Циклоп - Олди Генри Лайон

Итак — Циклоп…

В мертвой тишине Тобиас Иноходец поскреб культю через шелк шальвар. Культя отчаянно зудела. Там, внутри, что-то шевелилось. Казалось, в увечной ноге завелись черви, или нога вознамерилась отрасти заново, как хвост у ящерицы. Зуд нарастал, делаясь нестерпимым, и вдруг прекратился. Тобиас еще раз почесался — и обнаружил, что культя утратила чувствительность.

Вздрогнув, калека повернулся к Талелу. В Черном он видел надежду на спасение. Толстую до утраты человеческого облика, откровенную до наглости; язвительную и обидную — надежду.

О, Талел!

— Кем был для нас Циклоп? Никто, и звать никак. Служка Красотки. Грелка в ее постели. Жалкий подмастерье. Мебель, домашний зверек; прихоть слабой магички. Ученик? Нет, иначе мы бы знали об этом. Чудовище в облике человека? Вряд ли. Мы часто навещали Инес, по делу и просто так. Чудовище мы распознали бы. Однажды при мне Циклоп проговорился, что в детстве мечтал поступить в науку к кому-нибудь из магов. Полагаю, эта мечта и толкнула его на пагубный путь. Мерзавец, как большинство из нас… Тише, брат Газаль! Я приношу свои извинения. Мерзавец, как большинство из нас, за исключением брата Газаля, Циклоп отказался от идеи ученичества. Инес была слабой магичкой; в ее руках Циклоп, вне сомнений, стал бы ничтожным чародеем. Был ли у него великий талант, способный превозмочь слабость наставницы? Не думаю. Талант — пожар. Посещая башню Инес, кто-нибудь из нас заметил бы его отблески. Мы же видели скромного слугу, способного в лучшем случае завершить настройку амулета.

Настало время подвести итоги.

Повторюсь: кто есть Циклоп? Теперь мы ясно видим его сущность. Честолюбец, обуянный мечтой о магическом величии. Бездарность, осознающая это. Хищник, умеющий ждать в засаде. Учеба не утолила бы его жажды. Взойти на пригорок, когда грезишь о заснеженных вершинах?

Циклоп рискнул пойти иной дорогой, и преуспел.

Я — гора жира по имени Талел — не знаю, что толкнуло его к Оку Митры. Вживить в себя Короля Камней? Каждый из нас предвидит тьму смертельных опасностей — свиту такого поступка. Пользоваться могучим амулетом? Да! Сделать амулет частью собственного тела? Мозга? Души?! Тысячу раз нет! Мы слишком хорошо представляем, как ошибемся — и станем частью амулета, бесправной и подчиненной. Циклоп — не маг, а игрок. Он поставил на кон все, что имел, и выиграл.

Газаль-руз чуть не плакал от бешенства. Прорва времени ушла на изучение секретов, спрятанных в камнях перстней, не говоря уже о том, сколько раз Злой Газаль рисковал головой, добывая чудесные драгоценности. Теперь все придется начинать заново. И неизвестно, хватит ли на это отпущенного Газалю срока. Окажись проклятый Циклоп здесь, в шатре — Газаль-руз, забыв о магии, перегрыз бы мерзавцу глотку.

Чувство, охватывающее Злого Газаля при виде Талела Черного, граничило с обожанием. Талел указывал на врага. Талел хотел привести Газаля к врагу. Талел уже взял след.

О, Талел!

— Как выжил Циклоп после такого самоубийственного шага? Не спрашивайте, братья, я не отвечу. Почему Красотка не уничтожила его в первые же дни? И снова: не спрашивайте. Инес дорого заплатила за свое легкомыслие. Последние годы она провела в заточении, страдая от ужасной болезни, и умерла чудовищем. Тело ее и в могиле не обрело покоя. Душа же, как мне кажется, заточена в Оке Митры. Иначе чем объяснить черты Инес, которые мы ясно видели в облике Циклопа? Негодяй пошел дальше — он укротил Симона Пламенного! Вернувшись из Шаннурана, смертельно больной Симон шесть лет скитался в поисках лечения, и нашел его у Циклопа. Шантажируя старика, цепляющегося за остатки жизни, Циклоп превратил гордеца в раба, готового на все. Мы сами видели, как Симон ради хозяина шагнул в Круг Запрета! Кто из нас сделал бы то же самое ради брата? Матери?

По приказу короля?!

