Бирюзовый Глаз - Александр Лонс

гостеприимство которого я тогда очень рассчитывал, привел к себе какую-то очередную молодую особу до самого утра и в качестве искупления греха дал адрес Зинки-Блохи, уверяя, что там точно не откажут. «Знаешь, – сказал он мне тогда, – сейчас приютить тебя не могу, хоть и обещал. Извини уж. В мастерской уже занято, неожиданно нагрянули коллеги из Нижнего, а дома… дома с девушкой буду. Извини, парень». Вот так и встретился я с Зинкой-Блохой. А на следующее утро она меня выставила с рекомендацией не появляться больше, и с тех пор мы не виделись, повода не возникало. Теперь, когда Сильвестр куда-то делся, узрел я разительную метаморфозу. Сейчас эта женщина не вызывала никаких чувств и желаний, кроме разве что недоумения и сожаления. Да, похоже, здесь мне ничего не светит… А вдруг все-таки? Надо рискнуть, ведь ничего не теряю кроме личного времени, хотя это и есть самый дорогой ресурс.

– Слушай, Зин, – сказал я, когда Зинка-Блоха закончила свою молитву. – Ты же помнишь Иньку, что комиксы любила рисовать? Вы же, вроде, подругами были.

– Помяни, господи, прежде усопших и упокой их, идеже присещает свет лица твоего! – в ответ перекрестилась Зинка-Блоха. – А чего ты ее вдруг вспомнил, царствие ей небесное? – Переспросила она, перейдя на обычный, гражданский язык.

– Разве она умерла?

– А ты будто не знал? – удивилась Зинка-Блоха.

– Не знал. Думал, просто пропала. Уехала куда-нибудь или интересы сменила. Мы ее даже искали.

– А тебе зачем, упокой Господь душу ее грешную?

– Хочу у наследников рисунки выкупить, если на то денег хватит, – соврал я. Нужен же был какой-то предлог? А приобретение рисунков повод не хуже прочих. – Или отсканировать хотя бы. А что с ней произошло?

– Передоз. Такая хорошая девушка была, а вот… Все Москва эта ваша поганая, что с людьми делает. У вас там сплошное богохульство и разврат, прости Господи. Дело, конечно, твое, но я бы не советовала ничего искать. Да и родственники эти… наследники, как ты их называешь, наверно давно уже все эти рисунки сожгли. Грех это, подобное бесовство в доме держать.

– А куда Сильвестр пропал? – спросил я о своем бывшем приятеле-скульпторе. Ведь мне так никто и не объяснил, почему вдруг в его мастерской проживает Зинка-Блоха, чувствует себя как дома, и устроила тут молельню. – Может, расскажешь, наконец?

– Молю и прошу тя, Господи, – крестясь, снова запричитала Зинка, – даруй ми во вся дни жизни моя не преставати молитися о усопшем рабе твоем, и аз молю Тя, приими моя моления о рабе Твоем…

– А если как-нибудь поконкретнее? – перебил я, предчувствуя нехорошее. – Что с ним случилось? Я вообще ничего не слышал.

– Убили его. Выпил больше обычного и поехал к заказчику на «Ваську», а попал в милицию… в полицию, прости Господи. А потом оттуда сообщили, что умер от обширного геморрагического инсульта. Вот мы и думаем, что его там избили, и от этого приключился инсульт. Артерия в мозгу лопнула.

– Вскрытие?

– Обязательно. Смерть от геморрагического инсульта, я уже говорила. О внешних повреждениях ни слова. А пока вот стерегу его мастерскую, чтобы не захватили и не разграбили, прости Господи. Тут вполне можно жить, электричество только вот отключили за неуплату.

– С юридическими правами проблем не возникает?

– Все нормально с этим, – рассеянно кивнула Зинка-Блоха, – расписались мы, теперь я официальная вдовица, вступаю в наследство. Главное сейчас родственников его не допускать, а то украдут, растащат все…

Надо же, еще одна новость для меня. Когда это она успела женить на себе этого греховодника? Насколько помню Сильвестра, он даже мыслей не допускал о возможном браке. Вот уж действительно мир хоть и тесен, но стремительно меняется, и не радуют эти изменения, ой не радуют…

– Все-таки адресок бы этой художницы, – попросил я, – мало ли, вдруг повезет. Прямо с утра и отправлюсь.

– Адресок? Не знаю, только телефон родителей. Что, даже не позавтракаешь со мной? Ты же вчера так и не поужинал. Только сейчас пост, и кашу на воде с чаем без сахара ем. Зато с медом. На двоих нам хватит.

– Спасибо, конечно, но пойду-ка лучше в кафе и съем там что-нибудь скоромное. Греха не будет: я в пути, пост мне сейчас можно и не соблюдать.

И ушел. Ничего страшного, поживу пока в гостинице, благо в Петербурге их теперь много и в такое время года, не в сезон, где-нибудь место обязательно отыщется. Про некогда оставленные у Сильвестра книжки, очевидно, придется забыть навсегда. Доказывай теперь что они не его: я никогда не имел полезной привычки подписывать свою собственность.

21. Ведьма

Прежде чем навещать родителей художницы Инны, надо было посетить еще одно место – шикарную квартиру в престижном жилом комплексе на пересечении проспектов Луначарского и Энгельса. Здесь с некоторых пор жила и работала Арина – петербургская ведьма с черными, как уголь волосами, сумасшедшими глазами, удивительно красивой фигурой и потрясающе устойчивым характером. Вероятно, она добилась всего этого разными колдовскими методами. Время встречи было нами оговорено заранее, мне выделили пять часов, что при загруженности Арины казалось удивительным везеньем. За эти часы следовало полностью уложиться. Познакомились мы в Петербурге много лет назад, история случилась презабавная, и я, может быть, еще когда-нибудь поведаю о ней. Арину тогда звали Ириной, она жила совсем в другом месте и в иных условиях, только начинала свою колдовскую карьеру и сама еще не верила, что ее дар не исчезнет внезапно, а останется с ней как минимум надолго. И вот я прошел в ее гостиную, обставленную старинной мебелью в стиле модерн, где тихо тикали часы башенкой, идущие в обратном направлении, где по стенам висели колдовские зеркала, отражающие реальность не так, как зеркала обычные, а с точностью до наоборот, и где в центре потолка привлекал особое внимание живописный плафон фривольного содержания.

– Теперь можем спокойно поговорить, – сказала ведьма, когда мы удобно устроились в этой ее безумной гостиной. Интересно, а почему не в кабинете? – А то из нашего тогдашнего телефонного разговора так ничего и не поняла. Что ты хочешь?

– Расскажи о себе. Только честно. Просто хочу понять, отчего у тебя выходит то, что обычным людям не по силам.

– Зачем? Будешь что-то там писать?

– Тебя не обманешь, – заметил я.

– На том стоим. А почему бы и нет? – неожиданно легко согласилась она. Я-то уже настроился на долгие уговоры, споры и просьбы. – Только рассказывать буду сумбурно, не в хронологическом порядке, иначе не умею, да и напрягаться сейчас не хочу. Потерпишь?

Ради подобного случая готов был терпеть и не такое, только