Яконур - Давид Константиновский

Ветер со склона настиг Савчука, принес мелкий снег. Савчук остановился, опустил портфель на дорогу и обеими руками поднял воротник пальто. Взял портфель и пошел дальше.

Задача — равновесие, разумное сочетание, гармония… не разобщение, не противостояние, это неестественно… не стратегия натиска, величавых предначертаний по коренному — как это там — перевоспитанию природы, иначе — мародерства по отношению к ней… и не идеализация, утопия полного невмешательства… можешь и с этого начать, когда будешь говорить сегодня… только не распространяйся, коротко… твоя, брат, личная задача — реализация этого на Яконуре.

Савчук остановился, прислушиваясь.

Путинцев хотел, чтобы Яконур принадлежал людям… получится, все получится… ну и что ж, что непросто… так бы меня тут и видели, будь это просто.

Дождавшись, когда его служебная машина остановилась рядом с ним, Савчук поздоровался с водителем и взялся за отворенную для него дверцу.

Бросил портфель на заднее сиденье. Отогнул рукав пальто и глянул на часы.

Старик просил не опаздывать.

Герасим еще успел подвезти детей к школе; увидев, нагнал их, усадил.

Они и были ему рады и счастливы прокатиться.

Наталья, с котом Васькой в руках:

— Да, конечно! Говорить он научился ведь? Научился. Теперь пусть дальше учится…

Наблюдал за ними в зеркало.

Сережа Вдовин, у него на коленях оба портфеля:

— Дядя Герасим, у вас щеточки на стекле — как двоечник и учитель! Эта пишет с кляксами, с ошибками, а потом эта идет и исправляет!..

Помахали ему на прощанье.

Не спешил развернуться, смотрел вслед.

Все, что обрел, отдать — им… Вот — Стрелина… Следующим наследникам… Готовность отдавать — как осознание накопившегося долга…

Прежде чем сесть в машину, Столбов привычно обернулся к трубе.

Она возвышалась над округой, как космическая ракета на старте. Огромная, перехваченная оранжевыми поясами. Два ряда огней в утреннем небе.

Столбов перевел взгляд на пачку бумаг у себя в руке.

Получится, все получится… на Яконуре, везде… Инженер, он ставил себя на самый трудный и ответственный участок работы.

Встряхнув бумаги, Главный решительно согнул их вдвое и сунул в карман.

Усаживаясь, напомнил себе: расспросить подробнее про Элэл…

Глянул на часы на приборном щитке.

Старик сказал — не опаздывать.

В лаборатории еще никого не было. Герасим затворил за собой дверь, прижался к ней плечом… Темное, в низких снеговых тучах небо за окнами, сумерки — в комнате. Не раздеваясь, пошел к своему столу; сел.

Смотрел в сторону, туда, где, привезенное им из коттеджа, стояло кресло отца Элэл.

Сразу угадав ладонью привычную кнопку, включил лампу. Повернулся к столу, к желтому конусу света.

Записка от Якова Фомича — недельной давности. Совсем немного, на какой-то час, не успел на кобальт! «Герасим, раз договорились, я без отрыва от койки начал расширение нашей артели. Идет по старому способу — старшие и младшие, лаборанты и практиканты…» Элэл чувствовал себя лучше, они ждали скорого его возвращения, все было хорошо! В стороне — листок, отличный от других; заявление Грача: «Прошу освободить меня… перевести…» Лабораторный журнал — эксперименты с разрядом. Что это было, вчера? Еще одна потеря? Может, показалось? Так мало, получается, он знает о Капе! Пока отложить. Выяснить, с Валерой поговорить…

Поднялся, снял пальто; бросил его на край стола; снова сел.

Единственная его совместная работа с Элэл… Модель — в окончательном виде; готовый отчет. Захар взялся обсудить его со Стариком, Михалыч — со Снегиревым… Модель Яконура: копия статьи, присланная Кемирчеком…

Снова взял записку Якова Фомича. Просмотрел документы. Уже видел обоих, разговаривал с ними. Отыскал между бумагами ручку; подписал; задумался на минуту, с занесенным пером — и твердо вывел дату…

Борис поставил машину у фильтровальной.

Пошел через пустырь.

Ветер заметил его, задул ровнее, настойчивее, присгустил снег. Борис сунул руки в карманы, поднял плечи.

Шагал пустырем к берегу.

Быть здесь ему должно. И он делал для Яконура все, что мог, что в его силах.

Лично ответственный, он поднимался с рассветом, работал каждый день. Не отступался. Это был долг его. Остался с Яконуром и служил ему.

