Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— И где же?

— Там была одержана величайшая победа, — сказал Свессл. — Это произошло десять месяцев назад, но известие дошло до нас только недавно. Всеотец устроил зеленокожим страшную резню и уложил их всех на красную землю. А потом воткнул меч в землю и сказал, что покончил с этим делом.

— Покончил? — переспросил Хавсер. — Что ты хочешь этим сказать? Ты говоришь об Императоре?

— Он покончил с Великим Крестовым Походом, — пояснил Эмрах. — Он возвращается на Терру. А продолжать войну в его отсутствие будет его преемник.

Длинный Клык повернулся и взглянул на Хавсера. Под нависшими бровями глаза его были темны, словно два омута.

— Хорус назначен Воителем. Он начнет новую эру. Возможно, Великий Крестовый Поход подходит к концу и нас за ненадобностью забудут. Наши зубы затупятся.

— Я в этом сомневаюсь, — сказал Хавсер.

— На Улланоре шла великая война, — продолжил Длинный Клык. — Последняя и самая грандиозная из всех битва стала кульминацией многолетней кампании против зеленокожих. В Стае слышали о ней и надеялись, что в решающем сражении мы встанем плечом к плечу с Всеотцом. Но нам не выпала такая честь. Волки Фенриса слишком заняты в других войнах, в грязных стычках в дальних уголках Галактики, куда больше никто не желает заглядывать.

— В стычках вроде этой? — уточнил Хавсер.

Волки кивнули. Кто-то злобно зарычал.

— За это мы благодарности не дождемся, — согласился Длинный Клык.

Горькая истина всплыла позже, когда Огвай взял на себя командование боевыми действиями, а командующий экспедиционной флотилией одобрил план железных жрецов сбить ремонтный док с орбиты, после того как был нанесен грандиозный удар. Инструмент, покоившийся в центре дока, оказался вовсе не орудием убийства, как опасались военные эксперты.

Когда Тра захватила док, его изучением занялись Механикум, особенно заинтересовавшиеся пультом управления, так скрупулезно сохраненным усилиями Фултага и его команды. Результаты этих исследований стали известны уже после того, как ремонтный док, с одобрения командующего флотилией, превратился в гигантский раскаленный снаряд.

Инструмент был передвижным хранилищем информации. На Оламском Безмолвии шел процесс загрузки полного объема знаний, инженерных решений, произведений искусства и всевозможных секретов. По окончании этого процесса шар должен был отправиться в космос, то ли в качестве бутылки с запиской, брошенной в океан, то ли по определенному маршруту к оставшемуся неизвестным форпосту общественных сетей Безмолвия.

Узнав о том, что он потерял, возможно понимая, как это отразится на его карьере, командующий экспедиционной флотилией впал в неудержимую ярость. Он обвинял разведку. Он обвинял медлительных Механикум. Он обвинял несогласованно действовавших командиров. Но больше всего он винил в произошедшем Астартес.

К тому времени Огвай был уже на поверхности, приближая кровавую развязку. В ответ на гневные обвинения командующего он послал по воксу короткое сообщение, в котором напоминал руководству флотилией о том, что это они просили его решить проблему и сдвинуть дело с мертвой точки и что они одобрили применение любых средств. Они передали ему командование. И Астартес, как всегда, выполнили свою миссию без ошибок. Они просто сделали то, о чем их попросили.

Как только сообщение было отправлено, Огвай обрушил свою ярость на воинов Безмолвия.

«Грозовая птица» хвостатой звездой падала на поверхность.

Хавсеру и раньше доводилось сопровождать воинов Тра при десантировании на поверхность, но на этот раз им пришлось совершить прыжок прямо в зону боевых действий. Ремни безопасности и каркас ложемента удерживали его на скамье. Дополнительное давление, создаваемое облегающим костюмом под облегченной броней, поддерживало работу кровеносной и лимфатической систем. Сердце стучало пульсирующей звездой. Зубы выбивали дробь.

— А какое сказание ты сложишь об этом? — спросил Свессл, забавляясь его испугом.

— У очага не часто услышишь историю о том, как кто-то обгадился со страху, — добавил Эмрах.

Волки рассмеялись.

— А что вас больше всего разозлило? — спросил Хавсер как можно громче, чтобы его хоть кто-нибудь услышал.

— Что? — переспросил Эмрах.

Остальные повернулись в его сторону. Хавсер увидел перед собой закрытые шлемы и украшенные кожаные маски.

— Я спросил, что больше всего взбесило Волков Тра! — крикнул Хавсер, стараясь преодолеть гул двигателей и вибрацию корабля. — Чего вам не хватало? Войны на Улланоре? Славы? Или выбор Всеотца, павший на Хоруса, а не на Короля Волков?

