Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

В орнаментации керамики прослеживаются локальные отличия. На памятниках бассейна среднего течения Туры господствуют узоры из отпечатков шнура и гребенчатого штампа, а оттиски фигурных штампов редки. На Нижней Туре и Тавде выше доля фигурных штампов, чем на среднетуринских памятниках, что объясняется соседством с древностями оронтурского этапа, где орнаментация фигурными штампами была широко распространена (Чернецов В.Н., 1957, табл. XXIII; XXIV).

Исключением являются глиняные сосуды из погребений 7 и 8 Перейминского могильника, пять из которых (табл. LXVIII, 24, 25) имели шаровидное тулово и высокую цилиндрическую или воронковидную шейку (Чернецов В.Н., 1957, табл. XIV). Орнамент, покрывавший двумя зонами шейку вдоль венчика и плечики, состоял из гребенчатой или гладкой насечки, образующих ряды елочки, решетки, ленты наклонных оттисков. Представлены также ряды валиков, имитирующих шнур, и треугольники из наколов концом палочки. Такая керамика не свойственна для лесного Зауралья, и аналогии ей находятся в лесостепи Западной Сибири и Башкирии. Наиболее близка она круглодонным сосудам Бобровского могильника в Павлодарском Прииртышье (Арсланова Ф.Х., 1980, рис. 2–4), а также напоминает посуду памятников кушнаренковского типа Южного Приуралья (Степи Евразии, 1981, рис. 14). Таким образом, сосуды из погребений 7 и 8 Перейминского могильника отражают контакты населения лесного Зауралья с лесостепью.

На поселениях единично встречаются слепленные из глины фигурки людей, изображенных в украшенной орнаментом меховой одежде типа парки (табл. LXVIII, 17). Эти фигурки чаще обнаруживаются на поселениях конца I — начала II тысячелетия н. э. При этом ранние изображения отличаются от поздних большим реализмом.

Вещевой инвентарь с памятников молчановского типа представлен орудиями труда, оружием и украшениями.

Из орудий труда обнаружены железные ножи с прямой спинкой и уступами при переходе от шейки к черешку (табл. LXVIII, 18), а также предметы из кости, имевшие в то время широкое распространение — проколки, кочедыки, ножи для чистки рыбы. Для заточки ножей пользовались оселками из сланца (табл. LXVIII, 15). Многочисленны костяные наконечники стрел. Для них характерно листовидное перо, треугольное или ромбическое в сечении, и плоский черешок. Подобные наконечники бытовали на широкой территории, в том числе известны на северных лесных памятниках оронтурского типа.

Украшения и детали костюма из Перейминского могильника представлены пряжками, браслетами, перстнями, бусами, застежками, бляхами, подвесками.

Пряжки — железные с подпрямоугольной рамкой и бронзовые щитковые (табл. LXVIII, 1, 2, 4). Они аналогичны пряжкам VII–VIII вв., распространены очень широко (Гаврилова А.А., 1965, табл. VIII, 5: XV, 3; Распопова В.И., 1980, рис. 61, 9, 12, 13).

Браслеты двух типов — литые округлые в сечении с утолщениями в середине и на концах (табл. LXVIII, 7) и скрученные из двух витков медной проволоки (табл. LXVIII, 9). Браслеты первого типа известны в комплексах конца VII–IX вв. на обширном пространстве от Енисея до Приуралья и на Кавказе (Распопова В.И., 1980, с. 114; Голдина Р.Д., 1979, рис. 1, 169). Витые проволочные браслеты также представлены в памятниках этого времени других регионов (Голдина Р.Д., 1979, рис. 1, 151). Перстни, колесовидные застежки и двухдисковые бляхи (табл. LXVIII, 5, 6, 8, 16) находят аналогии в основном в памятниках Южного Приуралья VII–IX вв. и более западных районов и в древностях молчановского типа являются, очевидно, импортными.

Перстни трех типов — ромбощитковые, с гнездом для вставки и с имитацией вставки (табл. LXVIII, 6, 8). Такие перстни широко известны в памятниках конца VII–IX в. (Голдина Р.Д., 1979, рис. 1, 149, 164, 209, 266, 267; Мажитов Н.А., 1981, рис. 6, 26; 10, 5).

В.Н. Чернецов указал на импортный характер двухдисковых блях (табл. LXVIII, 5) и высказал мнение о возможности их среднеазиатского происхождения (Чернецов В.Н., 1957, с. 175–176). Аналогичные бляхи найдены также в Башкирии в комплексах VIII–IX вв. (Мажитов Н.А., 1981, рис. 40, 15) и в Потчевашских курганах на Иртыше (Heikel А., 1894, pl. X, 7).

Бронзовые колесовидные застежки из Перейминского могильника имеют аналогии в памятниках бахмутинской культуры VI–VII вв. (Степи Евразии, 1981, с. 25, 26, рис. 13, 52).

Коньковая подвеска (табл. LXVIII, 3) из Перейминского могильника, возможно, также имеет приуральское происхождение. Аналогии ей есть в комплексах VII — первой половины VIII в. в Башкирии (Мажитов Н.А., 1981, рис. 7, 4).

Все бусы из памятников молчановского типа импортные. В основном они происходят из Перейминского могильника. Среди них есть круглые и биконические из сердолика и хрусталя, а также круглые стеклянные, синие и позолоченные (табл. LXVIII, 12–14). Набор их характерен для комплексов VI–IX вв. На Молчановском городище найдена круглая желтая бусина с сине-коричневыми глазками и коричневыми ресничками. Аналогичные бусы в других регионах датируются VIII–IX вв. (Деопик В.Б., 1961, с. 223).

К предметам среднеазиатского импорта относится сасанидское серебряное блюдо III–VII вв., найденное близ г. Ирбита (Смирнов Я.И., 1909, табл. LIX, рис. 93).

Вещевые материалы позволяют датировать Перейминский могильник VII–VIII вв., а памятники молчановского типа в целом относить к VII–IX вв.

Хозяйство населения было, видимо, многоотраслевым, что обусловлено положением региона Туры у южной кромки тайги, в пограничье с лесостепью. Прямых свидетельств земледелия нет. О занятии скотоводством говорят находки костей лошади на поселениях. Однако представить соотношение охоты и скотоводства трудно, поскольку количество изученного остеологического материала очень невелико. На Дуванском I городище обнаружены кости четырех особей лошади и одной особи лося. На поселениях Дуванском На и Придуванском I встречены останки двух особей лошади в каждом (Морозов В.М., 1982, с. 138).

Существовали различные обрабатывающие производства, в том числе металлургия. На возвышенности возле городища Андрюшин Городок обнаружено скопление шлаков и железной руды, бурого железняка, месторождение которого находится рядом, в Андреевском озере (Чернецов В.Н., А-1952, с. 28–29). Очевидно, здесь производилась выплавка железа.

Судя по разнообразию вещевого комплекса и облику керамики, население находилось в сфере активных внешних контактов. Вещи западного происхождения указывают на связи с Приуральем. Находки высокогорлых кувшинов в погребениях 7 и 8 Перейминского могильника свидетельствуют о взаимоотношениях с населением лесостепи, а штампован орнаментация керамики определенно говорит о присутствии в этносе северного, лесного компонента, родственного населению, оставившему памятники оронтурского типа в Нижнем Приобье.

В формировании древностей молчановского типа В.Д. Викторова усматривает три компонента (Викторова В.Д., 1969, с. 15):