Идет, подняв высоко плечи…

Герасим обошел лабораторию и, вернувшись к столу, снова сел.

Папка — материалы к симпозиуму. Доклад Элэл. Надо решить, кто прочтет на пленарном… Доклад Морисона: «Огромный толчок… В связи с созданием Леонидом Лаврентьевичем стройной теории… Рад принести поздравления своему блестящему коллеге и пожелать ему доброго здоровья, бодрости и многих лет жизни для осуществления его обширных творческих планов…» За три месяца до своего триумфа; все ждали, что Элэл успеет подняться!.. Доклад Жакмена, названный им — «История нашего направления со специальным подчеркиванием отрицательных результатов». Начало: «Не странно ли, что так мало докладывается отрицательных результатов, хотя большая часть творческой жизни ученого уходит именно на их получение. Публикуемое для других не дает реальной картины существования любого из нас…». Затем: «Важность этого моего отрицательного результата заключалась в том, что он направил мои мысли на явления, которые, как в то время предполагалось, не имеют места, невозможны…» И напоследок: «Я закончу свое сообщение, подготовленное как дань уважения Леониду Лаврентьевичу, вашему замечательному ученому, выражением надежды. Времена полупревращения веществ одни и те же, проведены ли измерения людьми внутренне богатыми либо нищими духом; но я не знаю аналогичного эксперимента, который бы удалось продемонстрировать для поведения в области нравственной. Может быть, именно ученые сохранят и в конечном счете взлелеют для всех то зерно, из коего вырастут, умножатся добро, человечность и доверие, так необходимые для того, чтобы живущим на нашей планете повезло достичь мира и процветания»…

Кирилл Яснов сидел в стороне от своего стола, в кресле для посетителей, и курил.

Яконур привычно голубел перед ним на карте.

Ответственность… инженеров, гуманитариев… за настоящее и за будущее.

Стенные часы, оставшиеся Кириллу от его предшественника, пробили четверть.

Кирилл поднялся, шагнул к окну, проверил, пришла ли за ним машина.

Погасил сигарету и направился к двери.

Старик наказывал — не опаздывать.

Желтые, белые, синие, красные трубы, больших диаметров и малых, тянулись мощным стволом, он ветвился, трубы разбегались по сторонам, и на них гроздьями были цеха, как крупные плоды. От скопления газгольдеров, ректификационных колонн, градирен, железнодорожных путей, цистерн взвивались разноцветные дымы и туманы, поднимался ровный гул. Иногда с ревом приоткрывался где-нибудь клапан, ухал и замолкал. У пультов сидели аппаратчики, смотрели за приборами, рядом висели их защитные каски. Люди, механизмы, реактивы взаимодействовали здесь; шел процесс. Плавление, варка, гидрирование, добавление щелочи и кислоты, подача водорода, нагрев, перекачка в промежуточные емкости, загрузка катализатора, окисление, ректификация, промывка, сушка, перемешивание, резка, полимеризация, обработка сероуглеродом, фильтрация, удаление воздуха, отбеливание, высаживание из раствора…

По берегу на миллионе квадратных метров тянулись насосные станции, накопители для аварийных стоков, смесители, отстойники, фильтры. Через множество резервуаров двигался поток, которому не было конца. Сотни датчиков автоматического контроля посылали от него свои сигналы, и по сотням каналов немедленно отправлялись сюда короткие команды. Движение потока убыстрялось, замедлялось, вовсе затухало и ускорялось снова; поминутно что-то в него добавлялось, что-то изымалось из него; с ним делались превращения. Перекачка, нейтрализация, подача воздуха, перемешивание, выдувание летучих соединений, отстаивание взвешенных частиц, воздействие активным илом, внесение солей азота и фосфора, уплотнение, коагуляция, добавление реагентов…

В озере, в прикрытой первым льдом воде, население ее — видов около тысячи — занималось своими важными делами. Одни зарывались в дно, другие осваивали пространство возле камней, к которым были прикреплены, третьи ползали, четвертые плавали над ними. Дневной свет проникал в воду, окрашивая ее в мягкие тона. Каракан, Ельцовка, множество рек и ручьев бежали к Яконуру; Стрелина мчалась из него на север. Непрерывно что-то прибывало, что-то уносилось, что-то происходило. Вода устремлялась прямо и вкруговую, текла вдоль берегов и от одного к другому, опускалась на дно, взмывала к поверхности, перенося в себе все, что жило в ней и было растворено или взвешено…