Песочные часы - Ольга Романовская

Невольно всплакнула, уткнувшись в макушку Сагары.

Гридор ничуть не изменился, только изменилась я. Смотрела прямо, но упорно сжимала губы при виде рабов: ничего, скоро уеду, а пока потерплю. Правда, всё же не выдержала, услышав ненавистный свист плети. Вырвала её из рук прыщавого подростка и отхлестала по щекам — такая ярость обуяла при виде избиения ребёнка.

Естественно, взбешённый подобной наглостью араргец попытался вернуть мне долг, но натолкнулся на острие шпаги виконта.

— Только тронь! — прошипел он.

Мальчишка ретировался, а меня тут же внимательно изучили десятки взглядов случайных свидетелей. Не нашли рабского браслета и разошлись. Кто-то даже, приняв за норину, поклонился.

Я сухо поблагодарила виконта и обещала больше не создавать ему проблем.

И вот наконец мы переступили порог особняка Тиадеев.

Странно, но рабство казалось мне ещё более омерзительным. Я наотрез отказывалась от помощи хыров, сама соскользнула с лошади, игнорируя протесты норна.

Нас встречали все: начиная с норины Мирабель, кончая рабами-поломойками. Поискала среди них глазами знакомых: увы, Карен нет, а вот Фей здесь, всё в том же унизительном балахоне. Тепло улыбнулась ей, нарушив приличия, попыталась заговорить, но рабыня испуганно молчала.

— Здравствуйте, моя норина. — я обернулась, отвесив Мирабель лёгкий поклон. — Рада видеть вас в добром здравии.

— Я тоже, — медленно протянула она и покосилась на мужа с Сагарой на руках.

— Это моя дочь, — коротко пояснил он. — Иалей приехала повидать сына. Надеюсь, её комната готова? Пусть отнесут туда вещи.

Но я уже заметила на лестнице того, ради кого вновь вернулась в Гридор, и поспешила к своему ясноглазику. Крепко-крепко прижала к себе, расцеловала и залилась слезами.

Шоан, как же он вырос, какой большой! И совсем меня не помнит…

Болью резануло поведение сына: то, что вырвался, бросился к отцу. Для него он родной, а я… Рухнула на ступеньки и разрыдалась.

— Смотри, Рагнар, какой я подарок тебе привёз, — донёсся до меня голос норна. — Твоя мама вернулась. Вон она.

Виконт подвёл ко мне сына и вручил маленькую ладошку.

Рагнар недоверчиво таращился на меня, маленький волчонок. Сколько времени пройдёт прежде, чем он меня примет?

Всхлипнув, погладила сына по голове и поцеловала в макушку.

Целый вечер мы провели вместе, привыкая друг к другу, пока няня не уложила Рагнара спать. И пришло время серьёзных разговоров. И с нориной Мирабель, и с норном, который по-своему воспринял временное воссоединение семейства: обнял, попытался поцеловать. А я грубо оттолкнула.

Представляю, каково ему! Хотел приласкаться, может, без всякой задней мысли — а получил… Но я же сказала, что никаких ласк не будет.

— Мой норн, мы, кажется, с вами всё обговорили. К слову, можете передать норине Мирабель, что я не отберу у неё мужа. Не возьму ни крошки с вашего стола, помимо того, что положено Сагаре, и завтра же переберусь в гостиницу.

— Иалей, чем, чем я могу заслужить прощение? Зачем ты так… — он стоял и жалобно смотрел на меня. — Мне никто, кроме тебя, не нужен, ни одна женщина…

Рассмеялась и покачала головой:

— Супруга и проститутки не в счёт?

Судя по тому, как опустил глаза, женщины были. Я и не сомневалась: рашит крепче всего в публичных домах.

Присев, предложила обсудить содержание дочери. Норн назвал баснословную сумму, которую я скостила на четверть: не желаю обкрадывать. Привозить обязался сам, дважды в год, чтобы по дороге не украли. Взамен обещала извещать о смене местожительства.

— Подарки я тебе делать могу? На день рождения?

Что ж, запретить не могу, пусть дарит. Но не фамильные драгоценности.

Потом перешли к детям. Мне хотелось видеть Рагнара, ему — Сагару. В итоге сошлись на том, что я имею право на два месяца забирать сына к себе и навещать его в Гридоре в любое время года. В свою очередь не стану препятствовать общению с дочерью, но только под моим присмотром. Пусть приезжает, любуется, но не чаще одного раза в два месяца.

— Спокойной ночи, — наконец глухо пробормотал виконт. — И забудь о гостинице: клянусь, что пока не попросишь, я не… Совсем никогда?

— Никогда, — как можно твёрже ответила я.

— А как же сын?

— Что сын? — деланно удивилась я. — Вы же не запретили мне с ним видеться.

— Я поступил опрометчиво. Будете видеться только здесь и нигде больше. Рагнару нужна мать — ты. Иалей, я признал ошибки, обещал вести себя иначе — чего же ещё?

Рассмеялась, покачав головой. Вот, значит, как, решил разыграть козырную карту! Мерзко и подло, виконт Тиадей.

— Запомните раз и навсегда: никогда я не стану вашей женой, — громко, не скрывая раздражения, заявила шантажисту. — Подам в суд: пусть закон решает, могу я видеться с сыном или нет.

Норн криво усмехнулся:

— Закон на моей стороне.

Побледнев, решительно шагнула к нему и влепила пощёчину:

— Вы о ней мечтали? Получите!

Он отреагировал странно: встал на колени, сжав мои руки, и прошептал:

— Я просто не знаю, как тебя удержать. А Рагнар… Он не будет жить с тобой, Лей, он мой наследник.

— Всё сначала! — простонала я. — Бесполезно, поймите вы, наконец! Отнимете у меня сына, заберёте дочь — добьётесь лишь ненависти. Смиритесь, мой норн, и перестаньте упорствовать.

— И вы обещали, сами предложили отдать мне сына на два месяца, — в заключении напомнила потерянному существу у моих ног.

— Но зачем, зачем ты тогда меня не бросила?

Что ж, я ожидала этого вопроса, поэтому спокойно ответила:

— Потому что вы отец моих детей. Я спасала незнакомых девочек — и должна была бросить вас? Рагнар без вас пропадёт. И вы абсолютно правы: по закону его мне никогда не вернут, даже в случае вашей смерти. Да и наблюдать, как умирает человек, — выше моих сил. Я жалею вас, жалею, но не люблю. Насильно можно привязать, но не заставить любить.

Норн прикоснулся руками к моим ладоням, уткнулся в них и тяжело вздохнул.

— Ты из-за Мирабель? Если бы не было Мирабель, то было бы лучше, верно?

— Мой норн, дело не в вашей супруге. Когда-то вы говорили, что не примнете жалость — и сами просите пожалеть себя. Прошу прощения за резкость, но это для вашего же блага. Чтобы вы не надеялись. Клянусь Шоаном, я не лукавлю и хочу только дружеских отношений. Друг — да, но не муж или любовник. И жить буду за пределами Арарга. А теперь уходите. И заберите, пожалуйста, цветы, — я указала на букет в вазе. — Они красивые, мне приятно ваше внимание, но оно с подтекстом.

Он не забрал, поднялся на ноги и быстрым шагом вышел из комнаты.