Отверженный 追放者 Часть III (СИ) - Орлов Александр

Но Шибу не терпел жалоб, и не желал слышать пресловутое «больше не могу». Если кто-то сдавался, он сразу выбивал из слабака всю дурь. Половина группы ходила в синяках, кто-то хромал, кто-то мочился кровью, но жаловаться не смел никто.

Причем сенсей был до безумия талантлив в мучении тренировками. Каждый день он придумывал новые сумасбродные комплексы упражнений по кроссфиту и казалось, фантазия его не знает предела.

Он называл свой любимый комплекс — «Табата с яйцами». Отжимания, подтягивания, подъем корпуса, приседания. Все по 100 повторений, за 15 минут. Перед сменой упражнений сначала беги спринт 100 метров, а потом уже переходи к следующему сету.

Перерыв 15 минут и следующий рандомный сет в зависимости от настроения тренера. Например, «сисечный убийца» — жим штанги, кроссовер, жим в наклоне, брусья, разведение гантелей на скамье; или «хромоножка» — приседания-бег, жим ногами-бег, прыжки-бег, ходьба гуськом-бег…

Но хуже всех был «надувной мальчик», черт, как я же я ненавидел этот сплит. Концентрированное мучение без передышки на протяжении сорока минут. Махи в стороны, тяга штанги к подбородку, жим сидя, махи в наклоне, жим за спину, заново… Он требовал выполнять упражнения максимально быстро, даже если это вредило технике, главное было — зажечь дельты. И Боги, через двадцать минут они горели как те римляне в христианском аду. Иногда я буквально боялся, что они прожгут кожу или порвутся, плечи набухали на глазах, словно спелые вишни. О, эта боль… Она не проходила ещё долго, даже под ледяным душем.

Шибу-сан заставлял мышцы работать до предела, не сдавал обороты, пока в конечностях не появлялась сильная дрожь, и изнутри не начинало печь и чесаться. Руки отказывались подниматься, на ужине палочки вываливались из пальцев, ноги подгибались сами собой, не слушались и отказывались идти.

Но Шибу этого было мало, ему всегда чего-то не хватало.

Например, — «шоу надувных человечков». Это когда кадеты после адской тренировки вставали в спарринг. Со стороны это и правда казалось смешным, они неловко падали, не могли провести захват или уклониться. Будто в схватку вступили два ленивца или пьянчуги, так нелепо все это выглядело. Или был ещё «побег из Токио», — после «хромоножки» троим кадетам дают фору, а остальные должны устроить догонялки. Беглецам требовалось продержаться пять минут, кружа и уходя от преследователей по всей территории плаца, но какие же тяжелые были эти минуты… Зато если подопытный сбегал, получал разом три санто.

А ещё в расписании значилась боевая подготовка. Тут было куда проще и интересней, если исключить случайные травмы, растяжения и переломы.

— В любом додзё, отсюда и до западного побережья, вам скажут одно, — учил нас Шибу-сенсей, — боевые искусства только для самозащиты, они не предназначены для драки и причинения увечий. Хотите бить людей, — идите в бокс, скажут они.

Сенсей выплюнул бычок на бетон и окинул группу злым взглядом, прежде чем угрожающе прорычать:

— И они вам врут! Любое будзюцу служит лишь одной цели, — максимально быстро устранить противника, нанести ему как можно больше вреда при минимальной затрате сил. И я научу вас этому.

К слову, он и правда был неплохим тренером, этого не отнять. Он уделял много времени ударной технике кадетов, устраивал «стресс-ситуации» с выходом из, казалось бы, невозможных захватов, показывал как легко и быстро вывести противника из боя. А ещё он показывал как правильно добивать, чтобы не встали. Куда бить и как бить, чтобы враг больше никогда не представлял угрозы. Не сказать что он смог чему-то меня научить, но попрактиковаться было полезно. Мне эти тренировки нравились, я считал их практически отдыхом.

К слову, остальные занятия меня тоже не сильно напрягали, бывало и хуже. Мне… Мне даже жаловаться было не на что.

Как так получилось?

Хм…

Вообще-то это странно, но я единственный из группы, кто не заработал наказание за эти двадцать дней. Вот же парадокс, правда?

