Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

год, когда полным ходом шла Сталинградская битва, но даже после разгрома гитлеровцев на Волге стройку не расконсервировали. Лишь в 1944 году, когда Красная армия начинала свой заграничный поход, имевший конечной целью Берлин, потихонечку, помаленечку задвигалось дело за высокими заборами, окружавшими огромную стройку.

Тогда же случилось нечто, что весьма омрачило радость Повелителя камней, вновь распоряжавшегося возведением зданий.

– Алексей Викторович, – мрачно пригласил его прораб одного из участков, – не желаете ли взглянуть на необычный паркет?

– Какой еще паркет? – удивился зодчий.

– Увидите, – загадочно произнес прораб и повел его в дальний угол, образованный высоким забором. Там уже работали два милиционера, что-то осматривали, измеряли, записывали.

– Я – главный руководитель всего строительства, – представился им Алексей Викторович.

– Полюбуйтесь, – сказал один из милиционеров, показывая на пространство в углу.

И только теперь, приблизившись, Щусев увидел жуткую картину – расплющенные до причудливых форм останки трех человек, причем у двоих в костях пальцев раздавленные стаканы, а у третьего – раскрошенная в труху бутылка с сохранившейся этикеткой: «Водка».

– Мит-т-тяйки! – горестно выдавил из себя Щусев. И пошел прочь.

А прораб, семеня рядом, рассказывал:

– Это прямо накануне войны было. На моей памяти. Исчезли трое. На проходной отметились, когда на работу пришли, а когда смена закончилась, трех подписей не досчитались. Все обыскали, нету троих. Потом война началась, не до поисков стало. И вот, только сегодня нашли этих. Блоки снимали. Последний подняли, а под ним – они. Что получается? Картина ясная. Три этих гаврика устроились в уголку сообразить на троих. А в тот угол стали краном класть огромные каменные блоки. И не заметили мазуриков. Положили на них первый блок, на него – второй, третий, и так – двадцать блоков. Потом стройку законсервировали. И эти трое так всю войну под блоками и пролежали. Во что превратились, вы сами видели. А сейчас блоки понадобились, их стали снимать. И вот…

– Митяйки! – шептал в ужасе Алексей Викторович. – Вот ведь Митяйки!

Ни разу еще на его стройках не случалось такого, чтобы кого-то насмерть придавило. Он с неимоверной строгостью следил за техникой безопасности. Конечно, на многих стройках он подолгу отсутствовал, на всех же не усидишь, но ему бы доложили, что кого-то зашибло, кто-то сорвался и разбился насмерть, кто-то еще как-нибудь пострадал, покалечился, погиб. Он всю жизнь, как заклинание, твердил: «Митяйки! Мне не надо Митяек! Не будьте Митяйками!» И Бог миловал.

Покуда не этот случай. И всю войну там пролежали…

Ужас! Будто его самого накрыло и расплющило огромным каменным блоком. И что-то оборвалось в нем. Радость от того, что он может снова созидать, возводить, строить, мечтать и проектировать, обрела горький оттенок.

В тот день он постарел на несколько лет.

И когда ему предложили полностью спроектировать и построить подземную станцию «Комсомольская» кольцевой линии московского метро, Повелитель камней горестно пошутил:

– Это намек? Мол, пора мне уже к земле привыкать?

Но взялся за дело и очень быстро душою просветлел, хоть и пришлось заняться подземельем. Вдохновила тема: подвиг народа в Великой Отечественной войне!

Идея строительства Кольцевой линии с целью разгрузки других линий Московского метрополитена возникла еще в год победы на Курской дуге. Соединить с помощью кольца станции «Курская» – «Комсомольская» – «Ботанический сад» – «Белорусская» – «Киевская» – «ЦПКиО имени Горького» – «Павелецкая», а в промежутках построить еще станции «Новослободская», «Краснопресненская», «Калужская», «Серпуховская» и «Таганская». Когда стали распределять станции, Щусев выпросил себе ту, которая под площадью трех вокзалов, где уже давно и вовсю работал Татарин – один из любимейших его проектов, Казанский вокзал, самый большой во всей Москве белокаменной.

Здание на Лубянке строилось, заканчивалось строительство комплекса зданий Академии наук за Калужской заставой, в Ташкенте японские военнопленные Квантунской армии достраивали Театр оперы и балета, по его проектам продолжалось восстановление Истры, Новгорода, Кишинева, Туапсе. Теперь он мог всего себя отдать подземному памятнику Великой Победе.

А. В. Щусев. Проект здания Академического театра в Ташкенте

1934

[РГАЛИ. Ф. 3321. Оп. 1. Ед. хр. 180]

Алексей Викторович Щусев

[РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 644]

А. В. Щусев. К проекту восстановления Новгорода

[РГАЛИ. Ф. 2606. Оп. 2. Ед. хр. 430]

Щусевская Москва. Вестибюль станции метро «Комсомольская» кольцевая

[Фото автора]

Щусевская Москва. Платформа станции метро «Комсомольская» кольцевая

[Фото автора]

А. В. Щусев. Проект первого этажа здания Академического театра в Ташкенте 1934

[РГАЛИ. Ф. 3321. Оп. 1. Ед. хр. 180]

Алексей Викторович Щусев

[РГАКФД]

А. В. Щусев в Ташкенте

[РГАКФД]

Нескончаемые проекты

[РГАКФД]

Выписка из указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении академика А. В. Щусева орденом Ленина

1947

[РГАСПИ]

А. В. Щусев в собственном Доме-музее в Кишиневе

1940-е

[ГНИМА ОФ-5930/37. ГосКаталог 8220688]

А. В. Щусев в кругу деятелей искусств – Е. Лансере, И. С. Козловский, Л. Леонов и др.

1940–1945

[ГНИМА ОФ-1478/20633. ГосКаталог 26990727]

А. В. Щусев в кругу деятелей искусств – Е. Лансере и др.

1940–1945

[ГНИМА ОФ-1478/20632. ГосКаталог 26990744]

А. В. Щусев и певец Большого театра И. С. Козловский

1940–1945

[ГНИМА ОФ-1478/20631. ГосКаталог 26990751]

А. В. Щусев и писатель Л. М. Леонов

1940–1945

[ГНИМА ОФ-1478/20634. ГосКаталог 26990799]

Заседание Президиума Академии архитектуры СССР. В центре – председатель Президиума В. А. Веснин, справа – Н.Я. Колли, слева – К. С. Алабян. Второй слева – А. В. Щусев

1943–1944

[ГНИМА ОФ-1852/29. ГосКаталог 18359121]

А. В. Щусев в собственном Доме-музее в Кишиневе

1940-е

[ГНИМА ОФ-5930/37. ГосКаталог 8220688]

Алексей Викторович Щусев

1940-е

[ГНИМА ОФ-5930/3. ГосКаталог 8220585]

Щусевская Москва. Дом академиков на Большой Калужской (ныне Проспект Ленина, 13)

[Фото автора]

Щусевская Москва. Дом архитекторов на Ростовской