Восемь бессмертных - Людмила Ивановна Исаева

Порой в разных книгах встречается противоречивая информация о небожителях. Что является правдой, а что вымыслом, — теперь уже не определить. Итак, предлагается описание некоторых страниц жизни юноши.

Рассказывают, что один из восьми бессмертных Хань Сян-цзы был чрезвычайно красивым, с тонкими, правильными чертами лица. Хотя многие и утверждают, что это был племянник пользовавшегося широкой известностью великого литератора Хань Юя, на самом же деле это был его внучатый племянник, довольно образованный, сдавший экзамены на звание цзинь-ши.

Мальчик с детства не желал пользоваться почестями и наслаждаться богатством. Ему были чужды стяжательство и карьеризм, зато он с головой ушел в изучение Дао. Дядя неоднократно заставлял его учиться дальше и продвигаться по служебной лестнице, но Сян-цзы отвечал:

— Я и так учусь, штудирую книги; только их содержание отличается от тех, которые читаешь ты.

Хань Юй обычно сердился и, укоряя, сетовал:

— Даже городские обыватели обладают каждый — своим умением, мастерством, зарабатывая с его помощью на еду и одежду. А ты целыми днями где-то ходишь, путешествуешь На что ты собираешься жить, чем собираешься кормиться в будущем?

Сян-цзы же, смеясь, отвечал на это:

— Я тоже обладаю определенным мастерством, только дядя не понимает моего умения.

Как-то выдался чрезвычайно засушливый год, и император приказал Хань Юю отправиться в храм Царя драконов, что в южном предместье, и помолиться о ниспослании дождя. Он пригрозил, что если Хань Юю не удастся умилостивить Дракона, то его уволят с министерской должности.

Узнав об этом, Хань Сян-цзы превратился в даосского монаха, встал недалеко от ворот императорского дворца и повесил вывеску с четырьмя крупными иероглифами: "Продаются снег и дождь".

Люди тотчас же доложили об этом Хань Юю, и дядя велел позвать монаха, а затем предложил тому взойти на алтарь, чтобы подтвердить свое умение. Вскоре небо неожиданно заволокло тучами. Они были такими плотными, что нельзя было увидеть ни одного просвета. И вдруг пошел дождь со снегом в огромном количестве. Хань Юй не поверил, что это результат искусства даоса. Он спросил:

— Этот снег вымолил я или ты?

— Конечно же, я, — ответил даос.

— А чем ты это докажешь?

— Толщина моего снега — ровно три чши, можете проверить.

Хань Юй велел измерить толщину снежного слоя, оказалось, действительно, три чши. Только после этого Хань Юй перестал сомневаться.

А еще рассказывают о другом случае. Однажды Хань Юй отмечал день рождения, и у дома собралось множество родных и друзей, желавших поздравить его. Хань Юй устроил званый пир у себя во дворце. Неожиданно появился и Хань Сян-цзы, который тоже пожелал дяде долголетия. Дядя и удивился, и разгневался:

— Ты целый год скитался, неизвестно, где, неизвестно, чему учился, чем занимался. Приказываю тебе прочитать перед гостями стихи и объяснить в них, к чему ты стремишься, в чем твое призвание.

Сян-цзы тут же сымпровизировал, продекламировав стихи, в которых были такие строки:

Живу я на небе, на облаке — сплю, Питаюсь я соком из тучи. А утром я чашу наполнить люблю Свежайшей зарею пахучей. Я в тыкве-горлянке секреты таю; И знают о них лишь даосы. Все золото бедным они раздают, Себе оставляют лишь росы. Мне дьяволы, нечисть и зло нипочем, Магическое заклинанье Поможет мне вместе с волшебным мечом. И все это — Дао познанье. В моем арсенале есть средство одно, Которым гостей “угощают”: Я в кубке пустом сотворяю вино, Росточки в цветы превращаю.

Выслушав, дядя воскликнул:

— И ты еще осмеливаешься хвастать, что способен творить чудеса?! Ну, что ж, проверим. Продемонстрируй-ка моим гостям свое искусство "виноделия и выращивания цветов".

Хань Сян-цзы взял большой пустой кубок и поставил его на циновку перед сидящими на полу гостями. Сначала он накрыл кубок золотой тарелкой, а через несколько мгновений открыл, чтобы дать взглянуть собравшимся. Кубок был до краев наполнен ароматнейшим прекрасным вином.

Вслед за этим Сян-цзы насыпал на циновку горсть земли и закопал у всех на глазах зернышко-семечко. Вскоре все увидели, что из земли показался крошечный крепенький росток, который тянулся вверх прямо на глазах, и вот уже появились листья, а затем и бутон.

Бутон мгновенно раскрылся, и всем взорам предстал крупный, ароматный цветок пиона. Лепестки были нежными, и на них блестели жемчужные капельки росы. Хань Юй и гости застыли в изумлении. Но самым удивительным было то, что на лепестке цветка они увидели золотые иероглифы:

Тучи тяжелые, ветру послушны, низко плывут над горами. Там — моя родина, мне недоступна, словно стена между нами. Снег перекрыл все пути и дороги, горько пропасть на чужбине… Родина близко, но мне не добраться: конь обессилел в лавине.

Ни Хань Юй, ни гости не смогли постигнуть смысл этих строк, а Сян-цзы сказал: "Пройдет время, и вы все поймете". Сказал и исчез.

После того, читатель, как вы представили себе эту картину одинокого путника, погибающего в нескончаемом снегопаде, можно сократить перевод до двух строчек, как и в оригинале: