Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Славин: …Это было мнение не лидеров, а самого народа, исконных людей, которые были на земле.

Сванидзе: Спасибо. Я должен дать историческую справку. Действительно, абсолютно, абсолютно права сторона защиты, хотела страна завершения войны. Но права и сторона обвинения, которая задает вопрос, а как, собственно, можно было ее завершить? Потому что, разумеется, Германию победила не Россия. Германию победила Антанта, после чего Россия вернула себе все потерянное по условиям Брестского мира. Это исторический факт.

Кургинян: Нет. Короткое возражение на исторический факт, поскольку Вы в него замечательно включились. Во-первых, оно заключается в том, что Вы прекрасно понимаете как историк, что к моменту Временного правительства Германия мечтала заключить с нами мир без аннексий и контрибуций. Вот потом, потом, в 1918 году, когда она нас брала, как хотела, потому что время было упущено, этой возможности не было. И во-вторых, Германию победил Красный пожар, который разыгрался, который большевики перекинули через границу в Германию.

Сванидзе: Хорошо. Короткий перерыв, после которого мы возвращаемся к нашим слушаниям.

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Идет второй день слушаний, и мы все больше и больше углубляемся в исторические детали.

Вопрос сторонам: «Правда ли, что июльский кризис 1917 года и корниловский мятеж увеличили шансы большевиков на приход к власти?».

Пожалуйста, сторона защиты.

Кургинян: Прошу первое доказательство из книги генерала Деникина «Очерки русской смуты».

Сванидзе: Пожалуйста, доказательство защиты.

Кургинян: Мы приводим все время доказательства не большевиков.

Материалы по делу.

Из книги генерала Деникина «Очерки русской смуты»: «Керенский считает корниловское движение „прелюдией большевизма“ — оценка, имеющая вполне правильное обоснование, если только довести мысль до логического конца, определив, какой именно момент движения считать „прелюдией“. Таким моментом была без сомнения победа Керенского».

Кургинян: Понятно, что он говорит, да? И теперь второе доказательство, из книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир».

Сванидзе: Еще одно доказательство защиты, пожалуйста.

Материалы по делу.

Из книги писателя и публициста Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»: «Большевики взяли простые, неоформленные мечты масс рабочих, солдат и крестьян и на них построили программу своих ближайших действий. И вот в то время как меньшевики-оборонцы и социалисты-революционеры опутывали себя соглашениями с буржуазией, большевики быстро овладели массами. В июле их травили и презирали, к сентябрю рабочие столицы, моряки Балтийского флота и солдаты почти поголовно встали на их сторону».

Кургинян: А теперь я хочу спросить Юрия Васильевича Емельянова, доктора исторических наук и публициста, и человека, мнению которого я предельно доверяю, — развили ли успехи большевиков июльский кризис и корниловский мятеж?

Юрий Емельянов— кандидат /прим.: видимо ошибка — доктор/исторических наук, публицист.

Емельянов: Сейчас в нашей дискуссии мы упускаем, мы говорим все время о двух альтернативах — февраль и октябрь. Но маячила третья альтернатива — военной диктатуры. Диктатуры, которую сначала планировали организовать Путилов и Вышнеградский, капиталисты, которые хотели спровоцировать большевиков на преждевременное выступление, чтобы задавить в крови большевистское движение и революцию, а затем установить жестокую диктатуру.

Вот эти действия спровоцировали то выступление, во многом стихийное, которое вылилось на улицах Петрограда в июле 1917 года. Большевики хотели сдержать это выступление, но им воспользовались для того, чтобы устроить погромы большевистских газет, угрожать Ленину арестом и так далее, и так далее.

Но забывают вот какую вещь. Говорят о каком-то патриотизме — вот здесь уже не раз я слышал это слово — этих кругов. Да неужели вы не читали английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма, который был замечательным британским разведчиком и в августе 1917 года прибыл сюда для того, чтобы организовать военный переворот и установить жестокую военную диктатуру с единственной целью, чтобы Россия по-прежнему участвовала в этой войне…

Сванидзе: 20 секунд.

