Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

наставник, но не успел даже шаг сделать в нашу сторону, как мужчина открыл глаза.

— Ой, — пискнула я. — Учитель, это не Маро. Но похож.

В следующий миг наставник стоял рядом — я даже не поняла, как он переместился, настолько быстро всё произошло.

— Ну, надо же, — протянул он. — Какие нелюди!

Глава 32

Мирно отдыхающий на моих коленях тёмный лишь бросил на него короткий взгляд, а далее всё его внимание вновь обратилось ко мне. И я точно уловила момент, когда он сообразил, кто тут так нежно удерживает его голову над водой — чёрные брови нахмурились, чтобы тут же удивлённо взлететь. Но лишь на долю секунды, на краткий, едва уловимый миг.

— Почему тебе дал имя родовой артефакт, если ты знакома с Маро? — произнёс мужчина едва слышно. Голос был ещё слабым, едва слышным, но уже требовательным.

Нет, ну будто нет более важных вопросов, честное слово!

— Не дерзи отцу, — прошипел тёмный, хмурясь.

Обратила взор к наставнику, тот правильно истолковал невысказанный вопрос.

— Он читает мысли, да. И, не хочу тебя расстраивать, но твой отец — сильнейший, а значит, ты не сможешь ему не подчиняться. Иерархия тёмных, — добавил Маэстро.

Кровь ударила в голову. Как же всё это достало! Я хочу сама управлять своей жизнью!

— То есть рабский ошейник сайрен — не самое ужасное, что со мной случилось, да? — уточнила ядовито.

Дурацкие древние правила вновь делали меня игрушкой кукловода, только дергающий за ниточки сменился. И это бесило так, что хотелось разнести мир на атомы, сказать, что так и было, а затем найти ещё с десяток возможностей выместить злобу: сломать, причинить боль, разрушить, придушить…

— Алессаль! — возмутился Маэстро. — Нельзя так говорить с отцом!

— Что с ошейником? — чётко проговаривая каждую букву, потребовала ответа, не отрывая взгляд от лица наставника.

— Он пока на месте, но это ненадолго. Давайте переместимся в сухое помещение, — вдруг очнулся Маэстро, и поднял тело огненного тёмного над водой, левитируя его строго между нами, не рискуя отправить вперёд, оберегая.

Я шла на негнущихся ногах и бесилась, чувствуя, что недвижимый пока отец бессовестно считывает мои мысли, притом забирается в такие глубины, о которых я сама давно не помнила. Картинки возникали в мозгу ярко и вызывали головную боль, а следом и тошноту, но я стоически терпела. Разве что вколачивала пятки в каменный пол, демонстрируя недовольство. Всё равно сопротивление бесполезно, почему–то ни капли в том не сомневалась.

— Слушай, ну не так же больно! — вдруг рявкнул Маэстро, обращаясь к тёмному.

— Он и вас читает? — удивилась я. — И меня и вас? Одновременно?

— Вот именно! Делал бы незаметно, как обычно, я ведь сам открылся, — буркнул лич.

— Сил мало, — выдохнул повелитель тёмных, которого я пока отцом не воспринимала совершенно. Мозгом, по крайней мере. Ощущения же твердили, что он свой и ему можно доверять. А Огонёк, бедный, просто млел от счастья, словно фанат, увидевший своего кумира.

«Ты не понимаешь! Это ведь По–ве–ли-тель!» — только и выдохнула живая стихия.

«Отец, который будет управлять моей жизнью», — фыркнула я недовольно.

«А ты докажи, что настоящая тёмная, достойная дочь рода, и он положит миллионы завоёванных миров к твоим ногам, пока ты будешь спокойно учиться, править в новом мире, строить глазки мужу и растить детишек», — посоветовал Огонёк.

«Миллионы миров⁈»

«Ну, миллиарды», — исправился Огонёк, заставив меня ещё сильнее выпучить глаза.

«Не нужны мне никакие миры!»

«Ну, тогда хочешь, не хочешь, а придётся рожать внуков побольше — чтобы дедушка вырастил в них правильные тёмные амбиции, а то ты у нас… своеобразная тёмная. Подвид: слишком добрая», — съехидничал Огонёк, который, кажется, начал потихоньку приходить в себя после знакомства с кумиром и снова превращался в язву.

«Иди ты!»

— Миа, наследной дочери рода не пристало так выражаться, — пожурил меня отец уже более громким и приятным голосом — видимо, восстанавливались голосовые связки.

Посмотрела на мужчину подозрительно, затем обратилась к наставнику.

— Маэстро, мне кажется, его величество уже вполне способен идти. Восстанавливается он быстро, возможно, даже успеет принять участие в торжественном мероприятии наверху. А мы пока спасём Маро и Рагнара, да? — спросила у наставника.

Тот только глаза закатил. Ещё один приверженец семейных ценностей, где дочь должна беспрекословно подчиняться отцу. Чувствую, добавит мне новый предмет в учебный план, навёрстывать упущенное.

Повелитель же на мои слова или мысли хмыкнул, принял вертикальное положение и, словно не висел в безвоздушном пространстве несколько лет и не получил ни атрофии мышц, ни ещё чего–нибудь подобного, спокойно и уверенно зашагал рядом, взяв меня за руку. Я не успела понять, что испытываю — почти сразу мы остановились.

— Боевая отметка? — выпалил повелитель удивлённо, оборачиваясь не ко мне, а к личу.

— У неё? — не очень достоверно выпучил глаза Маэстро. Переступившим за Грань давалось куда больше информации, чем простым смертным.

— Да, ярость и честь, — ответил повелитель, будто продолжая прислушиваться к моему телу, склонившись в мою сторону и «развернув ухо». — У девочки! Поверить не могу. Надо же. Не активированная, но стоит. Почему ты не поспособствовал? — потребовал тёмный ответа у наставника, не сомневаясь, что тот знал о серебряной татуировке на моём теле.

— Не думаю, что при её характере стоит это делать в столь раннем возрасте… — начал Маэстро, но повелитель его перебил.

— Она уже достаточно взрослая, чтобы дерзить отцу, значит, достаточно взрослая и для активации нужного правителю дара. Так уж и быть, дарую ей право казнить своих врагов самостоятельно, — холодно ответил ему повелитель тёмных.

Я сглотнула.

Чего–чего, блин?

Ничего себе, подарочек! А можно мне единорожку с коробкой леденцов к Новому Году,