Ложные надежды (СИ) - "Нельма"

— Я, кажется, приболела, — выдаёт она заговорщическим полушёпотом, кивает головой и, в качестве последнего возможного доказательства, издаёт громкое «кха», вместо кашля больше напоминающее смешок.

Ромка широко улыбается, с умилением наблюдая за ними, а я встречаюсь глазами с Кириллом и теряюсь ещё сильнее, чем прежде, ёжусь от его слишком назойливого, пристального внимания, от ощущения того, как он прямо сейчас пытается залезть мне в душу и пробраться в мысли.

Его взгляд следует за мной неотрывно, ловит каждую мелькающую на лице эмоцию, — или же их полное отсутсвие, — подначивает и почти невзначай задаёт мне очередной вопрос из раздела «с повышенной сложностью». А я не могу не то, что дать правильный ответ, — не в состоянии выдать вообще никакой. Смущаюсь, путаюсь и пугаюсь, сбиваюсь и впадаю в ступор, словно впервые оказалась на экзамене по предмету, о котором не знаю ровным счётом ничего.

Хватит, Кирилл. Хватит! Это не тот случай, когда можно просто уйти на пересдачу.

Я не могу разобрать, какие именно чувства вызывает во мне чужой ребёнок. Не могу даже попытаться предугадать, какие может вызывать свой собственный, поэтому просто отпускаю контроль и плыву по течению, давно уже напоминающему не то шторм, не то огромное стихийное бедствие. И полагаюсь просто на уверенность Кирилла в собственных проблемах со здоровьем, делаю скидку на своё тело, которое может вслед за мозгом упрямо и остервенело отторгать от себя всё, хоть как-то связанное с ним.

Главное — не думать. Закрыть руками, уши, глаза, рот и не искать ответы на назойливо возникающий в голове вопрос: «А что, если…?»

— Злат, иди в комнату, поиграй, — говорит Слава, и девочка без лишних объяснений и капризов отлипает от Глеба и кивает в ответ отцу.

— А вы будете решать серьёзные дела? — уточняет она, переводя взгляд с отца на Кирилла, и улыбается, получив сдержанное «да». — И говорить плохие слова? И много курить?

— Наверняка, — хмыкает Слава.

— Круто быть взрослыми, — выдыхает она со смесью восторга и разочарования и начинает потихоньку просачиваться на выход из кухни.

— Солнышко, — окликает её Глеб с крайне многообещающей, хитрой улыбкой, — возьми-ка с собой тётю Диану и проследи, чтобы она не маячила в коридоре и не пыталась нас подслушать.

Побледневшая пуще прежнего Диана только смотрит на всех нас взглядом загнанного в угол зверька, громко хватает ртом воздух, кажется, собираясь что-то злобно прошипеть, но в последний момент всё же берёт себя в руки и вылетает из кухни первая, как бы невзначай пихнув плечом Славу, который эту выходку демонстративно игнорирует и подмигивает проходящей мимо дочери.

А когда дверь за ними закрывается, с Глеба и Славы синхронно сваливаются ироничные улыбки и доброжелательный фасад идёт крупными трещинами, из-под которых становятся видны и цепкий, острый, оценивающий взгляд, и жёсткость и бескомпромиссность в выражении их лиц.

— Так что за дело? — деловито интересуется Слава, тут же опускаясь на место Дианы, и спрашивает у меня: — Я закурю?

— Да, — киваю, не задумываясь, но мой ответ тут же перебивает голос Кирилла:

— Нет.

Слава переводит взгляд с меня на него, делает свои выводы — кажется, как и притихший рядом со мной Ромка, — но от каких-либо комментариев воздерживается, просто пожимая плечами. Я же не могу даже разозлиться как следует, незаметно и совсем нежелательно умудрившись привыкнуть к его привычке командовать и распоряжаться моей жизнью так же уверенно, как и прежде, только теперь делать это открыто.

Отлично, Кирилл, в следующий раз не трать время и говори сразу, как есть: это Маша, и я с ней сплю.

— Итак, дело в том, что нам очень нужно посмотреть несколько записей с видеокамер. Из нашего общего хранилища эти записи были удалены, но, насколько я понимаю, где-то в матрице всё равно должна остаться их копия, или хотя бы сведения о том, кто именно их стёр, — Кирилл делает паузу и выжидающе смотрит на Славу, ловко разыгрывающего непонимание того, к чему ведёт этот разговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну да, всё верно, — соглашается он с ехидной усмешкой.