Емельянов: …чтобы по-прежнему миллионы русских людей умирали. И в этом заговоре участвовали чехословаки, правый эсер Савинков и его организация, и будущие руководители Белой гвардии. Вот эти «патриоты», которые на службе находясь у британской разведки, хотели навязать…

Сванидзе: Спасибо.

Емельянов: …нам кровавое иго.

Сванидзе: Спасибо. Вопрос хочу задать Вам уточняющий, Юрий Васильевич. Будьте добры, скажите, вот Вы сказали, что хотели арестовать Ленина. А в связи с чем его хотели арестовать?

Емельянов: Были выдвинуты обвинения, фальшивый характер которых сейчас уже блестяще доказан, о том, что он выполнял волю германской разведки.

Сванидзе: Ведь его обвиняли в связи с тем, что Ленин прибыл в апреле 1917 года в Россию, в Петроград, с разрешения правительства Германии из Швейцарии. И совершенно очевидно было, что без лояльного отношения к этому германских властей, революционеры во главе с Лениным появиться в Петрограде не могли бы. В связи с этим возникло подозрение о шпионаже. Либо о том, что Ленин, даже может быть не будучи шпионом, но действовал объективно, подрывая страну воюющую изнутри в интересах Германии. В связи с этим он преследовался по обвинению в немецком шпионаже. Не так ли?

Емельянов: Дело в том, что германское руководство пошло на согласие пропустить Ленина через территорию Германии в обмен на немецких деятелей, которые в это время находились в плену. Был равноценный для Германии обмен. Ну, вроде вот нынешнего шпионского скандала.

Кургинян: Я на секунду вмешаюсь. Я хочу сказать, что Юрий Васильевич автор книги по этому поводу. Он архивист, который в течение долгого времени работал с архивами.

Сванидзе: Замечательно, поэтому компетентному свидетелю…

Кургинян: Я так думаю, что это всем безумно интересно.

Сванидзе: Как компетентному свидетелю я обращаюсь к нему с этим вопросом.

Кургинян: Да, это безумно интересно. Значит, мы обсуждаем Ленина и немецкие деньги.

Сванидзе: Это очень важно.

Кургинян: Лучшего специалиста нет.

Сванидзе: Это очень важно. Пожалуйста.

Емельянов: Известно, что в дальнейшем… Да, подозрения было подброшено, затем были вброшены сфабрикованные документы, основанные на обмене телеграмм чисто торгового характера, которые, как сейчас установили, доказали то, что деньги поступали из Петрограда в Стокгольм и не имели никакого отношения для немецких денег. Но этими телеграммами Керенский и другие бряцали для того, чтобы доказать, что Ленин получал деньги из Германии.

Сванидзе: Спасибо. Спасибо. Благодарю Вас. Пожалуйста, сторона обвинения может задать вопрос свидетелю защиты.

Млечин: Юрий Васильевич, Вы рассказали интереснейшую историю о заговоре британском. Он увенчался успехом каким-нибудь, нет?

Емельянов: С удовольствием отвечу на этот вопрос. Уильям Сомерсет Моэм говорит: «Я не прошу верить мне на слово, но я убежден, что если бы я не попал в цейтнот, то через неделю-другую я бы преуспел в достижении своего заговора. Но большевики меня опередили».

Млечин: Что ж за чудовищная у нас страна? Приезжает будущий писатель, замечательный, мы его ценим, все поклонники британской художественной литературы, и может организовать заговор, который у нас сокрушит страну. Еще какой-то шпион — и тоже может сокрушить страну. Что же у нас за несчастная страна? И Вы верите, что один британский агент способен…

Емельянов: Леонид Михайлович, ну, позвольте…Ну, помилуй бог…

Млечин: Нет, не позволю, этого — не позволю точно.

Емельянов: Вы не знаете, значит, английской…

Кургинян: Странная история, Леонид Михайлович что-то не позволил…

Млечин: Не позволю.

Емельянов: Погодите, погодите…

Млечин: Нет, нет, ну, что же это…

Кургинян: Возьмите автомат…

Емельянов: Неужели Вы не знаете английской…

Млечин: У нас замечательная страна, замечательный народ…

Кургинян: …застрелите свидетеля. Застрелите свидетеля.

Млечин: …и один какой-то шпион как может?

Кургинян: Юпитер, ты сердишься…