Янтарная Цитадель - Фреда Уоррингтон

Боги, Танфия и этот Сафаендер…

Десятник расставил пары, наказав, где в скале надо рассверлить дыры. То был мучительно тяжелый труд – ударить по буру молотом, провернуть, ударить снова… Потом в отверстия вбивали клинья, один в другой, покуда камень не трескался. Другие работники на канатах вытягивали глыбы и опускали на поджидающие внизу дроги.

Руфрид и представить не мог, что есть на свете работа столь невыносимая, а последствия удара по голове делали ее еще мучительней. Через час он едва поспевал за напарником. Через три часа, когда стражник гаркнул «Пе-ерерыв!», юноша едва не рухнул на месте.

– Откуда родом ты, сын Артрина? – поинтересовался Беорвин, которому работа явно была по плечу, усаживаясь рядом и передавая юноше флягу горячего питья и ломоть хлеба. Изъяснялся он так медленно и раздумчиво, смотрел на Руфрида так пристально, что великана можно было бы принять за дурачка. Но юноша подозревал, что его напарник умней, чем кажется.

Слова давались ему с трудом. Рубаха намокла от пота и неприятно липла к спине.

– С Излучинки. Сеферет.

Глазки Беорвина вспыхнули.

– Я знавал кое-кого из Излучинки!

– Едва ли. Уж больно отсюда далече.

– Да нет, знал. Самая прелестная девушка, какую я видел. Изомира ее звали.

– Да ты шутишь! – Руфрид выпрямился, позабыв о боли и усталости. – А ну-ка, расскажи про нее!

Беорвин в точности описал внешность и манеры Изомиры.

– Боги, а ты не врешь… – прошептал Руфрид.

– Ты знаешь ее? Мою Изомиру?

– Она должна была обручиться с моим братом, когда ее забрали… Э, погоди, что значит «твою Изомиру»?

– Мы ехали с ней от самого Афтанского Рога, – просто ответил Беорвин. – Я любил ее.

– Люблю ее? – Руфрид скривился. – Это как?

Беорвина его сомнения, казалось, обидели.

– Я защищал ее. Берег, точно сестру родную. Как еще?

Такой невинности юноша не мог не поверить.

– Где она сейчас?

На глаза Беорвину навернулись слезы.

– Не знаю. Нас разделили. Ее отправили на рудники Харфенета, и я больше никогда ее не видел.

– Рудники? – в ужасе повторил Руфрид. – Ее заставили работать в шахте?

– Слыхали мы, там много бед творилось. Взрывался под землей дурной воздух. Пришлось им покуда закрыть рудник, но прежде погибло много рекрутов. И еще немало сгинет, ежели они не остановятся.

Руфрид уронил голову в ладони. Ручища Беорвина похлопала его по плечу.

– Забавно, – пробормотал юноша. – Мы вместе росли, и я дурно с ней обходился – просто потому, что ее легко было напугать. Доброго слова ей за всю жизнь не сказал. Но стоило мне подумать, что она погибла…

– Ты обошелся с ней дурно? – Кулаки у Беорвина были огромные.

– Дразнил я ее. Мальчишкой, – поспешно поправился Руфрид. – Давно это было. Сейчас я хочу спасти ее.

Кулачищи разжались.

– Несколько человек отправили в Париону. Резчики нужны им, каменотесы. Но что сталось с ней, так и не узнал я. Одно верно – здесь ее более нет.

– А бежать ты не пробовал? – прошептал Руфрид.

– Дважды. Первый раз избили, кандалы одели. Второй раз били, одевали в кандалы моих друзей, на моих глазах. С тех пор не бежал, страшно. Восемь солдат прибегали меня держать! – добавил он, сверкнув ухмылкой.

– За работу! – приказал стражник.

– Ну, молодец, – пробормотал Руфрид, заставляя двигаться протестующее тело.

К вечеру ему казалось, что он уже никогда не сможет пошевелиться. После безвкусного ужина, покуда рекруты торопливо готовились ко сну, Руфрид изучал обстановку. Двери барака, толстые и хорошо подогнанные, запирались снаружи; в оконца не пролезла бы и кошка; снаружи постоянно прохаживались стражники, и полыхали факелы.

Он тяжело опустился на койку, пошевеливая измозоленными пальцами.

– Ноют? – сочувственно спросил светловолосый юнец с соседней койки.

– Вряд ли замфераи пользуются клиньями и бурами, – задумчиво проговорил Руфрид. – Они голыми руками выманивают камень из земли. Ловки на диво. От таких карл и не ждешь…

Все взгляды обратились к нему.

– Замфераи – наши враги! – воскликнул светловолосый.

– С чего бы?

– Из-за них все несчастья: обвалы, лавины, взрывы! Проклятые черви! А ты еще их расхваливаешь? Да они просто мелкие, кровожадные бесы!

Руфрид оглядел лица своих обвинителей. Ему вспомнились замфераи Сребренхольма, и гнев Вранофа.

– А я их понимаю, вот что, – заявил он, и принялся рассказывать, что открылось ему и его спутникам в царстве лазурных замфераев.

Товарищи слушали его, точно завороженные.

– Так что не вы виноваты, что разгневали замфераев, – закончил Руфрид. – Это государева вина. А страдаете за нее вы. Не пора ли положить конец этому?

– Как?

– Да отказаться работать.

Кое-кто ехидно хохотнул, но почти каждый невольно распахнул глаза.

– Мы не можем, – пробормотал кто-то. – Если так велит царь, нам должно исполнять его волю.

– Даже если царь обезумел от безнаказанности, и подданных своих не считает за людей? Очнитесь! Пора выбираться отсюда!

– Ты с ума сошел. Это невозможно.

Последовал еще один нескончаемый день. Руфрид примечал, с какой ленцой стражники обходят истерзанные холмы. Похоже, они до смерти истомились бездельем, но каждый из них вооружен и обучен… сойдет ли молот вместо меча? И какой ублюдок забрал его элирский клинок, его лук? Юноша скривился. Отчаяние начинало поглощать его.

Третий день. Руфрид так устал, что начал понимать, почему у его товарищей не хватало сил на бунт. Куда как проще вернуться в барак, рухнуть на койку и ни о чем не думать. Но вечером он снова завел беседу, высказывая все, что только мог надумать, чтобы лишь распалить их. И товарищи его начали задавать вопросы. Стоило прорваться плотине, и на Руфрида обрушился потоп жалоб на жестокость стражи, горя по оставленным родным и хозяйствам.

Юноша заснул прямо во время разговора, и проснулся глухой ночью, как от толчка. Все было тихо, только храпел Беорвин, но Руфрида не оставляло чувство, что его позвали по имени. Он лежал, напряженно прислушиваясь, и зов повторился.

– Руфрид! – послышался резкий шепоток.

Юноша приподнялся на локте. Откуда исходит голос, он понять не мог – словно бы из-под койки.

– Кто здесь?

Что-то запрыгнуло ему на одеяло, перепугав до полусмерти.

– Тш!

Сердце Руфрида бешено заколотилось.

– Боги! – прошептал он.

Проникающий через окошко переменчивый свет факелов озарял низкорослую фигурку. На койке стоял замферай. Черные космы пронизывали синие прядки, плечи и чресла украшали хрустальные иглы. Это был Враноф.

Руфрид воззрился на карлу-воителя, уверенный, что бредит.