Приключения двух друзей в стране прошлого - Александр Волков

— Его величество, божией милостью король Норландии Джон VI ожидает благородного барона Сэйского к своему двору не позднее завтрашнего дня для обсуждения условий смертельного поединка, который имеет состояться между вышереченным бароном и высокородным маркизом Паулетом.

Снова протрубив в трубу, герольд отправился к замку маркиза Паулета. Паулет выслушал герольда с таким же волнением, как и Сэй. Настроения двух врагов в эти дни поразительно совпадали. В воскресенье и понедельник маркиз Паулет бесился, вспоминая о тех оскорблениях, какие нанес ему барон Сэйский, и громогласно грозил жестоко расправиться с обидчиком. Во вторник он неотвязно думал о медвежьей силе Роберта Мэрфи, который одним ударом меча сносил голову быку, и страх Паулета перед поединком возрастал с каждым часом.

Услышав от герольда указ короля, маркиз принял решение. Дождавшись ночи, он приказал оседлать коня и один поехал к Сэю объясняться.

На полдороге он заметил приближающегося всадника, остановил коня и громко спросил:

— Кто едет?

— Друг, — ответил встречный знакомым голосом.

— Сэй! — изумленно воскликнул маркиз.

— Паулет! А я ехал к вам!

— Я тоже ехал к вам, Сэй! Ну, тем лучше, что мы встретились, поговорим без лишних ушей.

Недавние враги слезли с коней и мирно уселись рядом на придорожной скамье. Сэй достал портсигар и протянул Паулету:

— Закуривайте, маркиз!

— У меня есть свои, — ответил тот, — а впрочем…

Он взял папироску, достал коробок спичек. Спички в Норландии тоже были запретной вещью, но сэр Вильям Галлоуэй понимал, что добывание огня с помощью кремня и огнива — дело хлопотливое, и продавал рыцарям спички всего лишь по двойной их стоимости в Штатах.

Закурив, рыцари хохотнули.

— Досталось бы нам от лорд-канцлера, если бы его шпион застал нас здесь за этим занятием — сказал маркиз.

— Ну, шпион, — беспечно отозвался Сэй. — Сунуть ему пачку папирос, будет молчать, как рыба..

Рыцари наслаждались куреньем, болтая ногами, но вдруг вспомнили, зачем встретились, и лица их помрачнели.

— Погорячился я, Паулет, — молвил Мэрфи. — Такой характер…

— Я тоже виноват, Сэй! Не надо было так вас раздражать. Я ведь задира не из последних…

— Ну что там! Вы ангел по сравнению со мной, я вас всегда глубоко уважал…

— А я вас считал своим лучшим другом…

— И вот лучшие друзья должны биться насмерть, — горько усмехнулся Сэй. — И все из-за того, что этого хочет выживший из ума старикашка…

— Дряхлый деспот!

— Карманный тиран!

Рыцари долго осыпали ругательствами короля, а заодно и лорд-канцлера. Необузданный Сэй даже воскликнул:

— Революцию бы устроить! Пускай бы этот самозваный королишка полетел с трона вверх тормашками!

— Ну, это вы чересчур хватили, дорогой друг, — мягко возразил Паулет. — А кто тогда будет платить нам хорошее жалованье и содержать наши замки? Не республика же!

— Да, об этом я и не подумал, — пробурчал сконфуженный барон. — Но как же все-таки быть? А если мы заявим королю, что помирились?

— Не выйдет, — решительно сказал маркиз. — Кровожадный старикашка жаждет увидеть смертельный бой.

— В скверную историю мы вляпались… — вздохнул Сэй. — Хорошо бы сразиться картонными мечами…

— Милый друг, вы подали мне блестящую идею, — встрепенулся Паулет.

И несмотря на то, что дело происходило глубокой ночью и вокруг на целые мили не было ни живой души, маркиз наклонился к уху барона и что-то долго ему шептал. Потом рыцари расхохотались и, дружески пожав друг другу руки, разъехались каждый в свой замок.

В четверг маркиз Паулет и барон Сэйский встретились в Виндзоре. Тронный зал гудел сдержанным голосом многочисленных придворных и рыцарей, который мгновенно смолк при появлении королевской четы и лорд-канцлера.

К удовольствию короля, противники держались учтиво, но непреклонно. Каждый из них заявил, что только смерть может смыть нанесенные ему оскорбления. Избранные поручителями граф Стаффорд и барон Фицвальтер обсудили условия поединка. Было решено, что рыцари встретятся на конях, вооруженные мечами и копьями. Поединок будет длиться до смерти одного из противников, и если у кого-нибудь из них поломается оружие, оно ни в коем случае не должно заменяться другим. На этом с особой свирепостью настаивал маркиз Паулет и барон Сэй.

