Источник - Александр Беловец

— Понесёшь вещи, — пояснил он. — В случае чего, мне будут нужны свободные руки.

— А-а-а, — с пониманием протянул сержант, принимая мешок.

— Да и твои будут заняты… — улыбнулся черноволосый, вооружаясь. — Мне так будет спокойней.

Оставив Колина переваривать свои слова, Скахет бодрой походкой направился к дальней стене, где обнаружился узкий коридор. Колин подхватил неповоротливый мешок и поспешил следом, каждый раз чертыхаясь, когда ему под ногу попадался острый камешек. Через коридор они попали в небольшой заброшенный сад, посреди которого струился заросший родник. До ломоты в зубах напились обжигающе-холодной воды, наполнили флягу и едва горизонт окрасился багровой дымкой, покинули развалины…

— Послушай, Скахет, откуда на вашем острове так много развалин? — поинтересовался Колин, стянув сапоги. Поставил поближе к костру, повесил на них портянки и с блаженством вытянул в сторону костра уставшие ступни.

Путники разместились на ночлег внутри полуразвалившегося павильона, в центре которого оказался пересохший колодец. Шёл третий день их путешествия, а до порта, по словам воина, оставалось ещё два дневных перехода.

Одеждой и обувью сержант обзавёлся в первый же день путешествия. Воин задал такой бешеный темп передвижения, что он едва за ним поспевал. Тяжёлый неудобный мешок больно стучал по спине, а в босые ступни то и дело впивались острые камни. Когда черноволосый, наконец, скомандовал привал, сержант тут же рухнул на землю и, схватившись за ступни, разразился проклятиями, припомнив всю родню Скахета до седьмого колена. Тот хотел было осадить Колина но, кинув беглый взгляд на его истерзанные ноги, без лишних слов встал и подошёл к мешку. Извлёк на свет запасные штаны, рубаху, пару сапог и отрез ткани на портянки. Затем протянул всё это сержанту и велел переодеваться. Колин не заставил уговаривать себя дважды. Вся одежда, кроме сапог, пришлась ему впору — телосложение у них со Скахетом было примерно одинаковое. А вот нога у воина оказалась меньше размера на два. Но и здесь нашёлся выход. Скахет стянул свои сапоги, которые к тому времени уже растоптались, отдал их сержанту, а себе взял новые. В результате, Колин стал обладателем прочных кожаных штанов, добротной рубахи и пары ещё крепких сапог. Не переставая благодарить щедрого воина, он переоделся в новое, а свои обноски, по совету Скахета, бросил в костёр…

Воин, суетившийся у котелка, молча всыпал в закипевшую воду крупу, горсть специй и только тогда снизошёл до ответа:

— Нет ничего удивительного. Когда-то давно Хеграт-Гир был очень оживлённым местом.

— А Хеграт-Гир это что? — лениво переспросил Колин. От тепла костра по телу разлилась приятная лень.

— Хеграт-Гир с древне-схетского переводится как «Каменный остров».

— А каменным, вероятно, его назвали из-за густой растительности? — усмехнулся сержант.

— Зря смеёшься, — не принял шутки Скахет. — Давным-давно здесь было весьма живописно. Остров пересекала глубокая река, цвели великолепные сады и водилась всевозможная живность…

— … а после была война, и великие разрушения превратили остров в царство развалин, — зловещим шёпотом продолжил Колин. Настроение было хорошим — ноги болеть перестали, а желудок приятно урчал в предвкушении сытого ужина — почему бы не подурачиться.

— Да ну тебя, — отмахнулся воин, разворачивая свёрток с остатками печени верлов. — Будешь плохо себя вести — мяса не получишь.

— Молчу, молчу, — пошёл на попятную сержант, — рассказывай дальше.

— А нечего рассказывать, — пожал плечами Скахет, нанизывая куски мяса на палку. — Не было ни войн, ни катаклизмов — ничего. По преданию, жизнь на Хеграт-Гир стала угасать с появлением здесь Храма Теней. Но это было ещё до Империи Схетхе, поэтому никто теперь и не вспомнит, что произошло на самом деле.

— Но ты же из Храма, — напомнил Колин, — неужели не знаешь его тайн?

— Какие тайны, — фыркнул Скахет, — я всего лишь послушник с незавершённой татуировкой.

— Что за татуировка? — оживился сержант. — Покажи.

— Да ничего особенного, — воин задрал левый рукав, обнажая предплечье, на внутренней стороне которого расположились меч и топор, опоясанные цепью. И меч и топор оказались уменьшенными копиями оружия воина.

— И что это означает?

— В начале обучения воину даётся пара оружия. Не спрашивай, каким образом определяют, кому какое подходит — это дело Верховных — но в дальнейшем мы не вправе менять этого выбора. Конечно, послушники учатся владеть различными видами оружия, но с основным приходится и есть, и спать, и даже мыться. Поэтому оно и считается неотъемлемой частью воина. Видишь, меч и топор скрещены? — Колин кивнул. — Это значит, что я могу драться ими одновременно. Если бы они располагались параллельно, тогда б я дрался либо мечом, либо топором.

— А для чего цепь?

— Цепь означает круг обучения. Когда в ней будет ровно сто звеньев — по числу смертельных поединков — цепь замкнётся. Далее проходит ряд испытаний, которые выдерживают лишь единицы. Таких воинов отбирают для дальнейшего обучения. Тогда в их цепь дополнительно вплетается рисунок ядовитого плюща, и они попадают в трезубец.

— А твоя цепь не замкнута потому, что ты ещё обучаешься? — предположил сержант.

— И да, и нет, — уклончиво ответил Скахет. — В моей цепи всего лишь шестьдесят девять звеньев. Я как раз заканчивал седьмой год обучения и вот-вот должен был держать очередной экзамен, когда мне пришлось уйти.

— А почему? Что заставило тебя бросить обучение? — Колин пододвинулся ближе, предвкушая узнать некую тайну, но Скахет нервно одёрнул рукав, пряча татуировку.

— Тебе это знать ни к чему, — зло буркнул он. — Ты ведь тоже о себе ничего не рассказываешь, вот и я не стану. Нечего нам сближаться. Мы просто попутчики — достигнем порта и разбежимся.

— Ну и ладно, — Колин разочарованно отодвинулся. — Не хочешь рассказывать и не надо. Больно нужны мне твои тайны. Как-нибудь проживу и без них. Лучше скажи, что там с мясом. Мы есть-то, сегодня будем?

— Замолчи, — Скахет поднял палец, останавливая словесный поток.

— Но…

— Я сказал, заткнись!!! — зашипел воин, вскакивая и выхватывая меч. — Мы не одни!

В подтверждение его слов, в круг света тут же скользнули три чёрные тени. Колин поспешил принять вертикальное положение, зажав при этом в каждой руке по метательному ножу, но посмотрев на тех, кто