Быть Хокингом - Джейн Хокинг

Хотя за Стивеном, несомненно, прекрасно ухаживали в Женеве, приезд домой принес чувство огромного облегчения: здесь мы находились в знакомой обстановке и никому не надо было объяснять особенности нашей ситуации. В тот день в реанимационном отделении перед нами прошествовал целый парад знакомых лиц, среди них Джуди Фелла, бывшая секретарша Стивена. Она и раньше принимала активное участие в его жизни, а сейчас готова была оказать любую помощь. Сотрудников Адденбрука не удивлял амбициозный график поездок Стивена, а его опыт преодоления мотонейронной болезни не вызывал у них недоверия. Им не требовалось что-то доказывать. Однако им нужно было подробно объяснить то, как следует с ним себя вести: ежедневные ритуалы, которые он сам для себя выработал, график приема и дозы лекарств, удобные позы, безглютеновая диета даже при питании через трубку. Каждое из этих правил, наряду с множеством других, стало предметом долгих обсуждений и исследований.

Трудно было сказать, оценил ли Стивен запутанные игры ума Борхеса, но сама я получала огромное удовольствие от этих рассказов: они стали моим интеллектуальным убежищем, спасением от выматывающего нервного напряжения и больничной скуки реанимационного отделения.

Через три дня после перелета, когда состояние Стивена стабилизировалось, Джон Фарман решил, что можно попробовать уменьшить его зависимость от дыхательного аппарата. Он хотел дать Стивену шанс попытаться дышать самостоятельно, так как это помогло бы избежать операции трахеотомии. Ко вторнику 20 августа состояние Стивена улучшилось достаточно, чтобы провести эксперимент. Ему было комфортно, он набирался сил, знакомые и друзья посменно дежурили у его постели, охраняя его день и ночь. Обычно знаменитые своим долготерпением студенты и наша команда медсестер и физиотерапевтов, включая Сью Смит и Кэролайн Чемберлен, сидели со Стивеном ночью, а семья и друзья – днем. Медсестры обещали позвонить, если я буду нужна Стивену в ту ночь, когда они приступят к деликатному процессу отключения дыхательного аппарата.

Глубокой ночью телефон в спальне зазвонил. Сестра была немногословна: она сказала, что, по ее мнению, мне немедленно нужно ехать в госпиталь. Никаких объяснений не последовало. Тим находился у моих родителей, поэтому я быстро оделась, оставила записку и вышла из дома. Стивену было очень плохо: его аристократическая бледность сменилась сероватыми пятнами на лице, а глаза навыкате стали совершенно бесцветными. Все конечности замерли в спазме, а сильный кашель вернулся и терзал горло, забавляясь с ним, словно кошка с мышью, то отпуская, то снова впиваясь острым клыками. Между приступами Стивен отчаянно пытался сделать вдох. На его лице читался неописуемый страх.

По выражению лиц медсестер я поняла, что они уже отчаялись что-либо сделать и думают, что конец близок. Я была другого мнения. Стало ясно, что старый демон вернулся и сейчас взял верх, но в том, как он кашлял, я заметила знакомый признак. Это был признак, свойственный Стивену: паника. Раньше ее удавалось контролировать, и сейчас оставался шанс снова обуздать страх, применив простые техники релаксации, которым я научилась на уроках йоги и которые успешно практиковала с ним дома во время приступов. Я села в изголовье кровати и положила руку ему на затылок. Другой рукой я гладила его по лицу, по плечу и предплечью, медленно шептала успокаивающие слова ему на ухо, словно испуганному ребенку. Я осторожно подбирала слова, пытаясь создать мягкий, убаюкивающий ритм, чтобы паника отступила. Я описывала тихие голубые озера под чудесным ясным небом, зеленые холмы и теплые золотые пески. Постепенно, через несколько часов, напряжение спало, спастическое дыхание сменилось более спокойным и регулярным ритмом. В конце концов он заснул. Я валилась с ног от усталости, но моя душа ликовала: мой домашний метод гипноза сработал! Однако факт оставался фактом: Стивен все еще был в критическом состоянии.

Я ушла набираться сил, оставив телефон наших близких друзей, Джона и Мэри Тейлор, которые жили недалеко от госпиталя. Они часто навещали Стивена и, кроме того, предложили быть у них как дома. В то утро я приняла это предложение и пришла к ним в гости в семь часов утра. Мэри приготовила мне постель, но сначала я решила выйти в сад, чтобы подышать свежим утренним воздухом, таким приятным после стерильного, сухого воздуха больницы, и подставить усталое лицо ранним лучам солнца. Мэри принесла мне легкий завтрак; мы сидели и разговаривали. Мне трудно было собраться с мыслями после бессонной ночи, но внезапно мной овладело одно сильное желание – поговорить с Робертом. Я очень давно его не видела, и за это время многое произошло. Очевидно, у него все было в порядке: отсутствие новостей в его случае можно было расценивать как хорошие новости. По графику он как раз должен был вернуться на базу перед тем, как отправиться в итоговую экспедицию, и, значит, уже находился на связи. Я почувствовала, что пришло время сообщить ему о критическом состоянии отца, хотя и не планировала просить его приехать. «Позвони ему от нас», – предложила как всегда щедрая Мэри. У меня не было сил сопротивляться ее предложению, и я с волнением набрала номер в Исландии. Когда я услышала голос Роберта, вся моя решимость куда-то делась, и я зарыдала. Мои планы рухнули под напором рвущегося из самого сердца крика, который невозможно было подавить. «Приезжай домой, пожалуйста!» – слышала я собственные уговоры. «Хорошо!» – ответил он решительно. Роберт появился дома на следующий день, в Хитроу его встретили Тейлоры. Тогда я не понимала, что если бы он завершил экспедицию, то был бы удостоен Королевской скаутской премии. Рассказывая об эпизоде с перевернутым каноэ, он обернул все в шутку.

Я валилась с ног от усталости, но моя душа ликовала: мой домашний метод гипноза сработал! Однако факт оставался фактом: Стивен все еще был в критическом состоянии.

Когда я вернулась в госпиталь, меня ждали уже ставшие знакомыми за две последние бесконечные недели вариации на тему болезни. Жизнь Стивена по-прежнему висела на волоске, в его легких обнаружили новый вид бактерий и поменяли лекарство. Он снова дышал с помощью аппарата, но явно приободрился, узнав новость о приезде Роберта. Я обсудила с Джоном Фарманом возможность пригласить профессионального гипнотизера, чтобы тот научил Стивена бороться с приступами паники и расслаблять мышцы, сведенные судорогой при попытках вдохнуть. Джон с готовностью согласился и привел знакомую женщинутерапевта, профессионально занимавшуюся гипнозом.

Операция прошла удачно; Стивен так быстро восстановился после нее, что через четыре недели интенсивной терапии мы смогли поднять его с кровати и пересадить в кресло-каталку, хотя он все еще был слишком слаб, чтобы управлять им самостоятельно.