Бирюзовый Глаз - Александр Лонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, включай свой диктофон… поведаю, как дошла этого своего существования. Рассказ получится длинный и временами жутковатый, так что потом не жалуйся. Вернее, так, – это для меня он жутковатый, а тебе вообще смешным может показаться, так что Стивен Кинг будет спать спокойно, мне далеко до его историй. Так вот, однажды записался ко мне на прием один странноватого вида мужик и попросил проверить фамильную драгоценность на предмет снятия с нее проклятия или порчи, обещал принести какую-то ювелирку, доставшуюся не то от прабабушки, не то от дедушки. Они всегда так говорят – «фамильная драгоценность», но я-то вижу, что ничего фамильного там нет. В общем, ничего особенного в таких случаях, как правило, не бывает, и время от времени попадаются подобные клиенты. Что-то им там не нравится, или снято с какого-нибудь трупа, или родственные слухи, или семейные сплетни…
– Извини, – перебил я, – какая между ними разница? Всегда думал, что слухи и сплетни это одно и то же.
– Нет, это не синонимы. Слухи – это непроверенные, активно распространяемые неподтвержденные данные о чем-то или ком-то. Иногда – всего одна фраза… или краткое сообщение типа: «Петюня женится!» Иногда о далеком или недавнем прошлом. А сплетни – это сравнительно длинные рассказы, основанные на неточных или заведомо неверных, часто нарочито искаженных сведениях о твоих современниках. Бывает, что эти понятия перекрываются, но вообще-то они разные. Так вот, о драгоценностях. Чаще всего оказывается, что никаких «проклятий» на них нет, глупости это все. Обычные драгоценные цацки… или полудрагоценные, или вообще никакие не драгоценные, а просто старые… иногда новые. Обычно в подобных ситуациях я заказ принимаю, работу исполняю и говорю с чистой совестью, глядя клиенту прямо в глаза: работа сделана, и нету, мол, сейчас никаких проклятий и заклятий на вашей вещи, чиста она и непорочна, аки невинная девушка… спокойно можно носить отныне и до веку. А то, что ничего там никогда и не было, клиенту знать вовсе даже необязательно. Если пристает с лишними вопросами, отвечаю: не вникала. Очистила и все. Это как с низкоуровневым форматированием флешки: что было, где было – ничего не осталось. Информация безвозвратно уничтожена, а теперь пусто. Вот и в тот раз заподозрила я очередную банальщину. Но ошиблась, да еще как ошиблась! Посетитель, а теперь уже клиент, принес камень, вернее, это для простоты понятий называю его «камнем», а чем он был на самом деле, не знаю, как даже и объяснить. Предмет выглядел здоровенным бриллиантом, карат этак на пятьдесят, а то и больше. Он будто светился изнутри, сияя всеми цветами радуги, но основной тон оставался зеленовато-голубым, будто летнее небо. Сверкал так, что глазам становилось больно, но при этом менял насыщенность и яркость в зависимости от того, как на него смотреть. Цвет менялся в зависимости от освещения. На солнце камень казался одним, под лампой – другим, а при подсветке лазерной указкой вообще сиял не таким как у самого лазера цветом. Нет, словами растолковать невозможно, тут видеть надо. Но увидеть уже не получится по причинам, что станут потом понятны, как я надеюсь. Посмотрела я на этот камень, повертела, проверила и встала в тупик. Передо мной лежал не просто артефакт, а предмет силы неимоверной… такой мощи, что ничего близкого никогда в жизни не попадалось, даже при обучении. От него так и перло силой. Если уж совсем честно (да знаю я, что прилагательное «честно» и наречие «совсем» плохо сочетаются друг с другом, но не буду ничего заменять или опускать, извини уж, плевать я хотела на все эти правила), то мне очень тогда резко расхотелось браться за эту работу. Душа не лежала. Но что-то очень сомневаюсь я в существовании у меня души…
– Ты это к чему? – невольно перебил я.
– Ну, правильно, ты же меня все еще плохо знаешь. Ладно, расскажу, давно уже собиралась. Если сейчас окружающие видят меня брюнеткой, то это вранье, как все мое теперешнее существование, имя и внешность – это все ложный облик… искусственный имидж. Вообще-то прирожденно я рыжая, однако обстоятельства сложились так, что прежнюю меня пришлось если не совсем похоронить, то почти забыть… отречься. Я как бы умерла. Моя теперешняя личность не имеет ничего общего с той наивной девочкой, что когда-то прыгала от восторга, прочитав свое имя в списке поступивших на первый курс… Поэтому показалось правильным сменить масть, улучшить фигуру и поработать над собственным лицом. Теперь такое уже умею. В результате меня не узнают не только старые знакомые и одноклассники, но даже бывшие соседи. Оно и к лучшему, как говорится, меньше вопросов. Недавно где-то прочитала, что в Москве арестовали тринадцать «экстрасенсов», еще шесть отправили под домашний арест, а троих отпустили под подписку о невыезде. Интересно, из каких таких соображений столь разные меры пресечения? Потом, правда, всем припаяли по пять лет. Когда же наши люди да и журналисты тоже, наконец, поймут, что любой, называющий себя экстрасенсом, является шарлатаном? Между тем, все чаще пишут о каких-то «лжеэкстрасенсах» – тем самым разумея, что в природе якобы существуют и некие «истинные экстрасенсы». Лжеэкстрасенсов быть не может потому, что любой экстрасенс является жуликом, шарлатаном и мошенником по определению. А тут еще и сериал про какую-то экстрасенсорную слепую тетку. Фильм явно не фантастический, с претензией на реализм. Однако увлеклась… наболело, знаешь ли. Меня ведь тоже называют «экстрасенсом». Никакой я не экстрасенс, я колдунья… ведьма, если хочешь.
– Ведьма – вполне хорошее слово. Я всегда очень уважал ведьм.
– Да, знаю я, ты уже говорил. Ну, так вот, о себе. Родилась в обычной ленинградской семье инженеров и до поры до времени понятия ни о чем не имела, разве что странность одна случилась в детстве. Где-то лет до шести я была вовсе не Ирина, а Ольга. Так меня звали все, и так меня называла бабушка, которая очень меня любила и постоянно играла со мной в какие-то удивительные развивающие игры. Но когда бабушка неожиданно исчезла, и мы переехали в освободившуюся ее квартиру, то мама вдруг заявила, что
