Том 2. Лорд Тилбери и другие - Пэлем Вудхауз

— Что ж, до свидания, — легонько вздохнула она. — Приятно тебя повидать.

— А тебя-то!

— Удобно на этом пароходе?

— А то! Как жучку на коврике.

— Где ты ешь?

— В гостинице.

— Бак вроде не велел тебя обслуживать?

— Куда им деваться? — со скромным триумфом отозвался Булпит. — Не обслужат — потеряют лицензию. Твой лорд может заставить, чтоб меня турнули, но когда доходит дело до еды или там напитков, я — клиент, у них нет выбора. Закон!

— Ясно. До свидания, Сэм.

— До свидания, сестричка.

И, добавив любезный совет смотреть повнимательнее, чтобы не всучили фальшивую монетку, Булпит стал глядеть, как сестра, подозвав Джеймса и Джона, величественно тронулась в обратный путь.

А в Уолсингфорд Холле сэр Бакстон утюжил подъездную дорожку в компании нового друга.

Заскорузлое безразличие природы к горестям человеческим стало такой расхожей банальностью, что даже самые захудалые поэты, и те стыдятся плакаться на это в стихах. Литературные круги давно уже приняли как данность, что нашу минуту скорби природа непременно выбирает для широчайшей своей улыбки. Правило это действовало и сейчас. На сердце сэра Бакстона лежал камень, но небеса не проливали слез сочувствия; Уолсингфорд Холл купался в золотистых лучах.

Расхаживал сэр Бакстон энергичными короткими шажками, Джо с трудом приноравливался к нему. Баронет побеседовал с Чиннери, и тот такого понарассказывал, что волнение достигло предела. На тему «Сэм Булпит» этот многажды женатый мужчина мог разглагольствовать бесконечно. Американец набросал портрет истинного гения, против которого тщетно и затевать борьбу, иллюстрируя свои доводы подходящими случаями, которые сэр Бакстон и пересказывал Джо.

— А еще был такой Джоркинс, — нагонял он страху, переходя на припрыжку, подскоки и рысцу. — Тоже пытался его обхитрить. Уйдет через заднюю дверь, пересечет проулок, спустится в подвал напротив, выберется на крышу, доберется до конца улицы и только там выйдет вниз через крайний дом. Казалось бы, безопасность обеспечена…

Джо предугадывал, что это всего лишь акт первый.

— Но! — возопил сэр Бакстон. — Но, разнюхав про его уловки, Булпит подходит к полисмену и говорит: «Начальник, тут какой-то дядя выскальзывает в заднюю дверь, пересекает проулок, спускается в подвал напротив…» Ну, и так далее. Полисмен устроил во дворе засаду…

— Увидел, как этот тип выскальзывает в заднюю дверь, пересекает проулок, спускается…

— Именно. И в конце маршрута хвать его за шиворот! «Что такое?» — «Да ничего. Это я на пари. Я почтенный домовладелец, моя фамилия Джоркинс…» — «Да? — выскакивает Булпит. — Тогда это для вас!» И вклеивает ему повестку. Ну, как вам?

— Сущий дьявол.

— И мерзавец.

— Табби надо избегать задней двери.

— Булпит и в парадную проникнет!

— Какой многогранный! — заметил Джо.

— А вот еще. Приходит он с бутылкой шампанского. Дворецкий посчитал, что шампанскому всякий обрадуется, ничего не заподозрил и впустил его. Ну, а он всучил повестку.

— К счастью, мы в деревне. Здесь удивятся, если кто-то будет бегать по домам с шампанским.

— Верно. Да, это — закавыка. Но, дорогой мой, изобретательности его нет предела. Чиннери рассказывал, для того чтобы вклеить повестку человеку, отдыхавшему у моря, Булпит надел купальный костюм и заплыл на частный пляж.

— Сюда ему вплавь не подобраться!

— Верно, верно. А все-таки боюсь я его. Вы, часом, не знаете, какие у нас законы на этот счет?

— Не знаю. Думаю, что дурацкие.

— Чиннери говорит, исполнителю запрещается проникать в дом силой, но он имеет право войти в открытую дверь или влезть в открытое окно. Если такой закон действует у нас, проблема — жуткая. В такую погоду нельзя держать окна закрытыми. И еще, вы говорили с братом?

— Да.

— Как вам его позиция?

— Да мелет глупости — ну и пускай меня тащат в суд, плевать я хотел!

— Именно! Когда я с ним утром беседовал, он уперся. Прямо напрашивается на судебное разбирательство. Спятил, что ли?

— Видите ли, оскорбленной стороной Табби считает себя. Он заподозрил, что мисс Виттекер обманывала его, принимала подарки от соперника. Когда я с ним разговаривал, он рвал и метал. Пусть, говорит, это вытащат на яркий свет и мир нас рассудит! Ему только того и хочется.

— Тогда зачем бороться?