Хавсер подумал, что они могут убить его, но это, по крайней мере, отвлечет его мысли от адской тряски. Кроме того, когда еще задавать Волкам подобные вопросы, как не сейчас, когда они надежно пристегнуты к своим креслам?

— Ни то ни другое, — ответил Эмрах.

— Точно, — подтвердил еще один Волк, рыжеволосый монстр по имени Хорун.

— Мы бы не отказались отведать вкус славы, — сказал Свессл. — Не отказались бы выстоять в великой войне, чтобы нас упомянули в сказаниях.

— Улланор был всего лишь одной из сотен кампаний прошлого десятилетия, — напомнил воинам Длинный Клык.

— Но именно там Всеотец воткнул в землю свой меч и объявил, что его Крестовый Поход закончен, — возразил Свессл. — Этим Улланор и войдет в историю.

«И это для вас так важно», — подумал Хавсер.

— А Король Волков никогда не стал бы Воителем, — добавил Эмрах.

— Почему? — спросил Хавсер.

— Потому что это не его вюрд, — сказал Длинный Клык. — Король Волков создан не для того, чтобы стать Воителем. Это не проявление неуважения. Нельзя сказать, что им пренебрегли. И Хорус Луперкаль не был любимчиком Всеотца.

— Объясни, — попросил Хавсер.

— Когда Всеотец произвел на свет своих щенков, — стал объяснять жрец, — он каждому из них дал свой вюрд. Каждому из них предстояло строить собственную жизнь. Один должен был стать наследником Трона Императора. Другим назначено укреплять оборону Империума. Кто-то должен хранить очаг. Кто-то — наблюдать за отдаленными границами. Кто-то — командовать армиями, контролировать разведку. Понимаешь, скальд? Видишь, как все просто?

Хавсер, преодолевая сотрясавшую его вибрацию, попытался кивнуть.

— А каков же вюрд Короля Волков, Хеорот Длинный Клык? — спросил он. — Какую жизнь Всеотец выбрал для него?

— Стать палачом, — ответил старый Волк.

Волки на некоторое время замолчали. «Грозовая птица» продолжала интенсивно вибрировать. Вой двигателей достиг немыслимой высоты, и Хавсер удивлялся, как такое возможно.

— Что злит нас больше всего, — неожиданно заговорил Эмрах, — так это то, что мы не присутствовали на Великом Триумфе.

— Говорят, это было грандиозное зрелище, — добавил Хорун. — В честь возвышения Хоруса выровняли целый мир.

— Мы хотели бы собраться там, — сказал Длинный Клык. — Встать плечом к плечу со своими братьями Астартес в строю, какого не видывали со дня начала Великого Крестового Похода.

— Плечом к плечу с ротами Волков, которых мы не видели десятки лет, — добавил Свессл.

— Мы присоединили бы свой рев к торжествующему хору, — сказал Эмрах. — И потрясали бы в воздухе кулаками в знак верности новому Воителю.

— Вот что злит нас больше всего, — закончил Свессл.

— И еще то, что ты напоминаешь нам об этом, — добавил Хорун.

«Грозовые птицы» ворвались в плотную пелену, образовавшуюся над поверхностью после удара, и за гладкими крыльями, словно чернила в воде, потянулись струи ядовитых испарений. Под слоем облаков вокруг колоссальной раны полыхало пламя адских огненных бурь. Планете был нанесен смертельный удар. Глубина поражения будоражила воображение. Хавсеру это углубление казалось уже не геологическим образованием. Пришедшие на ум аналогии придавали ему вид анатомического повреждения. Он видел перед собой открытую рану, обнажившую исковерканные внутренние органы, мышцы и кости, подернутые чернотой, как после попадания зажигательного снаряда.

Десантные суда с меньшей скоростью, но большей вместимости приземлялись прямо в испускающую пар впадину. «Грозовые птицы» пронеслись мимо них и обогнали сопровождающих корабли «Громовых ястребов». Машины Астартес плотной группой спустились ниже уровня пылающего края впадины и сквозь дым и горячий воздух, мимо руин городов Безмолвия, углубились в зияющую пустоту, образовавшуюся на месте ледника.

Города уходили глубоко внутрь планеты. Даже мимолетный взгляд на сложные сооружения и пересекающиеся уровни, на циклопические башни, пронзавшие геологические слои, вызвал у Хавсера настоящее потрясение. Не меньше поразила его и степень разрушения. Все верхние уровни испарились в момент удара, а находившиеся ниже городские платформы и секции обрушились друг на друга. Корпуса башен сломались и рухнули внутрь, и теперь их удерживали только остатки чрезвычайно толстого льда, выполнявшего роль затвердевшей смолы вокруг хрупких каркасов сооружений. Хавсер почему-то вспомнил, как ректор Уве, перед тем как разбить пекань или миндаль, заворачивал его в салфетку, чтобы не разлеталась скорлупа.