Нет, серьезно, даже Ягами получил бамбуковой палкой по лицу, когда запнулся на обществознании. Сенсей рассек ему губу, не рассчитав силу удара.

А вот меня не трогали.

Парни даже ставили санто на то, когда наконец и до меня дойдет злая кара воспитания, но этого все не случалось и меня за глаза стали звать «Кессё» — Хрустальный.

Не знаю, с чем это связано. Может потому что я не косячил на уроках, или оттого, что ни один из учителей не мог посмотреть мне в глаза и не отвести взгляд. Уж так я действую на людей, да. Просто очаровашка.

На самом деле, мне и правда обучение давалось легче остальных. Не стоит забывать, что я поселился в мозгу ботаника, и это оказалось хорошим подспорьем. Я быстро все запоминал, — стоило лишь один раз посмотреть на формулу или услышать дату, как она отпечатывалась в памяти и уходила а бардачок, откуда я мог достать её при необходимости. Икари привык учиться, поэтому тут я его не сдерживал, пусть отрывается, остальное выходило само собой.

География? В прошлой жизни мне пришлось пройти половину земного шара, так что в карте мира я ориентировался. Даже если я начинал плавать в заданной теме, я компенсировал недостаток знаний опытом, засыпая учителя фактами.

На химии было скучно. Как смешать яд из подручных средств и сварить наркотики из аптечки и так знал и учителя почти не слушал, зато на практике не ошибся ни разу, правда, зачастую предлагая смешать препараты, о которых сенсей даже не упоминала. Удивление учителя сменилось уважением, лишь иногда она обращалась ко мне с вопросами, да и то, чтобы посоветоваться, а не ради проверки знаний.

Анатомия? Тьфу, это же детский лепет, у меня практики пятнадцать лет, впору степень получать. Сенсей меня обожал. Ну а с кем ещё можно два часа кряду увлеченно обсуждать прочность и растяжимость сухожилий и «Пироговские срезы»… Такого собеседника в баре не найдешь.

Этикет? Да сложно, непонятно, но я ведь всю жизнь повторял за другими. Пусть остальным легче воспринимать обряды и обычаи, ведь для них они интуитивно понятны, но, в отличие от остальных, я был упорным. Я повторял и повторял за учителем, пока у меня не начинало получаться. Мосиру-сенсей была крепким орешком, но я разгрыз и её.

Пока остальные кривились и отворачивались при просмотре документалки по истории, я зевал от скуки или подавлял желание похихикать. Облезшая от ожогов кожа и бьющиеся в кровавой блевоте люди не вызывали у меня дискомфорта. Бору-сан, наш учитель истории, даже стал поглядывать на меня с опаской.

На «обществе» мне не было равных, — «партизанщина» в городском потоке мой конёк. Уж угнать машину и сбросить труп я умел. Что до новых способов заработка, то тут мне было искренне интересно, поэтому я впитывал знания о японском подпольном мире будто губка.

И конечно же, физические упражнения, которым я отдавался полностью. Нет, мне не нравилась программа Шибу-сенсея, я считал её дебильной. Его целью было создать выносливых бычков, что могли бы хорошо показать себя в уличной драке, только кормить свое стадо он забывал. Упор шел на ударный рост мышц: груди, спины, ног, развитие силы и выносливости. Неплохо, но это мне не подходило. Я предпочел оставаться быстрым и гибким, сбалансировал своё питание и не брал большой вес, чтобы не обрасти ненужным мне мясом. Даже притворялся иногда, что не могу оторвать штангу от груди, чтобы Шибу сдуру не нагрузил меня блинами. Возможно, он даже знал, что я прикидываюсь, но никогда на меня не давил, ведь я был лучшим бойцом в группе.

Тут я хитрить уже не мог. Делать вид, что я тряпка, значило получать по лицу снова и снова, а я не люблю когда меня бьют. Приходилось работать, в который раз бросать одногруппников на спину, отрабатывать удары, уклоняться и выходить из захватов. Один или два раза можно сойти за простака и неумеху, но если тренируешься каждый день, техника все равно всплывет. Тело реагирует само, умелого бойца на матах видно сразу. Поэтому я не скрывался. Иногда поддавался, куда без этого, но зачастую играл честно.