Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Ага! Тогда это очень хорошая сделка для старины Пага! — Мак-Брайд посерьезнел. — Квиллан, пятый заезд — интерес к нему просто огромный. Меня беспокоит, не вмешался бы кто. Мы собираемся усилить контроль над всеми лошадьми. Ходят слухи...

— Насчет допинга?

— Да.

— Слухи об этом ходят всегда, и всегда кто-нибудь пытается это сделать. Я считаю, что распорядители работают очень хорошо.

— Вчера вечером мы договорились ввести новое правило: впредь будет проводиться обязательный анализ на допинг до и после каждого заезда, как это делается на всех основных ипподромах в Англии и Америке.

— А успеваем к субботе? Как вы собираетесь это организовать?

— Пока не найдем специалиста, этим согласился заниматься доктор Мэн, полицейский патологоанатом.

— Прекрасная идея, — согласился Горнт. Мак-Брайд вздохнул:

— Да, но Могучему Дракону не справиться с Местной Змеей. — Он повернулся и ушел.

Горнт задумался, потом подошел к своему тренеру, который стоял рядом с Пайлот Фишем и беседовал с его жокеем, Блуи Уайтом. Оба были австралийцы. Блуи Уайт числился менеджером в одном из транспортных подразделений компании Горнта, чтобы выступать как любитель.

— Доброе утро, мистер Горнт, — поздоровались они. Жокей тронул рукой спустившийся на лоб завиток волос.

— Доброе утро. — Горнт посмотрел на них, а потом спокойно произнес: — Блуи, если выиграешь, получишь премию пять тысяч. Финишируешь позади Ноубл Стар — будешь уволен.

Невысокий, крепко сбитый мужчина побелел.

— Есть, папаша!

— Иди лучше переоденься, — распорядился Горнт, отпуская его.

— Я выиграю, — проговорил Блуи Уайт, уходя.

— Пайлот Фиш в очень хорошем состоянии, мистер Горнт, — встревоженно проговорил тренер. — Он постара...

— Если Ноубл Стар выиграет, ты уволен. Если Ноубл Стар финиширует раньше Пайлот Фиша, ты уволен.

— Клянусь, мистер Горнт. — Тренер вытер со лба внезапно выступившую испарину. — Я не слежу за тем, кто...

— Я не предлагаю что-либо делать. Я просто говорю, что будет с тобой. Горнт мило кивнул и направился в ресторан клуба, откуда открывался вид на ипподром. Он заказал свой любимый завтрак — яйца «бенедикт» под голландским соусом, приготовленным по его собственному рецепту, который в ресторане держали исключительно для него, и яванский кофе, который поставлял тоже он.

Он пил третью чашку, когда подошел официант.

— Простите, сэр, вас к телефону. Горнт направился к аппарату.

— Слушаю.

— Привет, мистер Горнт. Это Пол Чой... племянник мистера У... Надеюсь, не потревожил?

Горнт был удивлен, но виду не показал.

— Довольно рано звоните, мистер Чой.

— Да, сэр, но я решил в первый день выйти на работу пораньше, — торопливо проговорил молодой человек. — Поэтому, когда пару минут назад раздался звонок, оказалось, что я тут один. Звонил мистер Бартлетт, Линк Бартлетт. Ну, вы знаете, этот парень с контрабандными винтовками, миллионер.

— Бартлетт? — встревожился Горнт.

— Да, сэр. Он сказал, что хотел связаться с вами: якобы что-то срочное. Сказал, что пытался дозвониться к вам домой. Я прикинул, что к чему, и сделал вывод, что вы можете быть на разминке и что мне лучше не сидеть на заднице ровно. Надеюсь, не побеспокоил?

— Нет. Что он сказал?

— Только что хотел поговорить с вами. Спросил, в городе ли вы. Я сказал, что не знаю, но поищу, оставлю вам записку и перезвоню ему.

— Откуда он звонил?

— «Вик энд Альберт», коулунская сторона. Шесть шесть два два три три, добавочный семь семь три — это добавочный его офиса, а не люкса.

Сказанное произвело на Горнта сильное впечатление.

— В закрытый рот мухи не залетают, мистер Чой.

— Господи, мистер Горнт, уж об этом вам точно никогда не стоит беспокоиться, — с жаром выпалил Пол Чой. — Мой старый Дядя У вколотил в нас это на всю жизнь.

— Хорошо. Спасибо, мистер Чой. До скорой встречи.

— Да, сэр.

Горнт повесил трубку, подумал, потом набрал номер отеля.

— Семь семь три, пожалуйста.

— Линк Бартлетт.

— Доброе утро, мистер Бартлетт. Это мистер Горнт. Чем могу помочь?

— Ха, спасибо, что перезвонили. У меня есть тревожные новости, которые вроде бы вяжутся с тем, что мы с вами обсуждали.

