Паразиты - Рю Мураками

Иными словами, синтез протеинов возможен только при условии разрушения цепочек обогащенных аминокислот. А разрушение это возможно только благодаря растворимым ферментам. Организмы, лишенные этих ферментов, появляются на свет с серьезными пороками развития и очень быстро погибают.

Вещества, отвечающие за передачу нервных импульсов, как правило, состоят из трех оснований и обладают единой основой, точно так же, как и у наших далеких предков. Такая основа должна была наличествовать у одноклеточных организмов, живших миллионы лет тому назад. И что из этого? — спросите вы. Наука не дает никакого ответа, но тем не менее этот факт играет значительную роль при выработке эндорфинов. Благодаря способности клеток к слиянию многоклеточные организмы, являющиеся нашими отдаленными предками, смогли получить такое устройство. Тот факт, что выделения червя хослокатерии выполняют те же функции, позволяет рассмотреть одну, не лишенную остроумия, гипотезу. На самом деле существование этого червя научно не доказано. Мексиканские ученые-паразитологи тщетно надеялись обнаружить следы его пребывания во вскрытых трупах. Многие крупнейшие научно-исследовательские институты уже отказались от таких попыток. В научных кругах широко обсуждался вопрос о том, нет ли причинно-следственной связи между существованием этого червя и вымиранием динозавров. И что же? Странным образом не сохранилось ни одного протокола заседания, ни одного отчета! Существует мнение, что обреченные на вымирание виды как раз и являются переносчиками червя. Многие виды запрограммированы на последующее исчезновение, но только после того, как подготовят появление новых, более совершенных форм жизни. Так, вымирание динозавров дало возможность развития новой экосистемы. Червь хослокатерия — это провозвестник надежды для поколений организмов, обреченных на скорую смерть. Те из людей, кто ощущает в себе его присутствие, являются Божьими избранниками, обладающими правом на уничтожение, убийство и самоубийство…

Уихара дочитал последний абзац и залпом допил давно остывший кофе. Комната тонула во мраке — на дворе была уже глухая ночь. Мерцание компьютерного монитора чем-то напоминало свет далекого маяка в открытом море. От холодного кофе во рту чувствовался странный привкус. Уихара пошевелил пальцами — на них еще остались следы засохшей спермы. Сперма издавала характерный запах, но Уихара не обратил на это никакого внимания. Раньше этот запах возбуждал в нем желание умереть.

Все три прочитанных текста смешались у него в голове. Рибосомы, основания, аппарат Гольджи представлялись Уихара кирпичиками, деревянными балками, колоннами, которые складывались в некое подобие ацтекской пирамиды. Внутри этой пирамиды, в святилище, клейменные каленым железом бараны толпились вокруг алтаря, чтобы пожрать сердце доктора Шанке. Все четыре склона пирамиды были залиты кровью, а на самом верху стояли три сморщенные старухи с разрисованными грязью лицами по имени Глицин, Тирозин и Фенилаланин. Из всего прочитанного Уихара ясно понял только пример с ключом и замочной скважиной. Если, например, представить замочные скважины в виде пор, то все не так уж и сложно… Поры ведут под кожу, внутрь организма. Их можно сравнить с бесчисленным множеством замочных скважин, а все эти энзимы и ферменты будут тогда ключами, которые должны отыскать скважину, которая подходит им по форме. «Конечно, это многое объясняет! — мысленно возликовал Уихара. — Раньше в мои поры, или скважины, вставляли неправильные ключи! Поэтому я не мог ни с кем нормально общаться и боялся выходить один на улицу. Но теперь-то все будет по-другому… Теперь все ключи попали в нужные скважины, дверь наконец отворилась и я понял свою истинную природу!» Мысли его лихорадочно перескакивали с одной на другую, и каждая клеточка, каждая пора его тела пылала огнем. Надо было срочно начинать действовать… «Это еще одно доказательство!» — думал Уихара. Он принялся повторять про себя последние фразы из текста: «…Червь хослокатерия — это провозвестник надежды для поколений организмов, обреченных на скорую смерть. Те из людей, кто ощущает в себе его присутствие, являются Божьими избранниками, обладающими правом на уничтожение, убийство и самоубийство…» Уихара соскочил с кровати и бросился на кухню. Там он схватил большой нож с затупившимся лезвием и сунул его за пазуху. Похоже, он вновь вообразил себя древним мексиканским жрецом…

Пустырь в конце тупика был огорожен забором, за которым смутно вырисовывались силуэты опор линии высоковольтных передач. Местность была покрыта густым туманом. Уихара стоял перед тремя полуразвалившимися строениями, когда-то бывшими щитовыми домиками. Оттуда не доносилось ни единого звука, и ни единый луч света не прорезывал кромешную тьму. Уихара был здесь накануне днем, когда выслеживал старуху, разговаривавшую сама с собой. И хотя он почти позабыл, как выглядело это место при дневном свете, сейчас он готов был побиться об заклад, что-то здесь изменилось. Вчерашний день теперь вообще казался Уихара далеким-далеким прошлым…

