Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Возмущенные и выведенные из себя фермеры организовали демонстрации в нескольких городах. Сэмюэль Адамс, заявлявший, что европейские “эмиссары” тайно провоцируют народ, помог составить резолюцию штата Массачусетс, приостанавливающую закон о передаче арестованного в суд для решения вопроса о законности его ареста, а также как закон о бунтах, чтение которого не оказало никакого воздействия на взбунтовавшихся фермеров.

Народ, десятью годами ранее выступавший против английского правления, теперь требовал смертной казни мятежникам Шейса. Только Томас Джефферсон, далекий от этих событий американский посол во Франции, выразил свои симпатии восставшим. Он писал своему другу: “Я считаю, что небольшие восстания время от времени — хорошая вещь. Бог запрещает нам, чтобы мы жили двадцать лет без какого‑либо восстания…. Древо свободы должно время от времени освежаться кровью патриотов и тиранов”. Небольшая армия Шейса наконец добралась до Бостона, но повернула обратно, скорее из‑за зимней бури, чем из‑за спешно собранного народного ополчения, подкупленного бостонскими торговцами.

Американский союз был далек от стабильного, особенно в западных районах. В 1791 г. министр финансов Александр Гамильтон — масон — протолкнул через Конгресс ряд налоговых законов, имевших целью поддержать недавно созданный банк Соединенных Штатов и заставить полностью выплатить правительственные обязательства его друзьям. Это была также попытка утвердить власть неоперившегося федерального правительства. Его действия закончились “восстанием виски” в 1794 г.

Одной из групп, наиболее сильно пострадавшей от налогов Гамильтона, были шотландско–ирландские фермеры западного штата Пенсильвания, особенно возмущенные налогом на виски. Кроме употребления в пищу, большинство фермеров перерабатывали свое зерно на виски, поскольку их было легче транспортировать на восточные рынки. В налоге на виски они усматривали прямое нападение на их средства к существованию, и сборщиков налогов встретили с оружием. Некоторые из них были в боевом оперении.

Согласно некоторым исследователям этого периода, причастность тайных обществ под влиянием иностранцев была очевидна. К примеру, обычное неповиновение возмущенных фермеров было усилено агитацией французского посла в США Эдмона Жене.

Незадолго до этих событий Эдмон Жене был выдворен из России за подстрекательство к революции. Весной 1793 г. он прибыл в Америку и тут же начал организовывать тайные общества, которые назывались “демократические клубы”. Они были точной копией клубов, создаваемых Орденом иллюминати во Франции, которые активно занимались в то время пропагандой Французской революции.

Исследователь Джон Квинси Адамс отмечал: “…что демократические клубы так тесно примыкают к парижским якобинцам, что в их происхождении от общего родителя невозможно ошибиться”[665].

Президент Джордж Вашингтон также выразил беспокойство, заявив: “Я высказал это как личное мнение… что если бы этим обществам не противодействовали… то они могли поколебать правительство до основания”.

В июле 1794 г. Джордж Вашингтон надел свою старую военную униформу и провел смотр армии, насчитывавшей тринадцать тысяч военнослужащих во главе с отцом Роберта Ли, генералом Генри Ли, как его называли друзья — “наездником Гарри”. Народное ополчение, собранное из соседних штатов, прибыло в Пенсильванию, и несколько сотен фермеров, выступавших против власти, быстро рассеялись. Два фермера были осуждены за измену, но были помилованы Вашингтоном, после того как республиканцы Джефферсона выразили тревогу, усматривая в этом чрезмерную реакцию правительства. Федералисты расценивали этот инцидент как победу, поскольку это была их первая возможность установить федеральную власть военными средствами в пределах границ штата.

Однако критики усматривали в этом дальнейшее установление элитной власти под другим названием. “Почему господа Гамильтон и Вашингтон заинтересованы в участии в Американской революции? — задавался вопросом автор Брамли и отвечал: Просто они использовали свое влияние, чтобы создать те же самые учреждения в Америке, которые колонисты считали столь одиозными при британском правлении”[666].

В преддверие революции во Франции, под воздействием критики джефферсонских республиканцев и напуганные влиянием иллюминатов в национальных масонских ложах и демократических клубах, федералисты на Конгрессе в 1798 г. приняли четыре совсем не демократичных закона. Эти непопулярные законы, “предназначенные для защиты Соединенных Штатов от обширного французского якобинского заговора, платные агенты которого даже занимали высокие должности в правительстве”, уполномочивали президента выдворять или заключать в тюрьму иностранцев, иммигрантов и осуществлять наказание за написанное или сказанное “с намерением опорочить” правительство.

Многие полагали, что эти законы были тонко замаскированной попыткой объединить еще неокрепшую федеральную власть. В законодательных органах штатов Кентукки и Виржиния были приняты резолюции, по сути, отвергающие эти законы. Оба штата заявляли, что федеральное правительство было создано в результате согласований между штатами, поэтому если федеральное правительство берет на себя полномочия, не предоставленные ему Конституцией, штаты имеют право объявить такие полномочия неконституционными. Это стало началом конституционного спора, который способствовал расколу американского общества в середине XIX в.

Многие выдающиеся личности предупреждали мировую общественность о том, что масонство — величайшее зло, способное принести народам лиш одни страдания.

Так, шестой президент Соединенных Штатов Джон Адамс был серьезно настроен против масонского ордена. В 1833 г. он писал следующее: “Я искренне убежден, что Орден масонства предоставляет собой величайшее, если не самое большое нравственное и политическое зло, над которым сейчас работает Союз”[667].

Далее он называл масонство “заговором нескольких против равных прав многих; антиреспубликанцами (здесь он имеет в виду не республиканскую партию, а концепцию республики как формы правления), полными жизненных сил.

Я готов окончательно продемонстрировать перед Богом и людьми, что масонская клятва, обязательства и наказания никак не согласуются с законами нравственности, Христианства или этой страны”[668].

Миллард Филмор, тринадцатый президент США, утверждал следующее: “Масонское братство попирает наши права, побеждает правительство справедливости и призывает к открытому неповиновению каждому правительству, которое оно не может контролировать”[669].

Еще одним человеком, высказывающимся против масонов, был Улисс Грант, восемнадцатый президент, сказавший следующее: “Все тайные политические партии, связанные клятвой, опасны для любой нации, какими бы чистыми и патриотичными ни были их мотивы и принципы, впервые сблизившие их”[670].

Джон Маршалл, главный судья Верховного суда в первые дни становления этой страны, был членом масонской ложи. Очевидно, он пересмотрел свою позицию и позднее отрекся. Он выдвинул масонству следующее обвинение: “Следует отказаться от института масонства как организации, способной причинить много зла и неспособной творить добро и на которую невозможно воздействовать надежными и открытыми средствами”[671].

Другое предупреждение пришло от Джона Стивенса, священника–баптиста, который осудил свои связи с масонами, опубликовав свои взгляды в труде “Исследование сущности и тенденции умозрительного масонства”. Из написанного следует: “Масонство было государством в государстве, и однажды масоны свергнут демократическое правительство Соединенных Штатов и коронуют одного из своих “великих людей”, сделав его правителем этой нации”[672].

Другим священником, вышедшим из масонского ордена, был Чарльз Финней, который покинул орден после того, как был убит Капитан Морган. Он написал маленький памфлет под названием “Почему я ушел из масонства”, в котором сделал следующие наблюдения: “… давая эти клятвы, я оказался грубо обманутым. На самом деле я убедился, что мои клятвы были добыты обманом и искажением сути; что эта организация была совсем не такой, как мне ее представляли, и… мне становилось все более ясно, что масонство чрезвычайно опасно для государства и во всех отношениях вредно для церкви Христа”[673].

Но, пожалуй, наиболее резкой критике подверг масонов Папа Лев XIII, возглавлявший католический мир с 1878 г. по 1903 г. В энциклике под названием “Род человеческий” он написал такие слова: “Их конечная цель: именно свержение всего религиозного и политического уклада мира, созданного Христианским учением, и замена его новым положением вещей, соответствующим их представлениям, основы и законы которых будут взяты из обычного натурализма”[674].