— Вот как?

— Да. Название «Тода шиппинг» вам что-нибудь говорит? Горнт живо заинтересовался.

— «Тода шиппинг» — огромный японский концерн: кораблестроительные верфи, сталелитейные заводы, тяжелое машиностроение. У «Струанз» заключена с ними сделка на два судна, кажется балкеры. А что?

— Похоже, что у «Тода» есть неоплаченные векселя «Струанз», шесть миллионов американских долларов тремя платежами — первого, одиннадцатого и пятнадцатого числа следующего месяца — и ещё шесть миллионов в течение девяноста дней. Кроме того, ещё шесть целых восемь десятых миллиона «Струанз» должны выплатить восьмого банку «Орлин интернэшнл» — вы их знаете?

Горнту стоило больших усилий говорить так, будто ничего не случилось.

— Да-да, я слышал о них, — пробормотал он, изумленный тем, что американец знает такие подробности о задолженностях. — Так и что?

— А то, что, насколько мне известно, «Струанз» располагают лишь одной целой тремя десятыми миллиона, у них нет финансовых резервов и недостаточный оборот средств, чтобы произвести платеж. Никаких значительных доходов не ожидается до получения семнадцати миллионов в качестве доли от одной из сделок «Коулун инвестментс», а это произойдет не раньше ноября, и они уже на двадцать процентов превысили свой кредит в банке «Виктория».

— Это... это весьма конфиденциальные сведения, — выдохнул Горнт. Сердце бешено колотилось в груди, воротник рубашки стал тесным. О двадцатипроцентном превышении кредита он знал — ему сказал Пламм. Об этом могли знать все члены совета директоров банка. Но не подробные сведения о наличных средствах компании или их обороте.

— Зачем вы мне все это говорите, мистер Бартлетт?

— Насколько ликвидны вы?

— Я уже говорил вам, что «Ротвелл-Горнт» в двадцать раз сильнее «Струанз», — автоматически соврал он. Эта ложь далась без труда, а в голове вертелись восхитительные возможности, которые открывала полученная информация. — А что?

— Если я заключу сделку со «Струанз», они используют мой авансовый платеж, чтобы соскочить с крючка «Тода» и «Орлин», — при условии, что не получат от своего банка дополнительного кредита.

— Да.

— «Вик» поддержит Данросса?

— Они всегда его поддерживали. А что?

— Если они этого не сделают, у него будут большие проблемы.

— «Струанз» довольно крупный акционер. Банк обязан поддерживать их.

— Но Данросс превысил кредит, и Хэвегилл ненавидит его. Акции дома Чэнь, «Струанз» и их номинальных лиц вместе составляют двадцать один процент...

У Горнта чуть трубка не выпала из рук.

— Где, черт возьми, вы берете эту информацию? Такого не может знать никто, кроме своих!

— Верно, — спокойно согласился американец. — Но это факт. Вы могли бы собрать остальные семьдесят девять процентов?

— Что?

— Будь у меня партнер, который смог бы настроить банк против «Струанз» — только на этот раз, — и если им нигде больше не предоставят кредита... Грубо говоря, все дело в том, чтобы рассчитать время. Данросс поставил себя в смертельно опасное положение, перебрав с кредитами, и это означает, что он уязвим. Если его банк не предоставит «Струанз» кредит, ему придется что-то продавать — или добиваться открытия новой кредитной линии. И в том и в другом случае он широко раскрыт для атаки и созрел для того, чтобы его купили по распродажной цене.

Горнт вытер пот со лба, голова шла кругом.

— Где, черт возьми, вы получили всю эту информацию?

— Позже, не сейчас.

— Когда?

— Когда войдем в клинч.

— Насколько... насколько вы уверены, что ваши цифры верны?

— Вполне уверен. У нас его балансы за последние семь лет. Несмотря на всю свою выдержку, Горнт растерялся:

— Но это невозможно!

— Может, поспорим?

Теперь Горнт был потрясен по-настоящему и пытался заставить сознание работать. «Будь осторожен, — увещевал он себя. — Ради бога, держи себя в руках».

— Если... если у вас все это есть, если вам это известно и вы получаете последнее... структуру взаимосвязей их компании... Если бы вы это знали, со «Струанз» можно было бы делать все, что угодно.

— Это у нас тоже есть. Хотите участвовать?

Горнт услышал свой спокойный голос, хотя никакого спокойствия не ощущал:

— Конечно. Когда мы могли бы встретиться? На ланче?

— А что, если встретиться сейчас? Но не здесь, и не в вашем офисе. Нужно, чтобы все было шито-крыто.

Сердцу Горнта стало тесно в грудной клетке. Во рту появился отвратительный привкус. Горнт мучительно раздумывал, насколько можно доверять Бартлетту.