Судя по всему, всеобщая электрификация сюда еще не докатилась. Уихара с трудом нащупал проход и приблизился к первой хибаре. Под ногами зашуршала сухая трава, и, лишенный возможности нормально видеть, он едва не налетел на ржавый остов машины. Уихара встревожился, но ничего не произошло. Все вокруг спало, и до него долетела только пьяная ругань каких-то запоздалых гуляк. Уихара замер, но компания миновала переулок, даже не взглянув в его сторону. «Интересно, сколько сейчас времени?» — подумал он. Впрочем, время теперь большого значения не имело. Беспокойно оглядываясь, он двинулся было вперед, но тут же споткнулся и оцарапал себе руку о какую-то автодеталь. Сначала боли почти не было, но рука стала липкой и влажной.

— Еще нож выскользнет, чего доброго, — пробормотал Уихара и вытер ладонь о штаны.

Какое-то время он пережидал, сидя в высокой траве. Он хотел убедиться, что его не заметили те пьяные парни. Потом, когда глаза привыкли к темноте, он стал осторожно пробираться к третьему дому, где предположительно жила старуха. Все тело Уихара горело огнем, он не чувствовал ни рук, ни ног. На первой развалюхе, прямо на стене, он различил выведенные кем-то буквы: «рабо… ще…жи…е». Если б Уихара и удалось расшифровать эту таинственную надпись, то он все равно ничего бы не понял — температура у него поднялась, вероятно, до сорока. Уихара посмотрел вокруг — ничего, что имело бы больше смысла, чем эти старательно выведенные черной краской буквы. Три дома-лачуги, забор, решетчатая опора, заросшие сорняками горы строительного мусора, разбитые бутылки, раздавленные жестянки из-под саке, автомобильный остов — все это было для Уихара лишь некоей абстракцией… Холодная, еще покрытая капельками банка «Покари Свит», продавцы в магазине в своих неизменных форменных костюмах со значками на груди, их разговоры и приветствия, улыбающиеся с обложек глянцевых журналов красотки, цветочные ящики вдоль набережной, детская площадка, вывеска «ВИНО. ВОДКА», музыка, доносящаяся из наушников гуляющих, яркие, рокочущие автомобили, ноги, обтянутые черными чулками… Уихара никогда не воспринимал этот вздор как реальность. Его это попросту не касалось. Теперь он понимал почему: для обреченного на смерть всякая реальность кажется не более чем шелухой, покрывающей этот мир… Обреченный на смерть лишь убивает время в ожидании своего конца. Он ненавидит разговоры — разговоры бессмысленны. «Сегодня ветрено!» Эту фразу Уихара услышал, выходя из дому. Вот яркий пример — ни смысла, ни выражения… просто «Сегодня ветрено». Пустые слова, ни к кому не обращенные, ничего не говорящие… Телевизор, помогающий пережить скучный вечер, популярные песенки из радиоприемника или люди, сидящие друг напротив друга в пригородном поезде, — это те же пустые, ненужные слова. Но когда они доносятся из уст собственных родителей! Уихара вовсе не улыбалась перспектива служить им вечным развлечением, средством скоротать часок-другой. Именно поэтому он послал их к черту, да и весь остальной мир тоже. Какой смысл жить с людьми, думающими только о развлечениях?

— Это все червь, — шептал Уихара. — Теперь он хранит меня. У меня, как и у тех людей в Интернете, есть цель! Все, что во мне было разобщено, нынче собрано воедино. Сегодня для меня открылось нечто столь важное, что я не понимаю, как смог бы жить дальше без него.

Наконец Уихара удалось добраться до самой крайней хибары. Из окна бил тонкий лучик света, и это лишний раз подтверждало, что старуха дома. Он облегченно вздохнул. Окна были заколочены, поэтому издали казалось, что дом совершенно необитаем. Уихара подошел поближе к входной двери, и тотчас же на него обрушились странные звуки, словно одновременно замяукали тысячи кошек. «Интересно, каким местом можно издать такое?» — изумился он и вытащил из-под куртки нож. Ближе к рукояти лезвие немного притупилось, но конец был еще острым. Уихара показалось, что он смог бы пробить и железо. Ему снова вспомнились подробности индейских ритуалов с сайта «Интер-Био», особенно вымазанные грязью старухи в ожерельях из человечьих зубов. В каждой руке они держали раскаленные металлические прутья и норовили попасть пленнику в глаз или в пах. Самые отчаянные старались засунуть прут прямо в горло несчастному или проткнуть его через задний проход…