догадались, что никакого конфликта не самом деле не было, конечно, являлось обстоятельством паршивым и добавляло камней в адрес Руби и её лжи. Но само по себе обстоятельство не виделось Руби катастрофичным: подумаешь, в чём тут беда? Ну да, они с отцом вместе присмотрели ей будущего супруга и немного разыграли подходящую экспозицию, чтобы брак сложился удачным и крепким.

«Что ж, — решила внутри себя Руби, — если им так уж не по душе пришлось это открытие, никогда не поздно сымитировать другой конфликт, ведь так?»

Руби знала, что для того, чтобы не проиграть в интриге, нужно было углублять уровень её проведения каждый раз, когда ты оказывался на грани поражения.

Итак! Если Тогнар и компания смотрят на интригу как «отец с дочерью договорились их провести» — ей нужно просто дополнить дело новым уровнем!

«Я признаюсь, — решила внутри себя она, — да, откровенно признаюсь, что участвовала в плане отца добровольно. Но… — прикусив губу, она задумалась: — Что — но? Почему я решила выйти из игры? — поперебирав в голове варианты, она выбрала: — Зачем усложнять? Да потому что просто они мне понравились! Да, понравились! — энергично кивнула она. — И теперь я не знаю, что делать, потому что по уши увязла в собственной лжи… и у меня совсем, совсем нет никакого выхода! — глаза её даже чуть увлажнились от жалости к самой себе. — И нужно непременно предложить что-то благородное, жертвенное… Развод? Да, конечно! Он ведь не сможет просто дать мне развод — так что я ничем не рискую, зато выставляю себя в наилучшем свете…»

Спустя полчаса план в её голове был полностью сформулирован, а также дополнен важными нюансами. Руби справедливо предположила, что, если она просто придёт к Райтэну со своими признаниями, это будет выглядеть ненатурально и наиграно.

Куда лучше в этом деле сыграет нечаянная истерика в присутствии лучшей подруги, которую роднит с братом острое чувство справедливости. Райтэн настроен категорически против Руби и любые её слова и поступки будет воспринимать как ложь и игру — но сможет ли он устоять перед напором родной сестры?

Руби улыбнулась.

Игра становилась всё интереснее.

3. Как спровоцировать семейный скандал?

Как водится, к развитию своей интриги Руби подошла основательно, и пару недель вела предварительную подготовку. Оная заключалась в тоскливых взглядах, которые Руби бросала на Райтэна в присутствии Кайтэнь, тяжёлых беззвучных вздохах, лихорадочных попытках быстрее перевести разговор всякий раз, как Тэнь упоминала брата, и тщательно продуманной подавленности, включавшей, ко всему, пренебрежение питанием. Руби вполне заметно осунулась, ещё больше побледнела и довела круги под своими глазами — до идеала, а Тэнь — почти до паники.

Оставалось дождаться повода для хорошей натуральной истерики — и здесь долго ждать на пришлось. Руби вполне обоснованно полагала, что ничто так не оправдывает натуральную истерику, как банальная ревность — а причины ревновать у неё были самые веские.

Потому что Илмарт и Олив повадились таскаться к Тогнарам на ужины, поэтому три-четыре раза в неделю за столом собиралась компания, которая вполне себе чётко делилась на две половины. С одной стороны сидящую на торце тётушку обрамляли Тэнь и профессор — Руби обычно ютилась рядом с Тэнь, чтобы не действовать своей близостью на нервы Райтэну, — а другой торец оккупировали совместно Олив — со стороны Райтэна — и Илмарт — со стороны Дерека.

Застольная беседа с самого начала делилась на два этих полюса, которые почти никогда не пересекались. В день намеченной истерики, избежав искушения ввязаться в дискуссию, которую Тэнь и профессор вели по поводу некоего светящегося яда — продукта экспериментов с фосфатом кальция — Руби прислушалась к тому, что происходит на другом конце стола.

Непривычно оживлённая Олив — выглядевшая сегодня весьма привлекательно благодаря чистым распущенным волосам — со смехом рассказывала, как пыталась вчера вместе с Айлэнь выпечь пирог с солёными огурцами. Дело не задалось из-за того, что они не додумались дать огурцам сперва стечь, и в итоге тесто безбожно размокло, и то, что у них получилось, выглядело совершенно неаппетитно — хотя по вкусу оказалось вполне себе терпимым.

«Как из болота вылезла» — раздражённо и зло оценила Руби попытку Олив быть красивее, чем обычно: за волосами она не ухаживала, и намётанный взгляд Руби, конечно, сразу отметил и секущиеся концы, и непослушные пушинки вокруг головы, и неровную структуру причёски.

Надо сказать, что все трое мужчин совершенно не замечали всех этих мелких недочётов, и действительно считали, что Олив сегодня особенно красива.

— Не могу себе представить, как такое вообще возможно есть! — веселился Дерек, которому идея использовать солёные огурцы при выпечке пирога показалась странной.

— Очень даже вкусно! — вступился за идею Олив Илмарт.

— В другой раз угощу! — пообещала та и тут же добавила: — Если снова где-то не напортачу! — выпечка явно не входила в число её сильных сторон, поэтому внезапный опыт такого рода и вызвал у неё такое оживление.

— А я однажды пытался испечь пирог в кружке, — неожиданно признался Райтэн, поглядывая на Олив, как ему казалось, незаметно.

— Что? — повернулись к нему одинаково удивлённые Дерек и Олив.

Илмарт не удивился: он умел выпекать в походных кружках нечто, могущее претендовать на звание пирога.

— Да ехал как-то, — принялся слегка смущённо, но увлечённо рассказывать Райтэн, — остановился на привал, а с собой всякая гадость вроде сухарей. Дай, думаю, грибов наберу, напеку на костре. Пока набирал — нашёл гнездо с яйцами. Ну, яйца есть, вода есть, крупа была какая-то вроде манки — я и решил, а что бы пирог не испечь?

Руби с досадой и раздражением отметила, что во время своего рассказа Райтэн то и дело бросал короткие взгляды на Олив и только на неё, словно говорил для неё одной и лишь её реакция его интересовала.

Что-то изображать даже и не пришлось; Руби совершенно естественно сжимала столовые приборы с большой злостью, и от того они звякали по тарелке весьма ощутимо.

— Ты их вообще когда-нибудь пёк до этого? — со смешком уточнила Олив, которая и вообще не сводила с Райтэна глаз, как будто считала вполне допустимым так нагло разглядывать чужого мужа! «Стерва болотная!..» — стиснув зубы, выругалась про себя Руби.

— Естественно, нет! — рассмеявшись, не разочаровал друзей Райтэн.

На этом месте все трое уже откровенно смеялись, прекрасно вообразив себе эту картину.

— Вышло вкусно! — почти обиженно защитился Райтэн, но потом задумчиво добавил: — Правда, ни в одном месте не похоже на пирог.

— Да вот снег чуть подтает, — задумчиво почесал бороду Илмарт, — давайте выберемся, я вас научу. Как пироги в кружке печь в походных условиях, — пояснил он.

Чуть подпрыгнув на стуле, Олив тут же загорелась идеей: