Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

4 августа 1964 г. американские эсминцы “Мэддокс” и “Тернер”, патрулировавшие в Тонкинском заливе Вьетнама, получили сообщение, что Агентству национальной безопасности стало известно о готовящемся нападении северовьетнамских канонерок. Министр обороны Макнамара позвонил президенту Джонсону и подтвердил “ожидаемое” нападение.

Это произошло через два дня после того, как три маленькие северовьетнамские лодки безуспешно пытались торпедировать эсминец “Мэддокс” в отместку за рейды у побережья Северного Вьетнама маленьких южновьетнамских суден и американских кораблей. Это был провокационный план, с энтузиазмом поддержанный Макнамарой, имевший кодовое название “планирование операции” “ОПЛАН-34–А”. Экипажи эсминцев ничего не знали об этой операции.

Вступив в бой, эсминцы на протяжении двух часов производили стрельбу из орудий. Когда дым рассеялся, ни о каких потерях или несчастных случаях не сообщалось и вообще никаких канонерок обнаружено не было. Командующий военно–морскими силами США Уэсли Макдональд, эскадрилья самолетов А-4 которого кружила над заливом, позже сообщил: “Экипажи эсминцев были вызваны туда, где, предполагалось, находились северовьетнамские канонерки, но я нигде не обнаружил эти чертовы лодки”[687].

Однако под предлогом этого “фантомного” нападения президент Джонсон собрал лидеров Конгресса и попросил полномочий для военного ответа. Он сказал им: “Мы хотим, чтобы северовьетнамцы знали, что мы не намерены с этим мириться” и что “наши ребята находятся рядом с ними”[688].

Под воздействием тех напряженных дней холодной войны члены Палаты представителей единогласно проголосовали “за” — 416, “против” — 0, разрешая Джонсону, как главнокомандующему, принять все необходимые меры, включая использование вооруженных сил, для оказания помощи любому государству — члену СЕАТО.

За совместную резолюцию по поддержанию мира и безопасности в Юго–Восточной Азии, более известную как “резолюция Тонкинского залива”, Конгресс проголосовал так: “за” — 88, “против” — 2. Один из голосовавших против резолюции, сенатор Эрнест Грюнинг с Аляски, предупредил, что это решение было не чем иным, как “предварительным объявлением войны”. Другой сенатор из штата

Орегон, Уэйн Морзе предупредил: “Я надеюсь, что в будущем столетии грядущие поколения будут смотреть с тревогой и большим разочарованием на Конгресс, который делает такую историческую ошибку”[689].

Резолюция безукоризненно соблюдала все конституционные формальности относительно полномочий Конгресса объявлять войну. В конце января 1965 г. именно министр обороны Макнамара и советник национальной безопасности Макджордж Банди сказали президенту Джонсону, что настало время покончить с пятнадцатью годами ограниченного американского присутствия во Вьетнаме. Настало время для прямого военного вмешательства или для переговоров об окончании конфликта. “Боб и я имели честь одобрить первый этап”, — писал Банди. Джонсон согласился, и через месяц началась бомбардировка северного Вьетнама под кодовым названием “раскаты грома”[690]. В июле месяце Джонсон отдал приказ об отправке во Вьетнам стотысячного контингента военнослужащих. Так началась вьетнамская война.

Чтобы придать больший вес военному присутствию и наращиванию военных сил во Вьетнаме, американского посла в Сайгоне Генри Кэбота Лоджа, члена СМО, заменили генералом Максвеллом Тейлором, бывшим председателем Объединенного комитета начальников штабов, тоже членом СМО.

В 1984 г. редакторами “Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт” было верно подмечено, что “в тот период были посеяны семена сегодняшнего конфликта между президентом Рейганом и Конгрессом по использованию американской военной мощи — от Центральной Америки до Ливана и Персидского залива”[691].

В 1999 г., в период попытки импичмента президента Клинтона в связи с его сексуальными похождениями, никого уже в Конгрессе не обеспокоило то, что он продолжил начатые Джонсоном неконституционные действия, напав на Ирак и Косово от имени Организации Объединенных Наций.

Нетрудно заметить, что многие из наиболее важных защитников американского присутствия во Вьетнаме, как в правительстве, так и за его пределами, были членами правления директоров СМО. Сюда также могли входить Аллен Даллес, Дэвид Рокфеллер, Джон Дж. Макклой и Генри М. Ристон (партнер Моргана).

