Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская

– Почему сказке?

– Ну кругом же советская гниль, строем по жизни… Ты такое не любишь, я же знаю. Это, кстати, наследственное, если что.

Бабушка затушила сигарету в пепельнице и засмеялась.

– Ты понимаешь, что такое семейная легенда?

– Да. Это то, чего, возможно, не было, но родственники убеждают себя в том, что было. Чтобы чувствовать себя частью какого-то целого и меньше ощущать свою посредственность.

– Ася, ты мыслишь очень ограниченно.

– Только не приводи в пример яйца Фаберже или кулончик графини Трубецкой. Такие штуки были почти у всех моих одноклассниц.

– Не у всех! Не ври!

– Ты где-то припрятала весло от драккара?

Бабушка в один миг сделалась грустной.

– То есть если я не покажу тебе кольцо какой-нибудь шведской принцессы, ты не поверишь, что у нас в роду были основатели этого города?

Асе стало стыдно. Она вовсе не хотела расстраивать бабушку, хотя та и стала когда-то причиной ее многочисленных проблем в жизни.

– Я думаю, тебе пора пройтись. Ко мне скоро придет тетя Галя. Ей нужно помочь разобраться в отношениях с невесткой и новым ухажером.

– Тете Гале шестьдесят семь лет!

– Ты считаешь, что в шестьдесят семь можно спешить только на кладбище?

Бабушка убрала из-под носа Аси тарелку и молча поставила ее в раковину. На краю стола лежала коробка с рунами, намекая Асе на то, что ее время для общения с бабулей вышло.

XV

Денис открыл глаза, но удалось ему это не сразу. По-видимому, вместо глаз у него были мясистые холмики, в которых спрятались глазные яблоки, чудом уцелевшие в диких побоях не то берцами, не то арматурой. Вокруг были бетонные стены, а на потолке болталась одинокая лампочка.

– Очухался, сволочь.

Голос Григория Александровича. Чей же еще. На голову Денису вылилось ведро ледяной воды, и он едва не захлебнулся от неожиданности. Но жажда оказалась сильнее боли, и язык самостоятельно начал вылизывать пересохшие губы. Кто-то крепкий тащил его за руки и усаживал на стул. Наверное, кто-то из псов Григория Александровича. Денис едва мог ощущать свое тело в пространстве. Его качало и мутило. Не иначе как сотрясение, хотя вообще удивительно, что он еще жив.

– Сегодня в пять садишься на самолет до Питера. Так что без выкрутасов. Даже не пытайся.

– Э-э-э…

– А если не послушаешься и вздумаешь вернуться, то вот это окажется у твоей шлюхи в бардачке.

Григорий Александрович повертел в артритных пальцах пакетик с белым порошком. Бухарина подняли на ноги и пнули под зад в направлении железных дверей.

– И еще.

Чья-то рука резко тормознула Дениса, и от этой непредвиденной остановки мозг перевернулся и едва не вытек наружу через ноздри.

– Спасибо Вике. Что я тебя жить оставил. Выродок.

Толчок в спину, и Дениса стошнило прямо на дверь, за которой тусклой полоской света подмигивала его только что начавшаяся вторая жизнь.

…Отражение в зеркале в квартире в башне с упреком пялилось на Дениса. Глаз не видно, губы – как переваренные каким-нибудь недотепой-поваром мидии. Желто-синие и пахнут так же. Денис сплюнул в раковину и начал смеяться. Еще сутки назад у него была красавица жена, модный лысый кот и тесть-генерал, который его хоть и терпеть не мог, но уважал за профессионализм. Да, Денис его ненавидел и боялся. Да, он чувствовал страх вперемешку с ненавистью, любовь к жене напоминала ему жалость к котенку с перебитой лапкой, но, черт возьми, так живут миллионы. У него была яркая, интересная жизнь и будущее, какое только выберешь. Будь ты только верным мужем, Бухарин. И все. Будь только верным. Но верным быть сложно, когда после тяжелых будней оперативника тебе светит классная тусовка в ICON с умопомрачительными красотками. Зачем тогда женился? Ну, влюбился. Вот только кто сказал, что после свадьбы нельзя влюбиться еще раз? И еще, и еще? И вот этому «еще и еще» пришел конец. Конечно, тесть мечтал бы закопать Дениса где-нибудь на помойке в Бутово. Крайние методы никто не отменял. Даже наоборот: сегодня они снова в моде. Но по какой-то причине Григорий Александрович решил иначе. Он решил отправить Дениса не в могилу, а в какую-нибудь глушь, где тот будет работать то ли участковым, то ли еще какой-то швалью без шанса на возвращение в Москву. Уж лучше бы проломил череп. Глядишь, они с Риткой на том свете чертей бы погоняли.

– Твою мать, почему ты ушла?!

Денис разрыдался. Он ненавидел ее за то, что она его оставила в тот момент, когда больше всего была ему нужна. Ради нее он даже меняться стал, готов был стать другим человеком, а эта другая жизнь и его личную бы с Викой изменила. Но эта чертова сучка Ритка все испортила!

Пришло время собирать камни. Конечно, можно свалить за границу, однако он уверен, что тогда небольшой пакетик с содержимым, похожим на порошок «Тайд», окажется у Оли в бардачке. А Олю он любил. Пока еще непонятно, как кого – сестру убитой подруги или все-таки женщину?

Денис стоял перед сваленной в кучу одеждой. Похоже, ее не удосужились даже положить в чемодан или сумку. Просто свалили в пакет, а когда кинули на пол, она вся и вывалилась, как внутренности из распоротого живота. «Дольче и Габбана», «Армани», даже лифчик от Стеллы МакКартни почему-то затесался. Неужто Вика решила так отомстить? Засунув чужое белье специально в этот трупный мешок? Денис поднял его разбитыми пальцами (видимо, хотел дать сдачи, но вместо этого получил по костяшкам какой-то штуковиной) и поднес к носу. Запах свежести и закончившейся райской жизни. И ведь ему с Викой было в постели как ни с кем. Тогда почему? По-че-му?

Денис швырнул лифчик в сторону и полез в бар. Там стояли остатки «Джим Бима», и он присосался своими разбитыми губами-мидиями к теплой жидкости, которая сразу же обожгла его раны. Но эта боль быстро привела его в чувство, и он понял, что нужно срочно сделать до того, как его жизнь окончательно полетит под откос.

XVI

Утро невесты началось с утра родителей. Асин папа собирался на рыбалку, наступил на хвост Фургона, тот от обиды обоссал мамино платье, в котором она собиралась на свадьбу Толика.

– Я убью этого дебильного кота! – орала мама.

Папа тихо закручивал банку с червями. Фургон лизал хвост и с ненавистью смотрел то на хозяина, то на хозяйку.

– И вообще, нас пригласили всех! Как тебе не стыдно