Источник - Александр Беловец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не желая смотреть на безголовый труп, сержант отвернулся и упёрся взглядом в воина, в которого попал огненный шар. Огонь потрудился на славу. От штанов не осталось и следа, а мясо на ногах обуглилось настолько, что в некоторых местах белыми островками проступили кости. Сам воин был ещё жив, хотя и пребывал в глубоком обмороке. Едва не извергнув желудок на каменный пол, Колин отвёл взгляд и глубоко задышал.
Тем временем Скахет подошёл к тому, которого сержант поразил кинжалом и пихнул сапогом в бок. Реакции не последовало, и воин рывком выдернул кинжал из груди. Подбросил в руке, проверяя баланс, пару раз крутнул вокруг ладони и, удовлетворённо крякнув, срезал ножны с пояса трупа. Затем обернулся к Колину и, протянув ему трофей, проговорил:
— Держи, пригодится, — сержант благодарно кивнул и привесил ножны на пояс. — Кстати, ловко ты его. Прости, что сомневался в твоём умении, но сам понимаешь… — он виновато развёл руками, — пока не увидишь, не поверишь.
— Да всё в порядке, — Колин подсел к костру и принялся обуваться. В горячке боя он даже и не вспомнил о том, что бос. — Этого добьёшь, чтоб не мучился? — сержант кивнул в сторону обожжённого воина.
— Добью, но не сразу. У меня к нему есть парочка вопросов, — от тона, которым была произнесена эта фраза у Колина по спине побежали мурашки.
— Пытать будешь? — уточнил сержант.
— Имеешь что-то против? — Скахет в упор посмотрел Колину в глаза и тот, не выдержав, отвёл взгляд. — Если забыл, напоминаю — это тебя Верховные приказали доставить в Храм. Разве не любопытно?
— Ну да, — без энтузиазма подтвердил сержант, — любопытно. Но пытать… — Колин кинул беглый взгляд на бесчувственного воина и его передёрнуло. — Нет уж, давай без меня.
— Ну, как знаешь.
Вдруг Скахет повёл носом и, грязно выругавшись, бросился к костру, где на палке жарились куски печени. Схватив импровизированный шампур, стряхнул обуглившиеся куски на расстеленную ткань и подхватил опрокинутый котелок.
— Хвала Единому, не вся каша пропала. Хотя мясо успело подгореть. Давай-ка поедим.
Воин извлёк из мешка ложку и бросил её в котелок. Затем разломил последний кусок хлеба, положил куски возле жареного мяса и потянулся за флягой с водой. А Колин вдруг понял, что зверски голоден. Он придвинулся поближе к расстеленной ткани и с жадностью набросился на еду.
— Кстати, спасибо за помощь, — Скахет подсел рядом и положил кусок мяса себе на хлеб. — Без твоего огонька этот гад разделал бы меня под орех. Что-то не рассчитал я своих сил.
В ответ на благодарность Колин пробурчал сквозь набитый рот что-то неразборчивое. Дальше жевали молча, глядя в огонь и думая каждый о своём. Наконец Скахет нарушил молчание:
— Думаю, сегодня нас вряд ли кто-нибудь ещё побеспокоит, поэтому давай укладываться. Нужно как следует выспаться, так как завтра придётся двигаться максимально быстро. Иначе рискуем никогда не выбраться с этого проклятого острова.
Расправившись с поздним ужином, они легли спать, даже не озаботившись мытьём посуды. Скахет захрапел раньше, чем его голова коснулась земли, а Колин ещё долго лежал, пялясь в звёздное небо и в который раз прокручивая в голове состоявшуюся схватку. В конечном итоге он и сам не заметил, как провалился в забытьё…
Короткий тревожный сон прервал чей-то истошный крик. Колин открыл глаза и сел, пытаясь ухватиться за ускользающее сновидение. Остатки цветных картинок никак не желали задерживаться в голове и сержант, в конце концов, оставил эту бесплодную попытку. Тряхнув головой, он с наслаждением потянулся. Солнце уже поднялось над горизонтом, и день обещал быть ясным.
Вдруг за спиной раздался нечеловеческий вопль, сменившийся хриплым бульканьем. Сержант от неожиданности подпрыгнул на месте и, повернув голову, увидел Скахета, бесцеремонно перерезающего горло последнему из трезубца. Одного взгляда на лицо умирающего хватило, чтобы понять — последние минуты своей жизни он провёл в мучениях. Уши и нос были аккуратно срезаны, а раны прижжены; безгубый рот скалился окровавленными зубами, а глазницы наполнились кровавой кашицей. Заметив, что сержант проснулся и наблюдает, Скахет приветливо помахал ему окровавленной рукой. Колина в который уже раз за время пребывания в этом мире замутило и он, отведя глаза от жуткой картины, сделал глубокий вдох.
— Ну и здоров же ты дрыхнуть, приятель! — над тяжело дышащим сержантом возник улыбающийся воин. — Я уже битый час как на ногах, а ты всё спишь да спишь. Так же нельзя, — он подхватил флягу и, плеснув воды в ладонь, принялся старательно оттирать руки от крови.
— Зато ты, как я погляжу, интересно проводишь время, — буркнул сержант, не разделяя веселья черноволосого воина. Перед глазами вновь встала жуткая картина. — Неужели тебе это доставляет удовольствие?
— Не скажи, — посерьёзнел Скахет, присаживаясь рядом. — Поверь, со мной они поступили бы точно так же, а может и того хуже. У трезубцев такое в порядке вещей… Но зато мне удалось выяснить, как о тебе прознали Верховные.
— Как? — Колин подался вперёд, едва не потеряв равновесие.
— Вот видишь, — усмехнулся воин, — всё-таки не зря я встал пораньше. Вон как глаза загорелись.
— Любопытно же, — смутился сержант. — Но я бы точно не стал добиваться ответа таким образом. Это не моё.
— Не зарекайся, — Скахет замолчал, давая Колину прочувствовать сказанное. В конце концов, любопытство взяло верх, и сержант вновь поинтересовался:
— И всё же, как ваши Верховные узнали обо мне? И на кой я им вообще понадобился. Да, кстати, а о какой собственности Храма, которую ты якобы похитил, говорил тот
