Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918) - Ю Фельштинский

В вопросе о невхождении в состав Совнаркома левые эсеры не были едины. Многие из них считали, что левоэсеровская фракция на Втором съезде Советов "сделала большую ошибку, что не вошла в Совет народных комиссаров". Говорить об однородном правительстве, заявлял делегат Первого съезда левых эсеров Алгасов, можно было только в сентябре, но не в ноябре.78 Организационной связи между ПСР и ПЛСР уже не существовало: в ноябре Четвертый съезд ПСР утвердил решение своего ЦК от 29 и 30 октября об исключении левых из эсеровской партии.79 С эсерами, таким образом, отношения ПЛСР были теперь разорваны

даже формально. Как результат этого, 17 ноября фракция левых эсеров во ВЦИК, "принимая во внимание, независимо от линии поведения" СНК "безусловную необходимость... создания власти без промедления", сочла "неизбежным для себя участие в создании ответственной перед ЦИК власти и в самих органах этой власти". Большевики же, со своей стороны, вероятно в соответствии с достигнутой ранее между РСДРП (б) и ПЛСР договоренностью, провели через ВЦИК постановление о передаче левым эсерам наркомата земледелия и о введении левыми эсерами своих представителей во все коллегии при СНК.80 Наркомом земледелия 24 ноября единогласно был утвержден Колегаев.

Назначение Колегаева наркомом в тот день, вероятнее всего, не было случайным. Дело в том, что 25 ноября, на последнем заседании Чрезвычайного крестьянского съезда, должно было быть вынесено решение о созыве Второго Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов. И было важно, чтобы уже к этому времени левые эсеры формально стали составной частью советского правительства, а наркомат земледелия возглавил левый эсер. Первоначально открытие съезда намечалось на 26 ноября, но состоялось днем позже. Данные о численности фракций на съезде весьма противоречивы. Все исследователи сходятся на том, что из 790 делегатов съезда большевиков было 91. А вот дальше начинаются разногласия. А. В. Шестаков указывает, что эсеров было 370 и они являлись самой многочисленной фракцией съезда, а левых эсеров 319.81 По сведениям В.Зайцева, эсеров было только 305, левых эсеров - 350, а беспартийных -- 44.82 Такие же сведения приводит и Р.М.Илюхина.83 Возможно, разночтения статистических данных связаны с тем, что в ходе съезда численность депутатов менялась. Одни делегаты уезжали домой; другие, новые -- прибывали. Кроме того, многие делегаты "перебегали" из одной фракции в другую, что, конечно же, не могло не отразиться на точности статистики.

Уже в первый день работы съезда началась ожесточенная борьба между сторонниками Исполкома (эсерами) и Президиумом Чрезвычайного съезда (большевиками и левыми эсерами). Крайне важно было, кто откроет съезд -Исполком или Президиум. Вопрос этот был отнюдь не престижный. Речь фактически шла

о легализации Исполкомом самого Чрезвычайного съезда и его Президиума. И эсеры вновь потерпели поражение: они признали факт существования Президиума Чрезвычайного съезда.

Большевики и левые эсеры, составив единый блок и получив большинство, открыли Второй Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Председателем съезда избрали Спиридонову. За нее голосовало 246 делегатов. За Чернова - 233.84 Борьба, однако, только начиналась. Эсеры подняли вопрос об отношении съезда к Учредительному собранию. Резолюция эсеров, призывающая к защите Собрания, при голосовании, вопреки ожиданиям левоэсеровских и большевистских лидеров, получила большинство голосов. За нее голосовали не только эсеры и беспартийные, но и часть левых эсеров и большевиков.

Соотношение сил на съезде резко менялось в пользу эсеров. Многочисленные левые эсеры стали переходить в эсеровскую фракцию, прибывали новые делегаты от партии эсеров. По тактическим соображениям в эсеровскую фракцию начали записываться и некоторые беспартийные. Большевистско-левоэсеровский блок терял свое большинство. Чтобы спасти положение, левые эсеры зачислили в свою фракцию делегатов, не имевших оформленных мандатов. Эсеры пробовали протестовать, но безуспешно. На девятый день работы съезда, 4 декабря, они покинули съезд и до 11 декабря заседали отдельно, назвав себя "Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов (в составе 347 делегатов, стоящих на защите Учредительного собрания) ".85 Ими было принято несколько резолюций и воззваний, а на 8 января 1918 года назначен новый съезд.