Расчувствовавшийся король заявил, вытерев слезинку с левого глаза

— Того, кто останется в живых, мы… как это… наградим орденом Кабаньего клыка. А погибшему воздвигнем… это… пышный памятник. Э… э… отрадно видеть, что… как оно там… рыцарская доблесть цветет в нашей… как ее… древней Норландии…

Турнир назначили на воскресенье, ровно в полдень по солнечным часам замка.

К этому часу весь цвет Норландии расположился на скамьях, амфитеатром поднимавшихся вокруг арены. Продолговатая арена, расположенная на берегу Темзы (так переименовал Мундфит реку, протекавшую близ замка), была чисто подметена и усыпана свежим песком.

Рыцари в сопровождении своих оруженосцев выехали на арену с противоположных концов и, подняв копья в знак приветствия королю и зрителям, сделали круг по арене. С трибун раздался ропот восхищения: каждый из противников был хорош в своем роде.

Громадный барон Сэйский возвышался, как башня, на громадном вороном коне. На бароне были черные вороненые латы, высокий цилиндрический шлем, тоже черного цвета, конь накрыт черной попоной. Длинное древко копья было выкрашено в черный цвет, и только сверкающий меч, отбрасывавший солнечные зайчики, нарушал общее мрачное впечатление.

Большинство зрителей не сомневалось в победе Сэя: так уверенно он держался и такой несокрушимой казалась его сила.

Но были сторонники и у Паулета. Изящный маркиз ловко управлял проворным белым конем, миланский панцирь рыцаря ослепительно блестел, тяжелое копье в его руках казалось игрушкой, так свободно он поднимал и опускал его.

Главный королевский герольд в последний раз объявил условия боя. Начал он умеренно, потом голос его постепенно нарастал и, наконец, стал гулким, как раскаты грома.

Рыцари съехались посреди арены. Одна железная перчатка прикоснулась к другой в знак того, что бой будет честным. Этот жест был встречен бурей рукоплесканий.

Поручители бросили жребий, чтобы распределить места, Паулету досталась северная сторона, Сэю — южная.

— Еще одно благоприятное обстоятельство для Сэя, — зашушукались на трибунах. — Паулету придется ехать против солнца…

Но смелого маркиза, по-видимому, это не смутило. Зрители увидели, как он улыбнулся, прежде чем опустить забрало. Такое проявление отваги привело всех в восторг. Мужчины аплодировали, дамы бросали герою цветы…

Поручители развели бойцов по местам, оруженосцы в последний раз проверили исправность доспехов и оружия и удалились.

Противники остались одни лицом друг к другу.

Минута колебания… И вот враги стремительно понеслись навстречу. Страшная сшибка! Копье маркиза ударило в мощную грудь барона, а копье барона ударило в закаленную миланскую сталь, защищавшую грудь маркиза. И такова была сила удара, что их копья разлетелись пополам, а рыцари с трудом удержались на конях.

Гром рукоплесканий приветствовал отважных бойцов. Учтиво поклонившись друг другу, маркиз и барон разъехались, чтобы готовиться к новой схватке, а оруженосцы поспешили убрать поломанные копья, которые не разрешалось заменять по условиям боя.

Снова рыцари, подняв мечи, помчались на быстрых конях. Молниеносное столкновение, звук мечей о броню… И, о чудо, небывалое в истории турниров! О, сила взаимной ненависти врагов! О, чудесная крепость их доспехов!

Мечи, как и копья, разлетелись пополам, а рыцари поверглись с коней и лежали на земле без признаков жизни!

Неистовый рев восторга огласил трибуны. Благородные маркизы и графы, изящные графини и баронессы вскочили с мест и, прыгая через скамейки, устремились на арену, чтобы своими глазами удостовериться в смерти героев.

Напрасно поручители Паулета и Сэя и королевские герольды старались восстановить порядок.

Буйная толпа окружила сраженных, и лекарю с трудом удалось пробить себе к ним дорогу. Приложив ухо к груди того и другого, сэр Аннибал громко объявил:

— Благородные леди и джентльмены, должен вам объявить, что доблестные рыцари живы… — Вздох разочарования пронесся над ареной, и только родственники Паулета и Сэя радостно вскрикнули. — Но они нуждаются в немедленной врачебной помощи. Необходимо перенести их ко мне.

Когда заключение врача достигло короля, на его лице появилось кислое выражение.

— Выходит, что этот… как ею… поединок… не был смертельным? Какой же это турнир!

— Ваше величество, — возразил лорд-канцлер, — условия боя были соблюдены в точности. Бойцы покрыли себя славой и вписали блестящую страницу в историю вашего царствования. Надеюсь, что наш летописец посвятит этому турниру несколько страниц своего вдохновенного труда…