Грешница и кающаяся. Часть II - Георг Борн

Полицейский внимательно смотрел ему вслед, а Сандок перебегал по платформе от вагона к вагону, чтобы занять место поблизости от опасного преступника.

За несколько мгновений до отхода поезда кондуктор открыл дверь первого попавшегося купе и попросил негра войти, затем запер за ним дверь на ключ, а Сандок уселся на одну из скамей.

Поезд тронулся. Сандок принялся осматриваться и едва не воскликнул от радости: в том же купе находился пассажир в синих очках, со своей стороны, также обративший на него внимание.

Сандок отодвинулся в темный угол, так, чтобы, самому оставаясь малозаметным, постоянно иметь Фукса перед глазами.

Можно было только удивляться спокойствию этого человека! Он заметил преследование, но ни единым жестом не обнаружил своей тревоги по этому поводу. Откинувшись на спинку дивана, он закрыл глаза и приспустил с плеч плед, так что можно было видеть на жилетке золотую цепочку от часов и булавку с драгоценным камнем. Его можно было принять за богатого купца, который ездил в Париж для лечения своей щеки, о чем свидетельствовал налепленный пластырь, и теперь возвращается домой.

Один из соседей пытался заговорить с ним, но Фукс уклонился от беседы, сославшись на усталость. Он знал по опыту, что человека более всего выдает голос, который трудно изменить.

Сандок заметил, что Фукс время от времени приоткрывает глаза и поглядывает в его сторону, судя по всему, пытаясь разглядеть лицо своего преследователя, и тоже делал вид, что дремлет, нахлобучив шляпу на самые брови.

Чем ближе подъезжал поезд к Гавру, тем беспокойнее вел себя Фукс. Его волновало, не оповещена ли полиция Гавра о его предполагаемом приезде и не угрожает ли ему опасность быть схваченным прямо в поезде.

Когда за несколько лье от Гавра на перроне небольшой станции показались двое полицейских, выдержка изменила Фуксу. Он вскочил с места и бросился к окну, чтобы наблюдать за ними. Следом невольно вскочил Сандок и тем окончательно выдал себя. Видя, что полицейские направились в другую сторону, Фукс успокоился и все внимание обратил теперь на Сандока, которого начал узнавать.

Фуксу ничего не оставалось, как решиться на отчаянную выходку, Сандок понимал это и уже в открытую не спускал с Фукса глаз, карауля каждое его движение.

Конечно, лихорадочно размышлял Сандок, лучше всего захватить Фукса прямо сейчас, в поезде, но это рискованно, пассажиры примут Сандока за мошенника и помешают ему, а истинный преступник воспользуется суматохой и скроется. Придется дожидаться, пока Фукс не окажется на борту «Германии». А если он все-таки попытается ускользнуть? Да, Сандоку надо быть очень осторожным!

Поезд между тем быстро приближался к цели.

До Гавра оставалась только одна станция, которой они должны были достигнуть через несколько минут.

Сандок опять уселся в свой угол. Фукс снова забеспокоился.

Подъехали к станции.

Платформа находилась с той стороны, где сидел Фукс.

Кондуктор объявил название станции и добавил, что стоянка поезда всего две минуты.

Сандок, обрадованный тем, что Фукс теперь никуда не денется, отвернулся.

Локомотив засвистал, поезд снова пришел в движение, а Фукс только того и ждал. Просунув руку за окно, он отворил задвижку двери и, прежде чем Сандок успел заметить это отчаянное намерение, одним прыжком выскочил из вагона на рельсы и скрылся в кустах.

Раздались удивленные восклицания пассажиров; Сандок, спохватившись, тоже бросился к окну, но его удержали; поезд между тем несся уже с прежней скоростью, а Фукса и след простыл.

Все происшедшее заняло всего несколько секунд.

Удивление пассажиров было так велико, бегство так стремительно и внезапно, что никто не успел остановить Фукса; теперь же пассажиры опомнились и всеми силами старались удержать Сандока от повторения опасного прыжка.

Большинство тут же сочло его сумасшедшим, тем более что он не дал никаких объяснений. Наконец он признался, что убежавший — преступник, он его преследовал, и дело разъяснилось.

Пассажиры наперебой стали убеждать негра не рисковать жизнью и не повторять безумного прыжка, потому что, если ему и удастся остаться целым и невредимым, прошло уже некоторое время, поезд удалился достаточно далеко, и поиски преступника окажутся безуспешными.

Сандок наконец убедился в справедливости этих слов и скрепя сердце повиновался.

Спустя несколько минут поезд прибыл в Гавр. Сандок поспешно вышел из вагона; он был совершенно расстроен — весь план его проваливался.

Однако дело обстояло не совсем так, так решил Сандок. Фукс выпрыгнул из поезда не потому, что испугался негра, а во избежание опасности быть схваченным полицией Гавра.

Укрывшись в кустах и следя, как поезд проносится мимо, Фукс полагал, что если его опасения насчет слежки подтвердятся, княжеский негр последует за ним, и в этом случае пистолет Фукса был наготове. Но поезд ушел, никто из него больше не выпрыгнул, и Фукс, успокоившись, усмехнулся своей чрезмерной подозрительности, благодаря которой он принял случайного попутчика, пусть даже чернокожего, за княжеского нефа.

Он поспешил отправиться в дальнейший путь, чтобы пробраться в Гавр до наступления ночи. Пусть теперь попробуют его схватить!

Уверенность в собственной безопасности все больше овладевала им, и только одно сомнение еще тревожило — князь Монте-Веро мог узнать о его намерении и по телеграфу передать в Гавр приказание закрыть гавань. Но он не предчувствовал, с какой стороны угрожает ему опасность, не предполагал, что глубоко оскорбленная и униженная им женщина готова любой ценой отомстить человеку, обманувшему ее.

Поздно вечером он достиг оживленного приморского города. Полностью уверенный в себе, он решил зайти сначала в трактир подкрепиться, а затем уже отправиться на борт «Германии» и сыграть там свою роль.

Кроме того он хотел разведать, не слышно ли чего о закрытии гавани, и заранее радовался тому, что теперь ему уже ничто не может помешать. Если даже князь Монте-Веро и закроет гаврскую гавань, он под покровом ночи выберется из города и сядет на корабль где-нибудь в другом месте.

Убаюкивая себя этими надеждами, Фукс шел вдоль пристани, мимо целого ряда корабельных мачт; отовсюду доносились песни подгулявших матросов; жизнь гавани протекала обычным путем, и ничто не указывало на какие-нибудь запреты.

Идя мимо большого парохода, совершающего регулярные рейсы между Гавром, Лондоном и Гамбургом, он заметил на нем нескольких матросов и крикнул им:

— Эй, морячки! Вы, верно, знаете паровой бриг «Германия», где мне найти его?