Театральный роман (Сборник) - Михаил Булгаков

Ш а р р о н. Да, государь.

Л ю д о в и к. Архиепископ, выпустите монаха через три дня, но внушите ему, что, разговаривая с королем Франции, нельзя произносить слово «требует».

Ш а р р о н. Да благословит тебя Бог, государь, и да опустит он свою карающую руку на безбожника.

Голос: «Слуга вашего величества господин де Мольер».

Л ю д о в и к. Пригласить.

М о л ь е р (входит, издали кланяется Людовику, проходит при величайшем внимании придворных. Он очень постарел, лицо больное, серое). Сир!

Л ю д о в и к. Господин де Мольер, я ужинаю, вы не в претензии?

М о л ь е р. О сир!

Л ю д о в и к. А вы со мной? (В пространство.) Стул, прибор.

М о л ь е р (бледнея). Ваше величество, этой чести я принять не могу. Увольте.

Стул появляется, и Мольер садится на краешек его.

Л ю д о в и к. Как относитесь к цыпленку?

М о л ь е р. Любимое мое блюдо, государь. (Умоляюще.) Разрешите встать.

Л ю д о в и к. Кушайте. Как поживает мой крестник?

М о л ь е р. К великому горю моему, государь, ребенок умер.

Л ю д о в и к. Как, и второй?

М о л ь е р. Не живут мои дети, государь.

Л ю д о в и к. Не следует унывать.

М о л ь е р. Ваше величество, во Франции не было случая, чтобы кто-нибудь ужинал с вами. Я беспокоюсь.

Л ю д о в и к. Франция, господин де Мольер, перед вами в кресле. Она ест цыпленка и не беспокоится.

М о л ь е р. О сир, только вы один в мире можете сказать так.

Л ю д о в и к. Скажите, чем подарит короля в ближайшее время ваше талантливое перо?

М о л ь е р. Государь... то, что может... послужить... (Волнуется.)

Л ю д о в и к. Остро пишете. Но следует знать, что есть темы, которых надо касаться с осторожностью. А в вашем «Тартюфе» вы были, согласитесь, неосторожны. Духовных лиц надлежит уважать. Я надеюсь, что мой писатель не может быть безбожником?

М о л ь е р (испуганно). Помилуйте... ваше величество...

Л ю д о в и к. Твердо веря в то, что в дальнейшем ваше творчество пойдет по правильному пути, я вам разрешаю играть в Пале-Рояле вашу пьесу «Тартюф».

М о л ь е р (приходит в странное состояние). Люблю тебя, король! (В волнении.) Где архиепископ де Шаррон? Вы слышите? Вы слышите!

Людовик встает. Голос: «Королевский ужин окончен!»

Л ю д о в и к (Мольеру). Сегодня вы будете стелить мне постель.

Мольер схватывает со стола два канделябра и идет впереди. За ним пошел Людовик, и – как будто ветер подул – все перед ними расступается.

М о л ь е р (кричит монотонно). Дорогу королю! Дорогу королю! (Поднявшись на лестницу, кричит в пустоту.) Смотрите, архиепископ, вы меня не тронете! Дорогу королю!

Наверху загремели трубы.

Разрешен «Тартюф»! (Скрывается с Людовиком.)

Исчезают все придворные, и на сцене остаются только Шаррон и Брат Верность, оба черны.

Ш а р р о н (у лестницы). Нет. Не исправит тебя король. Всемогущий Бог, вооружи меня и поведи по стопам безбожника, чтобы я его настиг! (Пауза.) И упадет с этой лестницы! (Пауза.) Подойдите ко мне, Брат Верность.

Брат Верность подходит к Шаррону.

Брат Верность, вы что же это? Полоумного прислали? Я вам поверил, что он произведет впечатление на государя.

Б р а т В е р н о с т ь. Кто же знал, что он произнесет слово «требует»?

Ш а р р о н. Требует!

Б р а т В е р н о с т ь. Требует!!

Пауза.

Ш а р р о н. Вы нашли женщину?

Б р а т В е р н о с т ь. Да, архиепископ, все готово. Она послала записку и привезет его.

Ш а р р о н. Поедет ли он?

Б р а т В е р н о с т ь. За женщиной? О, будьте уверены!

На верху лестницы показывается О д н о г л а з ы й. Шаррон и Брат Верность исчезают.

О д н о г л а з ы й (веселится в одиночестве). Ловил поп антихриста, поймал... три месяца тюрьмы! Истинный Бог, помо...

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (появившись из-под лестницы). Ты, Помолись?

О д н о г л а з ы й. Ну, скажем, я. Ты можешь называть меня просто маркиз д'Орсиньи. Что тебе надо?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Тебе записка.

О д н о г л а з ы й. От кого?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Кто ж ее знает, я ее в парке встретил, а сама она в маске.

О д н о г л а з ы й (читая записку). Гм... какая же это женщина?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (изучая записку). Я думаю, легкого поведения.

О д н о г л а з ы й. Почему?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Потому, что записки пишет.

О д н о г л а з ы й. Дурак.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Чего ж ты лаешься?

