Эндимион (сборник) - Дэн Симмонс

Одди остановился у фрески, изображавшей Воскресение, и указал двумя пальцами на фигуру на заднем плане. Несмотря на века, прошедшие с тех пор, как была написана картина, и на выцветшие краски, эта фигура внушала благоговение.

– Александр Шестой. Второй Папа из рода Борджа. – Пальцы монсеньора скользнули к двум мужчинам, которые стояли в толпе, но, судя по выражению лиц и падавшему на них свету, изображали святых. – Чезаре Борджа, незаконнорожденный сын Александра. Рядом его брат, которого он убил. В Пятом покое имеется портрет Лукреции, дочери Александра. Ее написали под видом святой девственницы Екатерины Александрийской.

Де Сойя вскинул голову к потолку, который, как и в других помещениях, украшала эмблема рода Борджа – белый бык с короной над рогами.

– Это работа безумца Пинтуриккьо. Его настоящее имя – Бернардино ди Бетто. Вполне возможно, он служил силам тьмы. – Выйдя из комнаты, Одди оглянулся. – Но в гениальности ему не откажешь. Пойдем, сын мой. Нас ждут.

Кардинал Лурдзамийский восседал за длинным столом в Шестом покое – Зала-дель-Понтифичи, так называемой «Папской зале». Он и не подумал встать, когда де Сойя вошел в комнату, лишь слегка изменил позу. Капитан опустился на колени и поцеловал кольцо на пальце кардинала.

Симон Августино погладил де Сойю по голове и махнул рукой, как бы отметая формальности.

– Присаживайся, сын мой. Уверяю тебя, этот стул гораздо удобнее кресла, которое подобрали мне мои помощники.

Де Сойя почти забыл, какой звучный у кардинала голос: казалось, он исходил не столько из груди Августино, сколько из самой земли. Кардинал напоминал облаченную в шелка и атлас гору, которую венчала крупная голова с тяжелым подбородком и тонкими губами. Из-под алой скуфьи, прикрывавшей почти голый череп, пронзительно смотрели крошечные глазки.

– Федерико, – продолжал кардинал, – я очень рад, что ты выжил, пройдя через столько смертей. Вид у тебя усталый, но и только.

– Спасибо, ваше высокопреосвященство, – поблагодарил де Сойя. Монсеньор Одди уселся слева от капитана, чуть поодаль от кардинальского стола.

– Насколько мне известно, вчера тебя допрашивала священная инквизиция? – Взгляд кардинала словно проникал в самое сердце.

– Да, ваше высокопреосвященство.

– Надеюсь, до пыток не дошло? Никаких тисков, «железных дев» или «испанских сапог»? На дыбу тебя не вздергивали? – Кардинал хмыкнул. Этот звук отдался эхом у него в груди.

– Нет, ваше высокопреосвященство. – Де Сойя выдавил улыбку.

– Хорошо. – Кольцо на пальце кардинала сверкнуло в луче солнца. Августино подался вперед. – Когда Его Святейшество вернул священной канцелярии прежнее название, – он усмехнулся, – некоторые атеисты решили, что возвращаются времена террора и страха. Но Церковь знала, что делает. Священная канцелярия может только советовать, Федерико, а единственная кара, которую она вправе предложить, – отлучение.

– Это ужасная кара, ваше высокопреосвященство, – проговорил де Сойя, проведя языком по губам.

– Верно, – согласился кардинал, голос которого внезапно сделался суровым. – Но тебе она не грозит. Дознание завершилось, твоя репутация ничуть не пострадала. В протоколе, который священная канцелярия направит Его Святейшеству, с тебя снимут все обвинения – за исключением, скажем так, невнимательности к чувствам некоего епископа, имеющего покровителей среди членов Курии.

Де Сойя стиснул кулаки.

– Ваше высокопреосвященство, епископ Меландриано – вор.

Кардинал перевел взгляд на монсеньора Одди, затем вновь устремил его на капитана.

– Знаю, Федерико. Нам об этом известно достаточно давно. Не беспокойся, доброму епископу не скрыться в океане от справедливого возмездия. Могу тебя уверить, что к нему священная канцелярия снисходительной не будет. – Августино откинулся на спинку кресла. – Но к делу, сын мой. Готов ли ты вернуться выполнить до конца свое задание?

– Так точно, ваше высокопреосвященство. – Де Сойя сам изумился своим словам. Еще несколько секунд назад он радовался тому, что покончил с проваленной миссией.

Кардинал кивнул. Его взгляд сделался пронзительнее прежнего.

– Замечательно. Насколько я понимаю, один из твоих солдат погиб?

– Это был несчастный случай.

– Ужасно, – кардинал покачал головой. – Просто ужасно.

– Стрелок Реттиг, – прибавил де Сойя, которому почудилось, что следует упомянуть имя подчиненного. – Он был хорошим солдатом.

Глаза кардинала блеснули, словно на них выступили слезы.

– Мы позаботимся о его родителях и сестре. Тебе известно, сын мой, что брат стрелка, генерал Реттиг, командует гарнизоном на Брешии?

– Нет, ваше высокопреосвященство.

– Невосполнимая потеря. – Кардинал вздохнул. Пухлая рука опустилась на столешницу. Де Сойе внезапно показалось, что рука существует как бы сама по себе, отдельно от тела. Этакая бесхребетная морская тварь… – Федерико, у нас есть достойная замена стрелку Реттигу. Но сначала мы должны кое-что уточнить. Ты знаешь, почему тебе поручили найти и задержать девочку?

Де Сойя выпрямился.

– Ваше высокопреосвященство объяснили, что девочка – дочь кибрида. Что она представляет собой угрозу Церкви. Что ее, может быть, подослали ИскИны Техно-Центра.

– Верно, Федерико. Но мы не объяснили, почему она представляет угрозу. Кстати, не только Ордену и Церкви, но и всему человечеству. Сын мой, если ты берешься довести свою миссию до конца, тебе необходимо это знать.

С улицы донеслись два звука, приглушенные расстоянием и толстыми стенами. На Яникульском холме выстрелила пушка, и одновременно часы на базилике Святого Петра начали отбивать полдень.

Кардинал вынул из складок сутаны старинные часы, удовлетворенно кивнул и спрятал механизм обратно.

Де Сойя молча ждал.

42

На то, чтобы добраться до погребенного во льдах города, ушел почти целый день. Мы три раза устраивали привал. В целом дорога наверняка не отложилась бы в памяти (путь пролегал все по тем же сумрачным ледяным туннелям), если бы на отряд не напал арктический призрак, утащивший одного из чичатуков.

Как всегда бывает, все произошло буквально в одно мгновение. Мы с андроидом и Энеей замыкали цепочку людей, бредущих по туннелю. Внезапно раздался грохот, в разные стороны полетели осколки льда, промелькнуло нечто огромное – и фигура в меховых одеждах за два человека до Энеи исчезла без следа.

Я замер как вкопанный, сжимая в руках плазменную винтовку, которую забыл снять с предохранителя. Чичатуки завопили, несколько охотников ринулись в наклонный туннель, возникший в ледяной стене.