Учитывая, что Уильям Доннован (“дикий Билл”), глава Управления стратегических служб, предшественника ЦРУ, в молодости был частным агентом Моргана–младшего, автор Гибсон отмечает: “В начале 1960–х годов интересы Совета по международным отношениям, Моргана и Рокфеллера, а также разведывательного сообщества были так тесно связаны, что фактически представляли собой единую общность”[692].

Согласно исследователю СМО Джеймсу Перлоффу, Уолт Ростоу, ставшему советником по национальной безопасности президента Джонсона в 1966 г., был не только членом СМО, но и сделал три неудачные попытки устроиться в администрацию Эйзенхауэра, не пройдя проверки службы безопасности. В своей книге, написанной в 1960 г. “США на мировой арене”, Ростоу раскрыл свои глобалистские взгляды, призывая к международной полицейской силе. Он писал: “Законной американской национальной целью является забрать у всех народов — включая Соединенные Штаты — право использовать национальную военную силу в личных интересах. Поскольку это право — основа национального суверенитета… поэтому, в американских интересах — положить конец к статусу государственности, как это было исторически предопределено”, — написал он.

Член СМО Макнамара сделал свой вклад в секретный аппарат разведки Америки, когда 1 августа 1961 г. создал разведывательное управление Министерства обороны (РУМО). В сентябре он и Тейлор прилагали усилия к расширению американского присутствия во Вьетнаме, предлагая увеличить численность войск еще на 16 тысяч человек. Заместитель государственного секретаря Джордж Болл решительно выступил против этого, предупреждая, что такие действия приведут к развертыванию по крайней мере 300 тысяч американских военнослужащих в течение двух лет. Джон Кеннеди согласился с советом Макнамары.

Позже именно Макнамара, будучи министром обороны, вплоть до 1968 г. постоянно сокращал военные расходы США, осуществлял политику запрета воздушных стратегических ударов в северном Вьетнаме. В 1978 г., после окончания вьетнамской войны, завершившейся коммунистическим переворотом на Юге, Макнамара стал президентом Мирового банка (доходного агентства Организации Объединенных Наций и любимого проекта СМО) и осуществлял координацию распределения займов на сумму 60 млн долларов для победителей в этой войне.

Уильям Банди (Орден Череп и Кости, 1939), примкнувший к ЦРУ в 1951 г., стал директором СМО в 1964 и сразу же был назначен помощником Госсекретаря по дальневосточным делам. Главная закулисная планирующая сила США вьетнамской политики, Банди составил резолюцию по Тонкинскому заливу согласно плану “Пентагон пейперс”. Именно Банди активно участвовал в операции под руководством ЦРУ “ОПЛАН-34–А” в нападении американских кораблей у северовьетнамского побережья (с нарушением норм международного права)[693]. Это вызвало ответные действия по отношению к американскому шестому флоту, что закончилось инцидентом в Тонкинском заливе. Банди впоследствии стал редактором издания СМО “Форин афферз” (иностранные дела).

Брат Банди, член СМО Макджордж Банди (Орден “Череп и Кости”, 1940 г.), как сообщалось, был одним из инициаторов Доклада с железной горы и специальным помощником по национальной безопасности у Кеннеди и Джонсона. Банди начал службу в армии США (в звании рядового) в начале Второй мировой войны и внезапно стал помогать планировать вторжение в Сицилию и Нормандию. Вскоре он стал помощником военного министра в возрасте двадцати семи лет. Позднее он был президентом Фонда Форда с 1966 г. по 1979 г.

“Действуя совместно, братья Банди контролировали все потоки разведывательной информации, касающейся Вьетнама, Госдепартамента и министерства обороны”[694], — утверждал исследователь тайных обществ Энтони К. Саттон.

Госсекретарь Дин Раск, еще один инициатор Доклада с железной горы, был заместителем начальника штаба Объединенного командования в Азии во время Второй мировой войны. Стипендиат Родса, член СМО и председатель Фонда Рокфеллера, Раск руководил политикой при Кеннеди и Линдоне Джонсоне, который сказал своему биографу Дорис Кирнс, что его “система советников основывалась на Раске”[695]. Члены СМО Ачесон и Роберт Ловетт “настойчиво” рекомендовали Раска президенту Кеннеди.