Год Свиньи - Глеб Петров

валялось несколько бутылок «Талки», а на столе красовалась открытая упаковка чипсов «Лэйз». Они спали.

Для начала нужно было закрыть магазин изнутри и перевернуть табличку на «Закрыто». После этого он открыл кассу и достал оттуда все содержимое.

«Нам везет! Выручку никто не забирал!» — он бросил мне пакет.

«Иди собери поляну! Только сильно не наглей! Мы не грабители».

Я взял пакет и стал машинально складывать все, что попадается под руки. Коньяк, шоколад, пиво, сигареты.

«Возьми запивон!»

«Кола» подойдет?»

«А «Спрайта» нет?»

«Только «Кола» и «Колокольчик!»

«Странный выбор продукции».

«Так «Колу» или «Колокольчик»?»

«*** с ним, бери «Колу».

«Одну?»

«Бери две».

«Коньяк?»

«Лучше водку!»

«Какую?»

«А какая есть?»

«Ямщик», «Зеленая марка», «Талка», «Брусничная».

«Стоп! «Брусничная» — это вроде настойка. Прочитай!»

«Да, настойка!»

«Так х*** ты тогда её читаешь?

«Тут темно!»

«Включи свет!»

«Они проснутся!»

«Они не проснутся! Эти твари влили в себя почти три бутылки водки! А знаешь, что это значит?»

«Че?»

«Х***е! Это значит, что они еще долго не проснутся!»

Мы обошли спящих продавщиц и вышли через черный вход. Через несколько минут мы уже спускались в сауну.

Мой кореш кинул на стол вахтерши несколько купюр со словами: «Мать, продлеваем на пять часов». Потом растолкал трех спящих прошмандэ и велел идти за ним.

Сауна

Намечалась грандиозная пьянка. В предбаннике толпились проститутки, стол был усеян бутылками. Мой оппонент с довольным лицом посмотрел на меня.

«Ну, вроде все около дела. Ты как?»

«Я в порядке».

«Так, давай по немножечко накатим и к бабам».

Мы выпили. Мой оппонент поморщился и закурил сигарету.

«Можешь брать любую».

«Серьезно?»

«Ну».

«Сколько же там было бабла?»

«Да какая разница. Это, кстати, тебе», — он протянул мне несколько купюр.

«Не нужно!»

«Бери! Бери! Иначе я обижусь. На дело вместе ходили? Вместе. Делим все поровну».

«Мы только что обставили магаз».

«Ну, да! Ты видишь в этом проблему?»

«Немного!»

Он потушил бычок, взял новую сигарету и посмотрел на меня:

«Я тебя слушал весь вечер. И скажу тебе так. По любой логике даже самой нелепой и абсурдной нужно действовать. Без действия все бесполезно. Если бы не мы обставили этот магаз, то же самое сделал бы кто-то другой. Понимаешь? Люди должны платить за свои ошибки. Иначе начнется всеобщая безнаказанность. Сейчас мы сидим здесь в тепле и комфорте, у нас есть все для идеального завершения дня! Девочки, алкоголь! Просто так они бы не появились. Если бы, конечно, в один прекрасный день наш общий знакомый не решил бы разбогатеть. Открыть на районе продуктовый магаз. Дать ему самое е***е название в мире. Уйти в запой, пустить дела на самотек, нанять работать двух пропитух. Не поставить банально камер или посадить на стул толстого охранника. Ну, и не дать нам с тобой поиметь себя по самые гланды».

Он налил себе стакан водки. Встал со скамейки, открыл дверь и исчез. Через какое-то время он затолкал ко мне двух проституток и выключил свет. «Зае*** девочки его как следует! А то всякая херня в голову лезет». Я откинулся на диван и ощутил на себе двух мокрых цыпочек.

Флешбэки

Ну, а дальше только флэшбэки.

Включается свет, заходит он. Проститутки смеются. Он наливает водку и предлагает шлюхам принять участие в конкурсе. Смешивает водку, коньяк, шампанское в граненом стакане. Кидает на стол пятитысячную купюру. Одна прошмандень это выпивает. Ей все хлопают, я блюю под стол. Кто-то включает шансон. Старуха забегает в комнату и пытается сказать, что слишком громко, и нужно быть потише. На что мой кореш дает ей бабки за молчание. Потом мы устраиваем blow job бар, сидим в креслах и пьем пивко.

Моему корешу звонит жена и он уходит в одном полотенце разговаривать с ней на улицу. Я стараюсь держать себя в руках. Закуриваю сигарету и выискиваю идеальный план для ухода. Все это время я пью, девочки пьют со мной. Мои шутки заходят на ура.

Он возвращается и со всего размаха заряжает одной из девок пощечину по лицу. Она начинает плакать. Но почему-то другие не идут её утешать, мол, заслужила. Знакомая его жены. Вот так и бывает. Сразу смс скинула.

Я натягиваю штаны, надеваю куртку и вываливаюсь на улицу. Солнце режет глаза, я обыскиваю карманы на наличие сигарет. Сигареты закончились. Обхожу дом и захожу в «Вечный зов». Передо мной две опухшие продавщицы.

«Можно, пожалуйста, пачку Парламента?»

«Вам Найт? Или Аква блю?»

Я смотрю на них и мне снова становиться смешно. Бутылку с водой, что я оставил им перед уходом, они уничтожили.

«Мне любые».

Я кладу деньги, забираю сигареты и ухожу.

«Молодой человек, сдача! Вы забыли!»

«Спасибо», — говорю я и ковыляю в сторону дома. Идти недалеко, но каждый шаг дается с трудом. Каждое слово в голове путается, каждое движение сковывается. Интересно, сколько я еще протяну при таком раскладе? Оказалось, что не долго.

***

Сказал Зосима: «Не утаивай от меня ничего, госпожа моя, я просил тебя, чтобы обо всем мне поведала без утайки».

Она же ему: «Поверь мне, авва, семнадцать лет я провела в этой пустыне, борясь с дикими зверями — безумными желаниями.

Только соберусь вкусить пищи, тоскую о мясе, о рыбе, которых много в Египте. Тоскую о вине, столь мною любимом. Много пила я вина, пока жила в мире. Здесь же не имела даже воды, страшно горя от жажды и изнемогая. Вселялось в меня безумное желание разгульных песен, сильно смущавшее меня и внушавшее петь песни демонов, которым я научилась когда-то.

Но тотчас со слезами я била себя в грудь и напоминала себе об обете, который дала, уходя в пустыню. Возвращалась мысленно к иконе Богородицы, принявшей меня, и к Ней взывала, умоляя отогнать помыслы, одолевавшие несчастную мою душу.

Когда же наплачусь вдоволь, колотя себя в грудь изо всей силы, вижу свет, озаряющий меня отовсюду. И, наконец, за треволнением наступала длительная тишина.

Спросил ее Зосима:

«Неужели ты не нуждалась в пище и одежде?»

Она отвечала: «Окончив те хлебы, про которые я говорила, семнадцать лет питалась я растениями и всем, что можно найти в пустыне. Одежда же, в которой я переправилась через Иордан, вся порвалась и износилась. Много я страдала от холода, много и от летнего зноя: то солнце меня пекло, то стыла я, дрожа от стужи, и часто, упав на землю, лежала без дыхания и движения. Со многими напастями и страшными искушениями я