На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

Выпроводить Славку удалось лишь спустя три часа. Алька его просто взашей вытолкала, говоря прямым текстом, что на часах полночь. Тот упрямился и предлагал заехать в клуб.

— Твой друг там уже отжег! Рожа побитая, не видно лишь из-за  тональника. Губа треснула. Казанки разбиты. И засос на всю шею! — вещала Алька снизу вверх.

— Ты что, жена ему? Ну, сходили в бордель, что такого-то? — хохотал здоровяк, обуваясь.

— В бордель? — взвизгнула сестрица, и Славка у себя над головой услышал щелчок. Вскинул глаза и опешил.

Вадим с перекошенной от боли физиономией потирал под лопаткой — на его сестре не было лица. Она смотрела то на брата, то на свою ладонь и молчала.

— Аль, — пробормотал Славка, поднимаясь.

— Пока, — проговорила она и ушла.

Друзья проводили ее глазами.

— Вадька, ты не думай, она...

— Они уже десять лет точно не болят, брось! — перебил Вадим и закрыл за другом дверь.

Потом он заглянул к сестре. Девушка даже не включила свет. Стояла у двери, в темноте, прижавшись к стене спиной и молчала.

— Алька, брось…

— Я тебя ударила, я ударила тебя по твоей спине!

— Не бери в голову. Ерунда. У тебя ладошка, как у Дюймовочки, — отшучивался брат.

— Я ударила тебя из-за  Инны. Онисама, ты что, правда, в бордель ходил?

Вадим вдруг почувствовал, что очень устал. Он прислонился к косяку.

— Да.

— Это я во всем виновата, — вдруг сказала Алька, и брат вскинул голову, таким больным ему показался голос сестренки.

— Аль…

— Это я вам предложила пожениться, — проговорила скорбно она, — я даже подумать не могла, что вы полюбите друг друга.

Вадим опешил. Он хотел что-то сказать, но слова словно испарились, и он не мог ухватиться за мысль. Хотел возразить, но… не мог и себя топить в этой лжи.

— Инна мне достаточно спокойно рассказала о Славяне, а потом с такой злостью о твоем засосе на всю шею, — пробормотала Аля.

— Не такой уж он и большой.

— Я знаю, просто по ее словам ясно, что ее вообще тронул сам факт чужой девицы, с которой ты кувыркался…

— Да не кувыркался я ни с кем! — разозлился Романов.

— А что тогда? Засос-то есть!

— Есть, но кувыркания не было! Хочешь — верь, хочешь — нет! Пришел, чтоб снять девку на пару часов, а… Не захотел. Все они, как штамповка. Будто на станке одном… Ширпотреб.

Сестренка вздохнула.

— Согласна. Инна вообще не от мира сего. Брат, а если она уйдет от нас?

— Я сегодня к нашим бабушкам ходил, так она сказала, что во время моей работы услышала музыку, — вдруг произнес Вадим.

— Из окна что ли?

Он усмехнулся.

— Нет, от моих рук. И слышала она «Травиату» Верди.

Алька, казалось, перестала дышать. Ее глаза поблескивали из затемненного уголка, и брат ощущал ее тревогу.

— Верди? Того Верди? Или какого-то современного?

Вадим тяжело вздохнул.

— Джузеппе Верди, опера «Травиата».

— Дим, — жалобно проговорила сестренка.

— Ладно, ложись, поеду, поищу ее, — сказал брат и ушел.

Вадим ехал по маячку на телефоне. Этого клуба он не знал, да и занесло женушку аж на Крестовский остров! Если они не успеют до часу ночи выбраться оттуда, придется ночевать на острове. Скоро начнется развод мостов, и тогда пиши — пропало. Он не понимал, как ее туда занесло. Он не знал, в каком она состоянии. Он представлял ее расстроенной, обиженной, и искал слова, которые могли бы подсластить ту пилюлю, что ей пришлось проглотить. В себе копаться боялся. Слова сестры о возможных чувствах, которые зародились между ним и беглянкой, не давали покоя.

«Я влюбился в Инну? Почему Алька так решила? Она меня удивляет и только,—размышлял он. —Да черта с два просто удивляет! У тебя, друг, женщины не было уже сколько? Вот-вот, даже считать страшно, не монах же! И с путаной не вышло, и дело не в твоей брезгливости, брат! А в том, что ты нашел девушку, которую хочешь. Вот только…»

И от этого «вот только» на душе было тяжело. Славка сегодня балагурил и веселился, но порой он смотрел на Альку, и в его глазах появлялась грусть. Он даже намекнул, что может остаться ночевать. Впервые в жизни, впервые за все двадцать восемь лет, что они знакомы, Вадим настоял на его уходе. Они вытолкали Славяна практически взашей. Пинка не хватало лишь! Интересно, Славка заподозрил что-нибудь?

Наконец показалась вывеска клуба. Романов припарковался и спокойно вошел в заведение. Его очень удивило, что не было фейсконтроля. И это в Питере-то? За стойкой администратора его встретила миловидная девушка и спросила о цели визита. Вадим совсем опешил. Глаза скользили по стенам, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь.

— Сальса? Бачата? Кизомба? [2]— совсем огорошила девушка.

Из перечисленного Вадим имел некие представления лишь о сальсе.

— Я за женой, — признался он просто. — Она сейчас здесь.

Оказалось, что из холла можно было попасть в два зала. В одном танцевали бачату, в другом — сальсу. Стилист шагнул наугад.

За дверью просторный танцпол. Вдоль стены по правую руку выстроились столики. Ни одного свободного! По левую — вытянулась барная стойка. А в центре пары извивались в красивом танце — яблоку упасть негде! Вадим замер. Что Инна могла здесь делать?

Мелодия закончилась, и Вадим зашарил глазами по посетителям. Он звонил Инне из холла, но, видимо, она не слышала. Он посмотрел на часы. Еще сорок минут и всё: ночевать им на острове! Он пошел вдоль столиков, вспоминая на ходу, во что Инна была одета. А на сцене разворачивалось действо.

— Дорогие любители танца, хотели бы вы знать, чем ответит Артур со своей партнершей на представление пары Макса?

Зрители закричали, заулюлюкали. Вадим протискивался сквозь толпу, сетуя на многолюдность.

— Тогда встречайте. Итак, Артур и Инна.

Романов оглянулся на сцену, услышав знакомое имя, но вышедшую в свете прожектора девушку он точно не знал. Стройная, затянутая в черные лосины. Свободная черная без рукавов блуза с разлетающимися шифоновыми полами придавала некую легкость фигуре. Лицо, как и лицо партнера, скрывала черная маска. На парня приятно было