Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом - Николай Николаевич Берченко

сейчас там командует, чтобы он ничего не предпринимал. Пусть все тихо сидят на судне, и тщательно следят ночью, чтобы никто не подплыл, необязательно на лодке.

– А что ты будешь делать с этой женщиной?

– В Европе это называется кесарево сечение, так как по легенде именно так родился Юлий Цезарь.

– Но ты когда-нибудь делал такую операцию?

– Нет, но мне повезло, я всё же один раз видел, как её делают. Это очень редкая операция.

– Ну и что?

– То, что почти всегда и происходит. Ребёнок остался жив, а мать умерла. Но нам рассказывали в университете, что в Швейцарии какой-то мясник, специалист по кастрированию свиней, сделал кесарево сечение своей жене, и выжил не только ребёнок, но и жена. Я буду делать то, что могу, единственная надежда на то, что негритянки, как нам рассказывали в том же университете, более крепкие и здоровые, чем белые женщины, особенно, аристократки. Во-вторых, воздух здесь чистый, и миазмов, я надеюсь, здесь меньше, чем где-либо.

– А что дальше?

– Пока не знаю. Я сейчас думаю лишь об операции. Но будем надеяться! – и он нежно поцеловал Арабеллу.

Проводив взглядом Арабеллу и мулата, капитан вернулся в хижину и погрузился в раздумья. Мысленно он перебирал всё, что он знал о кесаревом сечении, а это было очень немного. Единственно, что если на Барбадосе он лечил в основном микстурами, то за время пиратской карьеры он стал хорошим хирургом, так как почти после каждого боя ему приходилось доставать верную сумку. Конечно, часто приходилось работать пилой, но он всегда старался что-то сделать даже тогда, когда ему приносили пациентов с чуть ли не с вывалившимися внутренностями. Мало кто из них выживал, но у него сложилось своё собственное мнение о том, как лучше всего останавливать кровотечения и зашивать раны. Скоро появился мулат, неся сумку. Капитан сразу же сказал ему, что они идут выбирать место, где он будет проводить операцию. Он хотел сделать это ещё раньше, но два дюжих молодца, не отстававших от него ни на шаг, показали ему, что вождь боится, что пленник попробует сбежать. К счастью, хорошее место, куда не долетали запахи от жилищ, которые могли быть источником миазмов8, нашлось совсем неподалеку. Там были тень и свежий ветерок, и капитан с помощью ещё нескольких помощников соорудил подобие ложа, на которое уложил страдалицу. Когда жара спала, но было еще достаточно светло, капитан, по привычке перекрестившись, хотя его пациентка, конечно, было язычницей, взялся за дело.

Всё прошло без каких-либо осложнений, хотя Блад не знал, не слишком ли он увлёкся промыванием ран и самого ребенка ромом, который был в изобилии, в отличие от воды, имевшей к тому же отвратительный вкус и запах. Мулат, который оказался его невольным ассистентом, объяснил ему, что почти сразу после того, как уцелевшие невольники пришли в себя, вождь заставил их выдолбить в скалах водоем и стоки к нему, по которым при ливнях стекала вода.

– Это, конечно, сделано очень мудро. А из экипажа никто не спасся? – как-то не подумав, спросил Блад.

– Во время крушения порох во всех мушкетах и пистолетах подмок, – уклончиво ответил мулат.

Ребёнок оказался на редкость большим, по сравнению с теми, которых он принимал на Барбадосе. Капитан не без торжественности передал его лично вождю, а тот отдал его своим помощникам.

– Надеюсь, что они сумеют о нём дальше заботиться, сказал Блад, уже знавший, что его пациентка была единственной женщиной, пережившей крушение.

Вождь, однако, не отходил, а смотрел на Блада с умоляющим выражением лица, так не вязавшимся с его свирепой наружностью.

– Скажи ему, что я пока ничего не знаю. Завтра надеюсь, что-то прояснится. Пусть около женщины всё время кто-то сидит, и если заметит что-то плохое, пусть разбудит меня. Спать, надеюсь, мне дадут.

– Да, вам уже строят жильё рядом с моим.

Этим жильём оказалась клетка, которая потом на ночь была заперта. На полу её, правда, лежали тюфяк и подушка, происхождение которых капитан узнал позже.

На ужин подали рыбу, которую пришлось запивать ромом. Впрочем, это меню не менялось за всё время пребывания капитана в плену. Ещё раз, осмотрев пациентку, капитан отправился в свою хижину, которую закрыли на большой самодельный засов. Ту же процедуру проделали с мулатом. Стенки их клеток соприкасались, но мулат сразу же приложил палец к губам, и капитан понял, что вождь запретил ему разговаривать с пленником.

Только когда всё затихло, они разговорились, точнее капитан расспрашивал мулата о жизни на острове. Почти всё так и произошло, как предполагал капитан. Это был обычный невольничий рейс на Ямайку. Но судно попало в страшный шторм и было выброшено на скалы. Спаслись очень немногие. Все невольники на судне были из одного племени, трагедия которого была в том, что соседний вождь не только охотился на людей, как и все на этом побережье, но и пытался сколотить своё маленькое королевство. Поэтому всех до единого воинов он сбыл англичанам, самых красивых женщин продал арабским купцам, а почти всех остальных женщин распределил среди своих. К счастью, для спасшихся невольников, уцелел их вождь, который сумел наладить жизнь даже в этих условиях. Всё, что удалось выловить из обломков, было тщательно высушено и распределялось самим вождем. На самом высоком утёсе острова всё время находится стража, которая предупреждает о появлении кораблей, и все, прежде всего рыбаки, скрываются в глубине острова. Но за всё время их пребывания здесь, а видимо уже прошло около полугода, только один раз в бухте появилось судно, которое во время прилива выволокли на берег и положили на бок. Никакой охраны моряки не выставили, наоборот, они вечером всё время пьянствовали, поэтому захватить их врасплох ночью оказалось совершенно нетрудно. Но на судне не оказалось ничего ценного, кроме оружия. Все, что там осталось, вождь приказал сжечь и закопать в песок, чтоб ничего не было видно, но все это до конца не успели сделать.

– Да, это были, наверно, пираты, которые только отправлялись в поход и хотели перед этим подготовить своё судно. И любопытство погубило меня,– подумал капитан.

– Вождь приказал всё, и даже пушки и бочонки с порохом перенести и спрятать в глубине острова. Он позже жалел, что они не оставили в живых хотя бы нескольких пленников, которые могли бы научить пользоваться огнестрельным оружием. Что касается захваченных бочонков рома, которых на пиратском судне оказалось немало, то вождь почти не позволяет его пить!

– Тоже мудро, заметил капитан.

Утром, когда клетку открыли, Питер осмотрел пациентку и облегченно