Возвращение Матарезе - Роберт Ладлэм

Тогацци оставался в машине, вооруженный фотоаппаратом с мощным телеобъективом, а Скофилд стоял в нескольких шагах от него, наблюдая за дверью и слушая переговоры охраны. Наконец прозвучали долгожданные слова:

– Растрепанный мужчина в рваном пиджаке и мятых брюках.

– Есть, – ответил Брэндон, увидев, как курьер Матарезе, неопрятный коротышка, быстро выходит из дверей почтового отделения. – Сильвио, ты его видишь?

– Конечно. Он направляется к стоянке велосипедов. Ребята, кто-нибудь, быстро за ним! Возьмите мотороллер и следите за ним.

Один из телохранителей, опередив остальных, вытащил мотороллер из стойки, завел двигатель, вскочил в седло и поспешил вдогонку укатившему на велосипеде курьеру. Через несколько минут по радио послышался его взволнованный голос:

– Синьор Тогацци, бродяга въехал в один из самых дурных кварталов города! Мотороллер у меня новый и очень дорогой. Я опасаюсь за свою жизнь!

– Если ты потеряешь курьера, друг мой, жизни у тебя больше не будет, – заявил дон Сильвио Тогацци.

– Проклятие, он передал посылку другому оборванцу!

– Не упускай его из виду! – приказал дон Сильвио.

– Синьор, второй оборванец бежит по улице к старинной церкви. Навстречу ему на крыльцо вышел молодой священник! Оборванец передал ему пакет. Это церковь Святого причастия!

– Спрячь мотороллер и оставайся там. Если священник покинет церковь, следуй на ним, но на расстоянии, capisce?

– Всем сердцем и душой, дон Сильвио.

– Grazie. Ты получишь щедрое вознаграждение.

– Prego,[102] мой господин… Священник уходит! Он спускается с крыльца, приближается к машине, это очень старая машина, побывавшая во многих авариях.

– В этом квартале – самая безопасная, – заметил Тогацци. – Какой марки?

– Не могу определить. Она вся помятая и поцарапанная. Маленькая, решетка радиатора оторвана. По-моему, это «Фиат».

– Номера?

– Номер мятый и тоже поцарапанный… Священник сел за руль и завел двигатель.

– Следи за ним покуда сможешь. Наши люди во второй машине, мы будем в этой. Сообщай нам, куда едешь, называй каждый поворот… Брэндон, живо садись сюда!

То, что произошло дальше, явилось большой неожиданностью, поскольку поместье Паравачини было по сути дела закрыто, и в нем оставался лишь минимальный обслуживающий персонал. Династическое знамя не трепетало на флагштоке, красноречиво свидетельствуя о том, что никого из членов семейства здесь в настоящий момент нет. Жуткая, кровавая смерть Карло Паравачини потрясла и напугала соседей. Одни молились за душу погибшего, другие проклинали его последними словами; между двумя этими крайностями почти никого не было. Однако маленькая убогая машина быстро проехала по шоссе до Белладжио и через тридцать миль к северу свернула на дорогу, ведущую в поместье Паравачини. Судя по всему, там все же был кто-то, член высшей иерархии Матарезе, кто-то достаточно могущественный, чтобы получить посылку из Барселоны.

– Возвращаемся как можно скорее ко мне домой! – распорядился Тогацци, обращаясь к Скофилду. – У меня на веранде установлены мощные подзорные трубы, возможно, нам удастся что-нибудь выяснить.

К счастью, это оказалось так. Телескопы, нацеленные на поместье Паравачини, показали внушительную яхту у причала, позади которой простиралась пустынная лужайка. Ни один из многочисленных фонтанов не работал. Поместье выглядело неестественно пустым, словно уютный парк требовал не холодные изваяния из белого мрамора, а живых людей в вечерних туалетах. И вдруг люди появились – двое мужчин, идущих вдоль особняка по вымощенной кирпичом тропинке. Один из них был пожилым, другой значительно моложе; оба были в темных брюках и свободных рубашках спортивного покроя.

– Кто это такие? – спросил Брэндон, отрываясь от подзорной трубы, чтобы уступить место дону Сильвио. – Ты их знаешь?

– Одного я знаю очень хорошо, и вот ответ, кто заправляет делами Матарезе в Италии. Второй мне незнаком; но я могу высказать свою догадку: мы уже видели этот затылок, хотя и на расстоянии.

– Так кто же это?

– Водитель той старой развалюхи, следом за которой мы и приехали сюда.

– Священник?

– Эти люди оба священники. Тот, что постарше, – это кардинал Рудольфо Паравачини, прелат, пользующийся значительным влиянием в Ватикане.

– Значит, это он возглавляет итальянское отделение Матарезе?