— Нет, нет! Все в порядке. Я указал ему, какой эффект произведет на нашу общую мачеху этот суд. Он уже не хочет предаться беспристрастному правосудию. Оставил я его прозревшим, согласился играть с нами. Не бойтесь, Бак. Табби не подведет.

— Джо! — глубоко вздохнул сэр Бакстон, и голос у него благодарно дрогнул. — О, Душенька! Здравствуй.

Слегка прихрамывая, как марафонский бегун, леди Эббот достигла финиша.

— Гуляла?

— Сэма навещала.

Лицо сэра Бакстона, просиявшее было при виде жены, снова помрачнело.

— Мы с Джо как раз его обсуждали. Что он тебе сказал?

— Сказал, что он своего не упустит.

— Да?

— Да.

— А не намекнул, как думает действовать?

— Нет. Вряд ли ты на это рассчитывал! Ты уж поверь, что-то он задумал. Я ему говорю, что Табби сидит под кедром с книжкой, с места не сдвинется. И что? Ничего. Ухмыльнулся и стал хвастаться. Но ты не волнуйся, все образуется, — невозмутимо заключила леди Эббот.

И с этой подбадривающей фразой отправилась своей дорогой, торопясь поскорее добраться до любимого канапе.

Сэра Бакстона, преданного идеям Чиннери, а значит — пессимистической философии, прогнозы ее не особенно взбодрили. Перед ним маячил образ гениального клейщика, изготовившегося к прыжку. Нарушая угрюмое молчание, воцарившееся после ухода леди Эббот, он заметил, что самое худшее здесь — ожидание, ведь в любой миг может грянуть беда.

— Не унывайте, — посочувствовал Джо. — Хотя я вас понимаю. Нелегко для нервной системы. Наверное, вроде этой охоты, а? Сколько раз, когда вы пробирались по африканским джунглям…

— В Африке нет никаких джунглей.

— Нет джунглей?

— Нет.

— А я думал — есть. Ладно, сколько раз, когда вы пробирались по тамошним заменителям джунглей, из-за кулис доносилось хриплое дыхание, и вы догадывались, что вот-вот на вас прыгнет леопард. Что тут хуже всего? Неопределенность. Вы не знали, когда именно зверь вцепится в заднюю запонку воротничка. Так и с этим Булпитом. Каков, спрашиваем мы, будет его следующий ход?

— Да, да,

— А что отвечаем? Вот что: кто его знает! Ах, как все было бы просто, — вздохнул Джо, — если б Пик не сдал ему плавучий дом!

Сэр Бакстон вздрогнул.

— Знаете, Джо, чем дольше я про это думаю, тем больше убеждаюсь, что вы правы. Они сообщники.

— По-моему, все улики указывают на это.

— Да, да. Зачем он сюда приехал? Проторить дорожку для Булпита. Зачем он снял плавучий дом? Обеспечить Булпиту базу. Другого объяснения нет. Разве нормальный человек снимет эту посудину? Нет! За каким дьяволом? Да вашу «Миньонетту» никто и даром бы не взял!

— Пока не явился Пик.

— Вот именно. Двадцать лет торчала пустая, и вдруг, за несколько дней до появления Булпита, Пик ее арендует. И как хитро, заметьте, выстроил свои замыслы! Завел знакомство с моей дочкой у каких-то наших соседей, получил возможность проникнуть сюда. Не могу! — вскричал сэр Бакстон. — Прямо руки чешутся!.. Что там, Поллен?

Дворецкий, выйдя из дома, тихо шел мимо них, явно стремясь к кедру, под которым сидел Табби. Он приостановился.

— Телефон, сэр Бакстон. Просят мистера Ванрингэма.

— Э?.. Джо, вас к телефону.

— Младшего мистера Ванрингэма, сэр Бакстон!

— Что!!!

Информация менее зловещая, и та возбудила бы подозрения. Прожужжи муха над головой у Табби, и баронет задался бы вопросом, зачем она летает. Он заметно насторожился и многозначительно взглянул на Джо. Тот мрачно и сосредоточенно поджал губы.

— Кто просит?

— Если я правильно уловил имя, сэр Бакстон, некий мистер Пик.

Раздался пронзительный свист. Сэр Бакстон выдохнул воздух, глаза его выпучились, он снова взглянул на Джо и увидел, что тот опешил, как опешит порядочный человек перед махинациями злоумышленника.

Сэр Бакстон взял себя в руки. Не время сгибаться под ударами. Пришла пора решительных действий.

— Хорошо, Поллен, — произнес он, искусно изображая равнодушие. — Я подойду. Мистер Ванрингэм занят, не стоит беспокоить его…

Телефон стоял в холле. Когда сэр Бакстон взял трубку, Джо, глядя на его фиолетовое лицо, решил, что он вот-вот разразится бранью, но недооценил макиавеллиевской хитрости, на которую способны британские баронеты. Хозяин усадьбы заворковал голосом почтительного дворецкого.

— Вы слушаете, сэр? Сожалею, но я не сумел разыскать мистера Ванрингэма. Что передать?.. Да, сэр… Хорошо, сэр… Скажу.