О д н о г л а з ы й. Сложена хорошо?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Ну, это ты сам узнаешь.

О д н о г л а з ы й. Ты прав. (Уходит задумчиво.)

Огни начинают гаснуть, и у дверей, как видения, появляются темные м у ш к е т е р ы. Голос вверху лестницы, протяжно: «Король спит!» Другой голос, в отдалении: «Король спит!» Третий голос в подземелье, таинственно: «Король спит!»

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Усну и я. (Ложится на карточный стол, закутывается в портьеру с гербами так, что торчат только его чудовищные башмаки.)

Дворец расплывается в темноте и исчезает... ...и возникает квартира Мольера. День. Клавесин открыт. М у а р р о н, пышно разодетый, очень красивый человек лет двадцати двух, играет нежно. А р м а н д а в кресле слушает, не спуская с него глаз. Муаррон кончил играть.

М у а р р о н. Что вы, маменька, скажете по поводу моей игры?

А р м а н д а. Господин Муаррон, я просила уже вас не называть меня маменькой.

М у а р р о н. Во-первых, сударыня, я не Муаррон, а господин де Муаррон. Вон как! Хе-хе. Хо-хо.

А р м а н д а. Уж не в клавесине ли сидя, вы получили титул?

М у а р р о н. Забудем клавесин. Он покрылся пылью забвения. Это было давно. Ныне же я знаменитый актер, коему рукоплещет Париж. Хе-хе. Хо-хо.

А р м а н д а. И я вам советую не забывать, что этим вы обязаны моему мужу. Он вытащил вас за грязное ухо из клавесина.

М у а р р о н. Не за ухо, а за не менее грязные ноги, Отец – пристойная личность, нет слов, но ревнив, как сатана, и характера ужасного.

А р м а н д а. Могу поздравить моего мужа. Изумительного наглеца он усыновил.

М у а р р о н. Нагловат я, верно, это правильно... Такой характер у меня... Но актер! Нет равного актера в Париже. (Излишне веселится, как человек, накликающий на себя беду.)

А р м а н д а. Ах нахал! А Мольер?

М у а р р о н. Ну чего ж говорить... Трое и есть: мэтр да я.

А р м а н д а. А третий кто?

М у а р р о н. Вы, мама. Вы, моя знаменитая актриса. Вы, Психея. (Тихо аккомпанирует себе, декламирует.) Весной в лесах... летает бог...

А р м а н д а (глухо). Отодвинься от меня.

М у а р р о н (левой рукой обнимает Арманду, правой аккомпанирует). Как строен стан... Амур-герой...

А р м а н д а. Несет колчан... Грозит стрелой... (Тревожно.) Где Бутон?

М у а р р о н. Не бойся, верный слуга на рынке.

А р м а н д а (декламирует). Богиня Венера послала любовь. Прильни, мой любовник, вспени мою кровь.

Муаррон поднимает край ее платья, целует ногу.

(Вздрагивает, закрывает глаза.) Негодяй! (Тревожно.) Где Ренэ?

М у а р р о н. Старуха в кухне. (Целует другое колено.) Мама, пойдем ко мне в комнату.

А р м а н д а. Ни за что, Девой Пречистой клянусь!

М у а р р о н. Пойдем ко мне.

А р м а н д а. Ты самый опасный человек в Париже. Будь неладен час, когда тебя откопали в клавесине.

М у а р р о н. Мама, идем...

А р м а н д а. Девой клянусь, нет. (Встает.) Не пойду! (Идет, скрывается с Муарроном за дверью.)

Муаррон закрывает дверь на ключ.

Зачем, зачем ты закрываешь дверь? (Глухо.) Ты меня погубишь!..

Пауза. Входит Б у т о н с корзиной овощей, торчат хвосты моркови.

Б у т о н (прислушивается, ставит корзину на пол). Странно. (Снимает башмаки, крадется к двери, слушает.) Ах разбойник!.. Но, господа, я здесь ни при чем... ничего не видел, не слышал и не знаю... Царь небесный, он идет! (Скрывается, оставив на полу корзину и башмаки.)

Входит М о л ь е р, кладет трость и шляпу, недоуменно смотрит на башмаки.

М о л ь е р. Арманда!

Ключ в замке мгновенно поворачивается. Мольер устремляется в дверь. Арманда вскрикивает за дверью, шум за дверью, затем выбегает М у а р р о н, держит свой парик в руке.

М у а р р о н. Да как вы смеете?!

М о л ь е р (выбегая за ним). Мерзавец! (Задыхаясь.) Не верю, не верю глазам!.. (Опускается в кресло. Ключ в замке поворачивается.)

А р м а н д а (за дверью). Жан-Батист, опомнись!

Б у т о н заглянул в дверь и пропал.

М о л ь е р (погрозил кулаком двери). Так ты, значит, ел мой хлеб и за это меня обесчестил?

М у а р р о н. Вы смели меня ударить! Берегитесь! (Берется за рукоятку шпаги.)

М о л ь е р. Брось сейчас же рукоятку, гадина!

М у а р р о н. Вызываю вас!