Я — скверный, подлый некромант Талел — восхищаюсь гением Циклопа. Симон Остихарос в качестве цепного пса… Два десятилетия я мечтал о мести Симону, унизившему меня. Теперь я отомщен. Худшего наказания для нашего брата Симона я бы не изобрел.

Что мы знаем еще? Да, Янтарный грот. Из каких соображений Циклоп интересовался гротом? Ты прав, брат Тобиас. Конечно же, с целью увеличения своего могущества. И ты прав, брат Н'Ганга. Циклоп уничтожил грот с первого раза. Хотя наш неудачливый брат Амброз утверждает, что грот не уничтожен, а превращен в новый амулет. Диадема на сбежавшей девке украшена яйцом из янтаря, и оно, по словам Амброза, творит чудеса. Мор на магов — вот имя этим чудесам. Скажу прямо, я удивлен, что янтарное яйцо сияет в диадеме, а не во лбу девки. Должно быть, Циклоп просто не успел это сделать. Теперь-то он поторопится! Их станет двое, а где двое, мужчина и женщина, там вспыхивает страсть — даже если страсть подкреплена строгим расчетом…

Кто родится у Короля Камней и Янтарного яйца?!

Осмунд Двойной с ожесточением расчесывал бороду. Гребень путался в волосах. Между черепаховыми зубьями проскакивали искорки. Пряди словно ожили, то уворачиваясь от гребня, то напротив, слипаясь в противные колтуны. Когда Осмунд начинал разглядывать гребень, полный вырванных волос, он ясно видел, как белые волоски становятся рыжими, и наоборот. Что-то подсказывало Осмунду, что скоро ему не понадобится ни гребень, ни бритва. Яйцо, сказал Талел. Янтарное яйцо. Голова, на которой ничего не растет, тоже похожа на яйцо — только из слоновой кости. Удовлетворится ли болезнь одними волосами?

Разумом и сердцем Осмунд следовал Талеловым рассуждениям, как слепец тащится за поводырем. Тот, кто видит путь — да что там! — тот, кто ищет путь в тумане, стократ лучше бездельников, топчущихся на месте.

О, Талел!

— Что же выходит, братья мои? Я вижу, что Циклоп во всем подобен нам. За исключением волшебного мастерства, добытого в учении и помноженного на талант, он — лучший из лучших. Циклоп — человек умный, хитрый и деятельный. Добавлю: бесконечно циничный и осторожный. Добавлю еще: он способен на подлость и предательство во имя великой цели. Я готов избрать его нашим старейшиной вместо Максимилиана Древнего! Разумеется, посмертно.

Вы согласны со мной?

Вы поспешили, братья. Никогда не торопитесь соглашаться с отвратительным, грязным труполюбом Талелом. Я сказал: человек. А Циклоп, пожалуй, давно уже не человек. Помните, я удивлялся: почему Красотка оставила его в живых, простив кражу Ока Митры? Все мы знаем болезненную тягу Инес к наследию Ушедших; все мы не раз смеялись над этим… Я вижу единственную причину, которая удержала Красотку. Циклоп — не человек, и не часть могущественного амулета. Ушедшие возвращаются, и он первый из авангарда. Когда в лоб девки врастет янтарное яйцо, она станет второй. Их ребенок будет третьим. Камешки, катясь по склону, родят лавину, которая погребет нас под собой.

Смейтесь над глупым Талелом, братья!

Отчего же вы не смеетесь?

5.

С некоторых пор Вульм из Сегентарры терпеть не мог подземелья. Гроты и пещеры, гробницы и катакомбы — они будили воспоминания, заставляя бывшего искателя сокровищ содрогаться в душе. Внешне Вульм оставался невозмутим, но едва он вступал под каменные своды, и тьма смыкалась вокруг… Предательский холод поселялся в груди, кости делались тряпками, кровь — водой, и сегентаррцу стоило титанических усилий не броситься опрометью назад, под свет солнца.

Поначалу он боролся со страхом, грыз его зубами и рвал ногтями. Гнал себя под землю, раз за разом, даже если для этого не было особой надобности. Но как бы ярко ни полыхал факел, разгоняя предвечную тьму, сколько бы людей ни шло рядом — палач-ужас тисками сжимал сердце и давил, пока Вульм вновь не выбирался под чистое небо. Отчаявшись победить страх, Вульм привык к нему. Загонял панику вглубь, не давая прорваться наружу. Ухмылялся спутникам, делая вид, что старому вояке плевать на мрак кротовой норы. Как раньше — двадцать, тридцать лет тому назад…