После ухода эсеров большевикам и левым эсерам на съезде уже никто не противостоял. Свердлов не преминул поблагодарить ПЛСР за эту победу:

"В течение долгого времени нам совершенно не удавалось заложить какой-нибудь прочной основы для нашей работы в организациях крестьянства... Когда создался Второй Крестьянский съезд... победа оказалась на стороне левых эсеров, приехавших с мест".86

Разногласия между двумя партиями фактически сгладились. Левые эсеры уже не выставляли требования создания "однородного

социалистического правительства", 5 декабря 1917 г. проголосовали за резолюцию о мире, а на следующий день, вместе с большевиками, обвинили Исполком Первого Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов в борьбе с советской властью и соглашательстве с буржуазией и помещиками.87

В разгар работы съезда, 7 декабря, между большевиками и левыми эсерами было достигнуто очередное соглашение. В обмен на согласие ПЛСР придерживаться общей с большевиками политики на крестьянском съезде, СНК постановил "считать приемлемым привлечение [левых] с.-р, в министерства с некоторым изменением условий, предложенных ими".88 На следующий день Совнарком вновь обсудил возможность больше-вистско-левоэсеровского сотрудничества на уровне наркоматов и 9 декабря вынес постановление о вхождении левых эсеров в Совнарком. Штейнберг назначался наркомом юстиции; Трутовский -- наркомом по городскому и местному самоуправлению; Алгасов и Карелин (Михайлов) - "министрами без портфеля", членами коллегии по внутренним делам; Прошьян -- наркомом почт и телеграфов. Колегаев, как и было постановлено ранее, оставался наркомом земледелия, а Измаилович получил должность наркома по дворцам республики.89 На том же заседании Свердлов заявил о достижении полного соглашения с ПЛСР по всем пунктам, подчеркнув, что левые эсеры "обязуются проводить советскую политику".90

После ухода эсеров со Второго Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов земельным делам съезд внимания почти не уделял. Этот вопрос был затронут лишь на последнем заседании, 10 декабря. От левых эсеров с большим докладом выступил делегат Саратовской губернии Н.С.Арефьев. Он осудил эсеров и Временное правительство, чья аграрная политика обусловила "успех народного восстания в октябре". В то же время Арефьев оценил декрет "О земле" как "благодетельный шаг". Арефьев подчеркнул также, что декрет "проникнут духом программы партии эсеров без всяких уступок и логических противоречий". За принятие этого декрета левый эсер благодарил Ленина. Он призвал делегатов высказаться за решение земельного вопроса в духе аграрной программы эсеров и провести в жизнь принцип

уравнительного землепользования: до утверждения Учредительным собранием -- на временной основе, а после -- на постоянной.91

Резолюция по докладу была утверждена большинством голосов. В ней, в частности, указывалось, что съезд утверждает новое "Положение о земельных комитетах" и "Временные правила об урегулировании земельными комитетами земельных и сельскохозяйственных отношений". Документы эти в наркомате земледелия разработали левые эсеры.92 В середине декабря большевики нашли возможным утвердить эти документы практически без изменений. ("Временные правила" после утверждения Совнаркомом стали называться "Инструкцией").93 "Положение" и "Инструкция" имели и политическое значение. Несмотря на свой временный характер, "до окончательной земельной реформы", они не упоминали об Учредительном собрании как о высшей и заключительной инстанции для выработки всех аграрных инструкций и законов.94

Примерно с этого времени левые эсеры поддерживали большевиков практически по всем вопросам внутренней и внешней политики.95 Но что давал большевистско-левоэсеровский союз каждой из двух партий? Может показаться, что выгоден он был только большевикам и с момента зарождения двухпартийной коалиции большевики только и делали, что обманывали простодушных левых эсеров. Такое убеждение, однако, вряд ли соответствует действительности. По отношению к эсерам и кадетам, не говоря уже о "буржуазных" партиях, левые эсеры вели себя точно так же, как большевики. По тактическим соображениям ПЛСР часто колебалась, но уже после того, как то или иное политическое решение было принято. Так было после раскола в партии эсеров, после принятия большевиками декрета о печати, после постановления о разгоне Петроградской городской Думы, после ухода эсеров со Второго Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов. Так было не раз и в 1918 году.