Отрезанная ветвь - Ivan Ivanovich

происходящее, но понимал, что нужно что-то делать. Он выпрямился и стал нашаривать за спиной последний из оставшихся ножей. Достав его, он стал резать веревку, которой была связана Урса. Кох, занятый своим делом, не обращал на него внимания, приблизившись к Азуле и рассматривая ее с восторгом. Чан Мин же, освободив Урсу, попытался кинуть нож в одержимого, но каким-то образом дух понял, что тот задумал и, обернувшись, отбил брошенный кинжал, резко подошел к успевшему преградить ему путь к Урсе Чан Мину и пронзил его изогнутым кинжалом с золотой рукояткой.

— Ты умрешь, а я заберу твое лицо и душу, маленький червь, — прошептал он и толкнул кровоточащего Чан Мина в сторону Урсы, и они оба упали на пол. Придя в себя, Урса, испытывая ужас от такого знакомого и незнакомого ей Икема, крепко обняла своего сына, прижимая страшную рваную рану на животе, пытаясь остановить кровь. Урса не могла думать ни о чем ином, кроме как попытаться спасти своего старшего сына, что проиграл, вступив в страшный бой с одним из сильнейших духов мира.

***

Старый жрец храма Агни, сидел перед каменным изваянием тигра и читал молитвы, призванные вызвать хранителя долины Хира’а из мира духов. Он читал их уже несколько часов и все больше убеждался, что с хранителем что-то случилось. Ведь он не раз видел того золотистого тигра, прохаживающегося по холмам, когда мучимый бессонницей, смотрел на окрестные леса и холмы. Старый жрец и Мудрец Огня прекрасно разбирался в духах и не ждал ничего хорошего от их вероятного противника. Ведь высшие духи всегда отличались извращенной логикой, и никто не мог предугадать, кого и почему решит наказать или наградить какой-либо из них.

Вдруг старик услышал звуки шуршания травы за своей спиной и, обернувшись, обомлел. Перед ним стоял тяжелораненый броненосный тигр, с трудом удерживающий свою тушу от падения. Окровавленный и слабый, он смотрел на Мудреца Огня с тихой мольбой в глазах, полных боли.

— Хранитель? — в шоке спросил он у тигра и медленно подошел к измученному зверю. Тигр утробно зарычал, но не было в этом рыке угрозы. Жрец услышал в ней лишь мольбу о помощи.

— Как? — спросил он, надеясь понять, что задумал дух-хранитель. Броненосный тигр посмотрел на него усталым взглядом и боднул головой руку жреца. Затем, он улегся на траву и вопросительно взглянул на жреца. Тот медленно присел и положил руку на голову телесного воплощения духа. Моментально он почувствовал, что тело хранителя гор буквально ходит ходуном от дрожи и горит от температуры. Жрец сразу все понял. Тело хранителя умирало.

— Нужно новое тело, — в шоке прошептал мудрец огня. О таком он лишь читал, но никогда не доводилось быть свидетелем. В те моменты, когда старое земное воплощение духа начинает умирать, хранитель ищет себе новое воплощение. Но откуда найти здесь другого броненосного тигра?

В эту секунду, словно прочитав его мысли, тигр зарычал и мотнул головой в сторону Хира’а. Старый жрец встал со своего места и посмотрел на единственную часть городка, что была освещена. Место, где стояло поместье молодой госпожи.

— Туда? — спросил он полным сомнениями голосом, на что тигр лишь один раз кивнул головою и попытался встать с места, но быстро рухнул на землю.

— Я сейчас, — сказал Мудрец Огня и побежал в город за телегой. Теперь нужно было успеть доставить хранителя на место, указанное им.

center***/center

Урса прижимала к себе тяжелораненого Чан Мина, стараясь как-то зажать рану, нанесенную одержимым, чтобы замедлить потерю крови. Из ее глаз текли слезы, а на лице в течении секунд отчаяние сменялось скорбью, а затем гневом и наоборот. Она зажимала раны сына и смотрела на хохочущего в безудержном веселье Икема, лицо которого теперь было покрыто глубокими бороздами шрамов и пигментных пятен, а волосы стали полностью седыми. Снаружи продолжали раздаваться громкие звуки, но духу, объединившемуся с человеком, было плевать на это.

— Как прелестно, — прогнусавил он, рассматривая их, — сколько эмоций. Жаль, мы не в мире духов, очень жаль, — пробормотал он и хотел было повернуться к Азуле, чтобы наконец-то докончить свое дело, но был остановлен.

— Зачем?! Что плохого мы тебе сделали?! — закричала Урса, вперившись в одержимого духом Икема.

— Зачем? Ответ прост. Рава и Вату присвоили себе этот мир, но ведь мы тоже хотим поиграть их игрушками, — сказал Кох голосом Икема, чье лицо исказилось, мышцы его хаотично сокращались без остановки, словно дух пытался поменять лицо одержимого по своему усмотрению, но не мог. — Это сильное тело, полное ци, даст мне возможность не быть ограниченным вне мира духов. Я смогу вновь красть лица здесь! — торжествующе улыбнулся он и развернулся к Азуле и, подойдя к ней, стал покидать тело одержимого, который, лишенный поддержки духа, рухнул на землю.

— Нанеси удар, Норен. Нанеси удар, и Урса будет твоей, — сказал Кох, когда покинул его тело. Норен, хрипя от усталости и слабости, вновь подпал под влияние шума, что раздавался снаружи. К кухонной утвари присоединились хлопушки и петарды, так что и Коху очень быстро стало тяжело переносить свое пребывание в обычном мире. Преодолевая себя, Икем встряхнул головой и, несмотря на чудовищную боль и слабость, стал подниматься с пола, нависая над Азулой.

— Икем, он врет тебе, не делай этого! — прижимая к себе Чан Мина и зажимая его рану, крикнула Урса, но Норен не слушал ее, готовясь нанести удар кинжалом с кривым лезвием прямо в сердце принцессы. Как раз в эту секунду шум снаружи утих и оттуда стали раздаваться крики, полные удивления, но Икему было все равно. В его воспаленном мозгу звучал лишь голос Коха: «Бей, бей. Бей отродье Озая. Убей ее. Убей. И Урса будет твоей».

— Урса будет моей, — пробормотал он и замахнулся, чтобы ударить принцессу ножом в сердце. И в эту секунду что-то острое впилось в горло, пробив его насквозь.

— Неееееет! — закричал Кох, видя, как