Золотой гобелен - Рэд Инин

— Я лекарь, — произнесла девушка и подняла руку. На ладони проступили светящиеся линии. Исцеляющая длань была ее пропуском. — Здесь раненый, я хочу его осмотреть.

Бурграхи топтались на месте, словно не знали, что делать, и нервно оглядывались в поисках поддержки, которая не заставила себя ждать. Шестирукий вельможа в черных одеждах подошел к ним. Хитрый взгляд, скользнувший по остроухой лекарше, дорогая перевязь меча и мерцавшая в ухе матовым блеском огромная каплевидная жемчужина делали его похожим скорее на разбогатевшего пирата, чем правителя каменоломен.

— Все верно, раненый у нас имеется, даже два, но их уже осмотрели. Лекарь им не нужен, — был его ответ.

— Дан — мой друг, мне надо его увидеть… — Миэ запнулась, не смогла выговорить последних слов. Она не прощаться пришла. Если ему еще можно помочь, она сделает все, что в ее силах. Позовет Сара. Если в человеке остается хотя бы искра жизни, он может его спасти. Только Лан мог сравниться с ним, но и его способности не столь велики. И Лана здесь нет.

Что-то уловив в ее взгляде бурграх подал знак подчиненным:

— Пропустите, — коротко сказал он и пошел в сторону сваленной на земле кучи одеял.

В темноте ночи, которую рассеивал только свет двух лун и нескольких факелов, она увидела Дана. Сначала приняла за брошенные на землю скомканные тряпки, потом, разглядев рассыпавшиеся по земле русые волосы, порванную рубашку, из-под которой виднелись пропитанные кровью бинты, бледное осунувшееся лицо, казавшееся в лунном свете вырезанным из голубого мрамора, едва не всхлипнула.

Срывая с плеча сумку с лечебными принадлежностями, она настроилась на работу. Ей нельзя терять самообладания, нельзя думать о том, какой вердикт вынесли осмотревшие и перевязавшие Дана бурграхи, все еще сидевшие рядом и поддерживающие в нем жизнь. Увидев ее, они отошли, растворившись в темноте. Миэ опустилась на землю и положила ладонь на высокий лоб юноши. У него был жар.

«Уже хорошо, — подумала Миэ, — он борется за жизнь». Закрыв глаза, она начала изучать повреждения. Рана была только одна, но такая, что другой уже умер бы — ключица раскрошена, мышцы разрублены, как и два верхних ребра. Дышит тихо, но часто, поверхностно. Лезвие остановилось в нескольких сантиметрах от сердца.

Первым делом Миэ устранила боль и погрузила раненого в глубокий сон. Дыхание его выровнялось, ледяные пальцы начали согреваться. Тонкими нитями изолировать поврежденный участок от остальных органов, в первую очередь от сердца и легких, очистить рану и качать в обессилевшее тело энергию. Миэ не понимала, как ему удалось продержаться до сих пор. Неужели в его мире все такие живучие?

Когда сил не было даже на то, чтобы поддерживать самое необходимое — дыхание раненого, она решила, что пора обратиться за помощью. С трудом разлепила веки и увидела склоненного над Даном Сара. Оказывается, он все это время был рядом.

— Отдохни, я поддержу его. По крайней мере до рассвета он доживет, а там — будет новый день и новая надежда.

Над ними соткался в воздухе мерцающий золотой купол, отделив трех человек от всего мира. Ободренная скорее присутствием, чем словами лекаря, Миэ снова погрузилась в транс. Сар — непревзойденный мастер, ему лучше не мешать. Миэ стала просто донором, непрерывно отдавая жизненную силу лежащему на земле человеку. Когда она открыла глаза в следующий раз, золотой кокон исчез, лун на небе уже не было. Тело Дана переместилось: пока она была в полусне-полубреду, Сар переложил раненного так, что его плечи и голова покоились у нее на коленях, открывая путь токам воздуха в обессилевшем об борьбы со смертью теле. Лицо еще было белым, но губы порозовели. Он спал, дыхание стало ровным. Рядом, укрывшись пледом, дремал Сар, подрагивая во сне, словно ему снился кошмар.

Когда лекарь всхлипнул особенно громко, Дан открыл глаза. На его лице заиграла слабая улыбка. Миэ знала, что слишком быстро излеченные люди впадают в некое подобие эйфории — пока снова не придет боль. Дан смотрел куда-то мимо нее и счастливо улыбался. Сначала Миэ решила, что это остатки сна, в который они погрузили его, окутывают сознание неуверенными шагами возвращавшегося к жизни Дана. Потом поняла, что взгляд его достаточно осмыслен, и попыталась понять, на что он смотрит.

В черном ночном небе, сначала почти невидимые, потом — ярче и крупнее начали появляться светящиеся точки. Словно кто-то, находящийся по ту сторону бытия, иглой прокалывал шелковую ткань неба, и сквозь крошечные отверстия сначала робко, а потом смелее и ярче пробивался дневной свет.

Миэ застыла, в ужасе ожидая, что невидимая портниха, устав тыкать в небо иголкой, возьмет в руки ножницы и вспорет небо от края до края, убив ночь. Девушка зажмурилась, потом спохватилась и положила ладонь на глаза Дану — ему сейчас нельзя волноваться.

Он сразу же оттолкнул ее руку — и откуда силы взялись. Застонал, неужели полуотрубленной рукой пошевелить пытался?

— Как же мне их не хватало! — пробормотал он заплетающимся языком.

— Кого? — Миэ ждала чего угодно, теперь они поменялись ролями: она, как несмышленый ребенок, ждала объяснений.

Преодолевая улыбку, непослушные губы произнесли только одно слово: «звезд».

— Звезд? — повторила Миэ незнакомое слово.

Дан наконец посмотрел на нее, но взгляд его, не добравшись до лица, остановился на груди. Миэ вздохнула, переборщил с обезболиванием Сар. Она сейчас это исправит. Когда здоровая рука Дана потянулась к ней, Миэ шлепнула его по пальцам. Это должно было привести его в чувство, но он опять улыбнулся.

— Береги его, — прошептал он спекшимися губами.

— Кого беречь? — Миэ потеряла надежду уследить за непредсказуемыми перемещениями рук и мыслей Дана.

— Его, — сделав новое болезненное усилие он показал на стеклянное украшение.

Истратив все силы на этот короткий диалог, Дан отключился. Улыбка так и не покинула его лицо. Миэ аккуратно поправила растрепавшиеся волосы, легонько дотронулась до щеки. С тех пор, как на каменном пороге жерла Суаддин она впервые увидела нелепого юношу, прошедшего испытание и чудом выбравшегося из ядовитой пещеры, кажется, прошла вечность. Худой, нескладный мальчишка с наивными серыми глазами