Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921 - Уильям Аллен

Двумя основными фигурами, появившимися в конце 1921 г. в качестве лидеров мусульманских клерикалов, были Наймудин Гоцынский и местный помещик и владелец крупного овцеводческого хозяйства, который был уже провозглашен имамом Дагестана и Чечни своими ближайшими сторонниками (и, соответственно, наследником Шамиля), и шейх Узун-Хаджи, которого друзья называли «Эмир Чечни».

Именно Узун-Хажди, по мнению Самурского, «более полно, чем любой другой лидер, выражал дух и цели дагестанских «клерикалов». «Он был тем, кто наиболее точно излагал учение, завещанное Шамилем… Он стремился создать небольшой «Кавказский халифат», теократию, основанную на демократическом равенстве всех истинно верующих». Во внешней политике он руководствовался неугасимой ненавистью ко всему русскому и страстным желанием обрести независимость от неверных и объединиться с Турцией. Он верил, что именно этой стране суждено возглавить все мусульманские земли. На практике клерикальные лидеры вынуждены были, силой обстоятельств, сотрудничать с мирскими людьми вроде князя Тарковского, богатого мусульманского землевладельца, полковника Чермоева, нефтяного магната из Грозного (оба они были сторонниками белых), и Али Хажди из Акуша, либерального интеллектуала, который позже сотрудничал с большевистским Комитетом обороны в его борьбе против Деникина.

Однако после большевистского переворота в Петербурге, поздней осенью 1917 г. люди в Дагестане, симпатизировавшие той или иной русской буржуазной партии, оказались в изоляции, а влияние экстремистских групп очень быстро возрастало. В Темир-Хан-Шуре был создан национальный комитет, а в промышленном портовом городе Петровске на Каспии – революционный комитет.

Чтобы понять сложный военный характер последовавших за этим боев, надо познакомиться с географическими особенностями Дагестана. Граница Автономной Советской республики Дагестан до 1926 г. проходила на севере по хребту Анди и по нижнему течению реки Сулак, на востоке – по Каспийскому морю, на юге – по реке Самур, а на западе – по Главному Кавказскому хребту. Этот хребет отделял дагестанские племена от горных грузин – бушей, пшавов и хевсуров. Вся республика занимает чуть больше 44 тыс. кв. км.

Название Дагестан в переводе с турецкого означает «горная страна». Область высоких гор, занимающих около двух третей территории, носит название «Нагорный Дагестан», а прибрежные равнины – «Приморский Дагестан».

Нагорный Дагестан представляет собой компактный лабиринт пересекающихся друг с другом горных хребтов с очень крутыми склонами. Эти склоны (за исключением отдельных участков) совершенно лишены лесов, которые в изобилии произрастают в горах Чечни и Грузии. Эти горы представляют собой отроги Главного Водораздельного хребта и хребта Анди (ответвление первого). Вся эта горная цепь, достигающая в Диклос-мте и Богосе высоты более 4 тыс. м, перерезана крутыми ущельями четырех рек (кейсу): Анди, Авра, Кары и Кази-Кумуха, которые текут на северо-восток и впадают в Сулак. Нагорный Дагестан отделен от Приморского хребтом Гюмри. Его западные склоны очень круты и сильно изрезаны, а восточные – полого спускаются к песчаным холмам, которые тянутся до Каспийского побережья. Именно эта узкая полоса у подножия гор дает доступ из земель Северного Кавказа в плоские долины Азербайджана. Здесь же проходит прибрежная дорога, которая идет через Петровск (Махачкалу) и Дербент и соединяет нефтяные промыслы Баку и Закавказскую железную дорогу с главной железнодорожной сетью России. Таким образом, воинственные племена Дагестана, жившие в своих высокогорных аулах, находились в непосредственной близости от одной из главных артерий, питающих российскую экономику. Впрочем, было бы преувеличением сказать, что стабильность экономики зависела исключительно от бакинской нефти. Петровск всегда являлся узловым пунктом каспийско-кавказской политики, и это объясняет стремление соперничавших в России партий и Турции контролировать события в Дагестане в 1918–1920 гг.

Главными племенами Нагорного Дагестана считаются дидо и анди, проживавшие в долине верхнего течения Анди-Кёйсу; авары, обитавшие в районе, орошаемом Аваром и Карой и в долинах среднего течения Анди и Сулака; кази-кумухи – в долине Кази-Кумух-Кёйсу. Из всех этих народностей наиболее многочисленными и воинственными являлись авары; именно благодаря им Шамиль так долго сопротивлялся России в XIX в. В XVII–XVIII вв. они оказывали большое влияние на политику Закавказья, а их вожди, которые обладали талантами, необходимыми для восточных государственных мужей, имели долгую традицию союза с турками против России, Персии и Грузии.

В то время как кланы Нагорного Дагестана представляли собой, грубо говоря, свободные сельские общины, жившие по демократическим законам и имевшие высокоспециализированную экономику, основанную частично на скотоводстве и частично на шелководстве и садоводстве, жители Приморского Дагестана были крестьянами, которые обрабатывали земли, принадлежавшие помещикам – беям, тяготевшим, скорее, к императорской власти. На равнинах разговаривали на азерском языке, и люди здесь в основном имели татарское происхождение, за исключением татов, живших в долине Самура, которые относились к персам. По оценкам 1914 г., в Дагестане проживало около миллиона с четвертью человек, из которых воинственные племена внутренних нагорий составляли не более одной пятой, однако политическая инициатива всегда принадлежала им. Сельскохозяйственное население приморских районов оставалось либо пассивным, либо симпатизировало им.

В Дагестане всего лишь три значительных города. Это расположенные на побережье Петровск (переименованный после революции в Махачкалу)[347] и Дербент, а также Темир-Хан-Шура (Буйнакск), который является крупным торговым городом на границе с Нагорным Дагестаном. В этих городах сформировалась небольшая прослойка индустриального пролетариата, а в деревнях были люди, которые познакомились с современной промышленностью, работая на нефтяных промыслах Баку и Грозного.

К северу от Дагестана, позади хребта Анди, находились земли чеченцев. Этот народ населял высокогорные равнины северо-восточных склонов Кавказа, которые спускаются к Тереку. Чеченцы, исповедующие ислам, вместе с аварами были главными участниками войн Шамиля. После революции пытались координировать политическую деятельность чеченцев, живших западнее Дарьяльского перевала кабардинцев и дагестанских племен. Однако достичь этого не удалось, поскольку племена, жившие на севере, считали своими политическими центрами Владикавказ и Грозный, а вовсе не Шуру и Петровск. Кроме того, казаки считались главными врагами чеченцев, а в числе их союзников турки и азербайджанские татары не числились. И «Чеченский эмират» Узун-Хаджи, и так называемая Горская республика грозненского миллионера Тапы Чермоева оказались нежизнеспособными. Сначала белые, а потом и красные без особого труда распространили свою власть до самого хребта Анди и Сулака. Чеченцам не удалось сыграть такую же важную роль, какую они играли в годы мюридской войны, и мощное мусульманское восстание в северо-восточной части Кавказа, продолжавшееся с 1917 по 1921 г., ограничилось лишь центральной частью Дагестана.

Отсутствие коммуникаций в Нагорном Дагестане очень помогло горцам в тот момент, когда власть России ослабла. Петровск соединяла с Темир-Хан-Шурой узкоколейная железная дорога, идущая по побережью. От Шуры на юго-восток шла дорога с металлическим покрытием, которая огибала хребет Гюмри и заканчивалась в Ходжал-Махи, расположенном в долине Кази-Кумух-Кёйсу. С другими городами на побережье этот город соединяли колесные дороги: через Дешлагар – в Буйнакск, Каякент и Берекей. Из Ходжал-Махи дорога, лишь частично покрытая металлом, вела на юг в Кумух, главный город Кази-Кумуха.

Из Ходжал-Махи на северо-восток проложено главное Шуринское шоссе, которое шло до Хунзаха, русской крепости, контролировавшей долину Авар-Кёйсу, а отсюда грунтовая дорога, минуя Тлох, вела в долину Анди-Кёйсу до форта Ботлих. После Ботлиха она продолжалась на северо-запад до Ведена и Грозного в Чечне.

Между Ходжал-Махи и Карадагом на реке Кара-Кёйсу находился Салтинский мост. Небольшая металлическая дорога соединяла главное шоссе с крепостью Гуниб, которая контролирует долину Кара-Кёйсу.

Так называемая Аваро-Кахетинская дорога шла из Карадата в Грузию, но ее строительство еще не было завершено, и для колесного транспорта оказался пригодным только участок в 40 верст[348] – от Карадага до Гидатла. Другими путями сообщения с Грузией, которые до марта 1921 г. оставались доступными для восставших, являлись дороги, проходившие по высокогорным перевалам Главного хребта. Эти перевалы даже в летние месяцы были недоступны для вьючных животных. Дороги, сходившиеся в Ходжал-Махи, являлись главными путями доступа в Нагорный Дагестан. Снабжение русских фортов в этих горах и поддержание власти России среди местных племен было возможно лишь по Ботлихской дороге. Зимой сильные снегопады часто делали эту дорогу непроходимой. Единственными путями сообщения, по которым Шура могла поддерживать связь с Нагорным Дагестаном, были очень сложные тропы, проходившие по горам Гюмри. Основными тропами являлись: Каранай-Гюмри, Эрпели-Гюмри и Шура-Аракани. Последняя проходила по крутому ущелью с тем же названием.