— Мне нужна эта информация.

— Необходимо сделать запрос в тех отдел, написать обоснование, собрать комиссию с участием отдела безопасности Байрамовых, подождать разрешения от обслуживающей хранилище службы…

— Я знаю. Но мне нужна эта информация в максимально сжатые сроки, — поясняет Кирилл, оставаясь внешне спокойным и равнодушным, откидывается на спинку стула, задумчиво оглядывает всех нас и добавляет: — И чтобы никто не узнал, что интересовался этими записями именно я.

— Так у вас тут что-то вроде клуба друзей Оушена?

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы взломать хранилище? — пропуская его ремарку мимо ушей, открыто интересуется Кирилл.

— Пару часов, — фыркает Слава, глядя с таким укором, словно у него только что спросили, сможет ли он сложить два и два.

— А если сделать это тихо и незаметно? И так, чтобы никто и никогда не вычислил, что это твоих рук дело?

— Два-три дня, какое-нибудь складское помещение с доступом к электричеству и дополнительная техника.

— И за сколько ты сможешь обьяснить Роме, как провернуть всё это?

— Два дня, — недовольно морщится Слава, скептически осмотрев смущённого, растрёпанного, розовощёкого Ромку. — Вы уже и замену подобрали на тот случай, если меня потом грохнут?

— Не замену, а помощь, — уточняет Кирилл, укоризненно глядя на отчего-то развеселившегося и взбудораженного Славу. — Рома способный и перспективный парень, только разберёмся с его документами и возьмём к себе в отдел разработок.

— Тот самый, который уже негласно отдел замороженных твоим папашей проектов? — в голосе Славы проскакивают раздражение и злость, красиво упакованные в обёртку из сарказма с яркой подарочной лентой ироничной улыбки.

Кирилл только разводит руками, признаваясь в бессилии перед подобными решениями своего отца, а я вздрагиваю от резкой боли и солёного привкуса крови, растекающегося по языку, и понимаю, что так сильно задумалась, что ненароком прокусила себе внутреннюю сторону щеки.

С моих губ не срывается ни звука, а его взгляд всё равно тут же упирается в меня, поддевает за ниточку сомнений в до сих пор нервно мнущих край скатерти пальцах и вытаскивает наружу из той раковины отрешённости, куда я всеми силами пытаюсь забиться.

Видит насквозь. Чувствует. Слышит мои мысли.

И как бы мне не хотелось прикрыться за хмуро сдвинутыми к переносице бровями, внутри всё трясётся от тревоги, пульсирует быстрыми ударами сердца от осознания оборотов, которые день за днём принимает изначально простой и безобидный план.

Мы все, собравшиеся здесь, — группа чёртовых смертников. И вот эти ухмылки, этот азарт в глазах, это учащённое сердцебиение — таймер до момента «икс», уже начинающий вести обратный отсчёт.

— Одного будет достаточно, — голос Ромки звучит неуверенно и осипло, так что ему приходится взять паузу и прокашляться, что привлекает к нему ещё больше нежелательного внимания. Добронравов не пытается выделиться напыщенней самоуверенностью, не сыпет остротами, не гримасничает. Взбудораженный и явно испуганный, он просто старается сделать всё, что может. — Одного дня для объяснений. Если система безопасности хранилища построена по тому же алгоритму, что защита данных в компании, то разобраться в том, как её сломать, не составит особенного труда.

— Я достану всё необходимое. Три дня… если нужно будет больше — пусть, — Кирилл внимательно смотрит на Ромку, потом на Славу, который кривится, но всё же неохотно кивает в ответ. — Самое основное для нас это ваша безопасность, потому что по ту сторону стоят люди, способные на что угодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

Сплетение звуков стоит плотным гулом, сквозь который мне приходится прорываться наощупь; выискивать самые тонкие, уязвимые места. Воздух свистит в ушах и хлещет по лицу, пока я бегу на исходе собственных сил, еле успеваю перепрыгивать через очередные выпирающие из-под земли коряги и уже не замечаю, как тонкие и извилистые ветви цепляются за одежду и царапают кожу, тянутся ко мне со всех сторон бессчётными щупальцами огромного прожорливого существа.