Рыцарь в зеленых доспехах - Николай Малунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леший глухо зарычал, злясь на самого себя. Уйди! Просто уйди! Сразу минус все проблемы! Хрена там! Мышечный мотор, гоняющий по телу кровь, стучит как заведенный, в нем как-то тяжело и горячо, а еще где-то за двумя мешками с воздухом под ребрами неуютно.
- Тише, тише, - как можно более ласково попросил Орлов, отходя от двери в дальний угол. – Постой тут, надо двери закрыть, чтобы нехорошие дяди не пришли. Слышишь меня? Тише, пожалуйста, не кричи только…
Опустив ребенка на пол, Алексей осмотрелся.
Комната. Судя по всему, зал. Обставлена скудно. Конечно, откуда у простой учительницы с больной дочкой на руках деньги? Диван у самой длинной стены. Тумба с телевизором. Шкаф. Пара стульев.
Шкаф добротный, советский, лакированный, из ДСП и досок. Не те, что сейчас делают, где самая прочная часть это ручка, весь из картона, но его попробуй, сдвинь еще! Шума столько наделаешь, что не рад будешь. У деревянного монстра обычные ножки, а не колесики, и скрипят они, дай боги! Орлов это помнил, словно вчера.
Диван? Слишком громоздкий. Видимо, это и кровать сразу же, а такие, падла, в переноске неудобные. Их специально такими делают, чтобы ты пока нес его на нужный этаж, весь поизломал и расцарапал!
Тумба? Она вместе с телевизором от силы килограмм десять весит… Совсем хлипкие, их и ребенок отодвинет… Тогда что?
На глаза попался, сразу не примеченный, стол. Древний, раскладной, двухсекционный. Он стоял у окна за шторой. Эта сволочь тяжелая! У каждого дома, наверное, такой есть. Ты его когда несешь, он так створками еще делает «бом-бом-бом». Вот эта-то гробина и привлекла его внимание. То, что надо!
Подхватив стол за крышку, он дотащил его, ударяясь голенищами о крышку, до двери. Мертвяки за дверью заволновались. Хлюпающие и чавкающие звуки на мгновение прекратились. Благо, что и Настенька взяла передых в реве, а то точно бы, хана обоим! Замерев, не решаясь даже вздохнуть, Алексей смог выдохнуть лишь через полминуты, когда неприятные звуки возобновились.
Стол пришлось положить. Ставить на ножки – бессмысленно. Та же Настенька его легко перевернет, если поднатужится. Потому он, как можно более аккуратно, путаясь в ремне автомата, опустил его на бок, придвинул к косяку. Теперь, гравитация и сила трения сделают свое дело. В столе веса никак не меньше тридцати-сорока килограмм, а если и Леший на него еще встанет, прижав к паркету своими ста пятьюдесятью в снаряге?! Тогда не то, что мертвецам, живым не проникнуть в комнату! Лишь бы твари не догадались проломиться сквозь дверь! Двойной слой крашенного белой краской ДВП с деревянным каркасом не предназначен для сдерживания такого рода натиска. Эта перегородка вообще ни для чего не предназначена! Так. От взгляда максимум защитит…
В коридоре снова зачавкали. Думать, чем именно твари там так смачно обедают, не хотелось. Понятно чем. Алькой. Эх, глупая девка! Вот куда поперлась! Сидела бы в аптеке! Или на почте своей… Или совсем бы дома осталась, так нет же. Погибла за просто так!.. Жаль училку. Хорошая была. И так натерпелась от жизни, а она еще вон как с ней под финал обошлась!
Тихонечко вернувшись к девочке, Леший присел на корточки, пальцами приподнял ее лицо за подбородок. Внимательно посмотрел в напуганные, зареванные глаза.
- Насть, нам надо тихонечко посидеть, пока плохие дяди не уйдут. Ты меня понимаешь? – кивок. – Хорошо. Ты как? – вздох. – Иди сюда. Не бойся…
Он уселся на пол, взял девчушку на руки, прижал к себе. Обращаться с детьми Орлов не умел. Негде было учиться, но, видимо, к сорока годам проснулся какой-то скрытый резерв, отцовский инстинкт, что ли... Руки девочки скользнули по его бокам и Орлов едва сдержал стон. Стало грустно. Внутри опять какая-то пустота разрослась. Он устало опустил голову, коснулся своим подбородком макушки Насти. Девочка отчетливо вздохнула, ее руки сильнее сжались в объятиях, и Алексей ответил ей тем же.
Так они просидели наверное полчаса, пока в коридоре не стало совсем тихо. Твари, наевшись, одна за другой покидали пустое помещение, в поисках нового обеда. Кстати, на счет него. Живот у девочки урчал не переставая. Сколько она тут просидела? День? Или уже два? Когда бабка зомбировалась и, как это вообще произошло? Наверное, старушку цапнули, когда все началось.
Задремавший было Леший, встрепенулся. Зевнул. Настя спала. Он аккуратно, стараясь не разбудить, положил ее на диван, укрыл пледом. Надо было уходить, но сперва поесть и осмотреться. Прокравшись к двери, он прислушался. Вроде тихо. Никто не стонет, не кряхтит, не испускает шумных газов, не издает никаких, в общем, звуков. Отодвинув стол, он чуть приоткрыл дверь. В щель не особо что-то можно было разглядеть, но все же было видно, что тварей в коридоре нет. Бросив взгляд на спящую девочку, Орлов сдвинул стол еще дальше, протиснулся в щель. Первым же делом он, аккуратно ступая по заляпанному кровью и кишками паркету, двинулся к входной двери.
С лестничной клетки доносились шорохи. Мертвецам из запертого подъезда деваться было некуда, потому нужно было обезопасить периметр. Подобрав поваленную швабру, Орлов ак-ку-ра-а-а-а-атно, приподняв дверь, закрыл ее. Хорошо, что петли выдержали его и тварей натиск, а то их бы не удалось закрыть. Полотну знатно досталось, перекосило, но в дверной проем оно вошло. Заперев дверь для надежности на швабру, как в том анекдоте, Леший также тихо вернулся к кухне. Защита ненадежная, шуметь лишний раз не стоит.
Смотреть на то, что осталось от Али было неприятно. Твари знатно обработали ее тело. На душе снова стало гадко и неуютно. Прикрыл двери в зал, где спала девочка. Не дай боги, проснется и пойдет его искать, а тут наткнется на это, и ее из шока будет уже не вывести.
Присев над останками, Алексей вздохнул.
- Прости, - прошептал он. – Не уберег. Обещаю дочку довести и присмотреть за ней.
Взгляд уперся в оброненный пистолет. Подняв его, Орлов вздохнул второй раз. Осмотрел наполовину обглоданный череп, снова вздохнул. Клин. Банальный клин гильзы. Экстрактор не выкинул стреляную, закусив ее, не подав следующий патрон. Девушка выстрелила не в себя. На черепе следов от пули не видно. Стреляла, скорее всего, в тварей. То есть, еще была жива, когда они начали ее жрать.
- Аля, Аля…