– Он родной дядя покойного Карло Паравачини, того самого, которого живьем сожрали птички.

– Но при чем тут Ватикан?

– Полагаю, родственные узы сильнее крови Христа. Определенно, в данном случае это так.

– Прайс и Лесли упоминали о нем. Но ничего конкретного у них не было.

– Зато теперь есть, Брэндон. Вот, смотри. Они поднялись на борт яхты, прошли под навес на корме. Говори, что видишь.

– Хорошо. – Скофилд прильнул к окуляру подзорной трубы. – Боже милосердный, старик вскрыл пакет из Барселоны. Ты был прав!

– Вопрос стоит в том, – задумчиво произнес Тогацци, – что нам делать дальше?

– Судя по виду, это поместье не слишком укреплено. Почему бы нам не наведаться в гости к твоему кардиналу, пока он не передал содержимое посылки дальше или не уничтожил его, что также весьма вероятно?

– Согласен.

Тогацци пригласил на веранду своих людей, и каждый по очереди посмотрел в подзорную трубу. Был быстро составлен и подправлен план действий. Скофилд и Тогацци, словно вернувшись назад на много лет, вспомнили те дни, когда вдвоем проникали в расположение врага. Двое телохранителей, получив четкие распоряжения, ушли; трое остались с доном Сильвио и Брэндоном.

– Ты остаешься здесь, – по-итальянски приказал Тогацци одному из них, кивая на будку у шлагбаума, закрывающего дорогу к затерявшемуся в лесу убежищу. – Держи с нами связь. Если пожалуют незваные гости, что маловероятно, ты знаешь, что делать.

– Si, мой господин. Сначала противопехотные мины по внешнему периметру.

– Мины? – Скофилд, подавшись вперед, едва не свалился с плетеного кресла. – То же самое, что было в горах под Портофино?

– Вижу, ты не забыл, – подтвердил дон Сильвио. – Тогда мы окружили наш лагерь минным полем, и те, кто нас искал, парализованные страхом, не осмелились идти дальше.

– А пока они отходили назад и искали другие пути, мы переносили свой лагерь в другое место, – усмехнувшись, закончил Брэндон. – Все обошлось без жертв, без международных скандалов. Взрывы были списаны на необнаруженные мины, оставшиеся со времени партизанских войн.

– Я добавил одно усовершенствование, – скромно объяснил дон Сильвио. – Теперь здесь есть и внутренний периметр мин, расположенных значительно ближе к дороге. Все они также приводятся в действие из будки охранника.

– Восхитительно, – рассмеялся Скофилд.

– А вы двое, – продолжал по-итальянски Тогацци, обращаясь к двум оставшимся телохранителям, – поедете с нами. Отвезете нас к поместью, высадите в паре сотен метров от ворот. Затем отгоните машину на стоянку и занимайте свои места.

– Будет исполнено.

Первая машина свернула с дороги в четверти мили от владений Паравачини. Телохранители успели переодеться. Вместо обычных неприметных костюмов, которые были на них в Милане, теперь они были одеты в то, что лучше всего описать как наряд, в котором бедные крестьяне ходят по воскресеньям в церковь: старый, мешковатый, но чистый. Оба несли корзины с местными сортами цветов – подношение влиятельному землевладельцу. Выйдя на пыльную дорогу, телохранители направились под жаркими лучами солнца к особняку Паравачини. Оба взмокли, рубашки у них потемнели от пота. Последние две сотни ярдов перед домом дорога покрылась асфальтом. В домике привратника с окошком, закрытым толстым стеклом, никого не было; шлагбаум был поднят, опять-таки указывая на то, что в поместье никого нет.

Лжекрестьяне, тяжело ступая, поднялись на величественное крыльцо и позвонили в дверь – по пустынным помещениям раскатились гулкие отголоски. Дверь открыл слуга, в расстегнутой рубашке, с многодневной щетиной на щеках и подбородке. Увидев крестьян, он грубо крикнул им по-итальянски:

– Что вам нужно? Дома никого нет!

– Piacere, signore, мы бедные крестьяне, живущие в горах под Белладжио, – заговорил тот, что справа. – Мы пришли, чтобы отдать дань памяти великого дона Карло, который по праздникам всегда щедро одаривал наши семейства.

– Он умер несколько недель назад. Что-то вы припоздали.

– Мы не смели прийти сюда, когда здесь было так много важных людей, – подхватил тот, что слева. – Синьор, можно нам внести корзины? Они довольно тяжелые.

– Оставьте их здесь! В доме и так уже слишком много цветов, замучаешься поливать все.

– Синьор, откройте свое сердце, – добавил тот, что справа, заглядывая за спину высокомерному слуге.