Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская

смешивалось в его желудке, который не нуждался в закуске и никогда не давал сбоев. До того самого дня, когда он потерял свою напарницу. С тех пор он мог часами валяться в туалете после нескольких выпитых рюмок. Организм явно сдал, и это было очень тяжело осознать.

После разговора с Олей настроение упало. Нужно было поднять его дозой виски – и как можно быстрее. Оля. Когда-то он совершил одну очень большую ошибку, хотя ошибок больших и малых у него было, конечно, предостаточно. Он запал на сестру Ритки. Напарница, конечно же, была против: она знала, что Бухарин – тип ненадежный, да еще и женат. Они разругались, Ритка хотела даже уйти из СК. Но Шмелев тогда разрулил взрывоопасную ситуацию, взяв с Бухарина слово не доводить дело в прямом смысле до греха. Они помирились. Однако натура Дениса перевоспитанию не поддавалась, поэтому он встретился с Олей тайно тем же вечером. Высокая блондинка, психолог по образованию, молчалива и ненавязчива. Она была полной противоположностью Вике, и это его заводило. Иногда он хотел спросить у Оли как у специалиста: почему? Почему после свадьбы ему стало нравиться все то, что является полной противоположностью собственной жене? Впрочем, как только он открыл рот, чтобы задать этот вопрос, звук комом стал у него в горле. Это было чувство вины. Но! Не перед женой, а перед… напарницей! Он ведь дал слово не лезть к Оле и сейчас находится в шаге от предательства. Первый раз в жизни его посетила феноменальная мысль: между мужчиной и женщиной возможна дружба. Мало того: у него – Дениса Бухарина, первого альфа-самца Москвы, – есть друг-женщина!

– Я не могу. Прости.

Оля стояла ошеломленная и, возможно, раздавленная. Это унизительно – когда тебя обламывает вот такой альфа-самец. И сейчас, нависая над барной стойкой, он понимал, что унизил ее своим отказом и, возможно, нанес травму. Оля перестала общаться с Риткой, а через пару недель их засосала работа без сна и отдыха. Об Оле он стал вспоминать все реже, и лишь смерть Ритки столкнула их снова. Денис сам позвонил сказать ей о сестре, и ту ночь они провели вместе: она рыдала на его плече, а он выкурил блок сигарет и наутро едва встал на ноги, пытаясь утихомирить вырывающееся от передоза никотином сердце. Следующая их встреча случилась через полгода после смерти напарницы. Сегодня.

– Нет, надо как-то завершить этот чертов гештальт, – прошипел себе под нос Денис, опрокинул стопку в рот и вышел из клуба.

За каких-то 20 минут он долетел до дома Оли, припарковался во дворе и побежал к подъезду. Вспомнить код удалось не сразу, но как только стандартный голос промямлил: «Дверь открыта», Денис почувствовал жгучую боль на затылке. А дальше – кромешная тьма.

XIV

Асина бабушка жила в деревянном двухэтажном доме на улице Рубежной. В детстве Ася много времени проводила в ее квартире на втором этаже – на первом окна были заколочены и никто не жил, а на чердаке под самой крышей без конца ворковали голуби. Асе всегда казалось, что это очень странная птица: лишенная какой-либо привлекательности, но при этом в отличие от ворон не вызывающая отвращения. Сорок Ася боялась: они слишком смелые и умные. Вот всякие певчие типа соловья похожи на гостей, которых ждешь, но они если и приходят, то очень быстро уходят. А сороки-вороны-голуби – это надоедливая вездесущая родня. Только вот бабушку Ася к категории надоедливых не причисляла. В ее квартире, как и во всем районе, было очень уютно. Частный сектор с активными утренними петухами, колодцы, заросшие непроходимой растительностью, дворы обитых сайдингом домиков и – откуда ни возьмись! – выросшие будто из-под земли обшарпанные пятиэтажки.

– Асенька! – Бабушка с неизменной сигаретой в руках бросилась обнимать внучку. – Ты как тут? А родители ничего не сказали!

Ася прошла в прихожую и протянула бабушке пакет, в котором чего только не было: кардамон, корица и жемчужный сахар, подливка для тефтелей, брусничный джем.

– Ой! Сколько всего! Спасибо, дорогая!

– Это все злой умысел, бабуль. Без твоих булочек я не смогу прожить и дня. Поэтому и вернулась.

Бабушка, зажав сигарету в зубах, игриво подмигнула Асе:

– Как раз тефтелей налепила. Чертов твой нюх на мою еду!

Бабушка готовила свое коронное блюдо по шведскому рецепту – тефтели с брусничным вареньем. Покупной джем она не признавала – варенье делала сама. Но, дабы не обижать внучку, баночку все-таки приняла. Мама уже почти 30 лет была в ужасе от рецептов ненормальной, по ее мнению, свекрови, а папа, как обычно, уминал все со стоическим безразличием. Ася же очень любила и тефтели с вареньем, и маринованную селедку со свеклой. Но мама считала эту еду дикой и опасной для здоровья. Кстати, саму бабулю мама тоже считала опасной. По ее словам, эта сумасшедшая старуха, которая внушила себе, что является потомком викингов, основавших Выборг, обманывает своих глупых соседок, гадая им по рунам. Бабушка же испытывала к своей невестке снисходительно-презрительные чувства, стараясь не проявлять их слишком очевидно.

– Ешь, ешь! – Бабушка сидела напротив и наслаждалась видом Аси, наворачивающей тефтельки, перемазанные вареньем. – Надолго ты сюда?

– Не знаю. Работы нет, с Олегом разбежались.

Бабушка встала и подошла к картине «Марш прогресса» Рудольфа Заллингера. Ася подарила бабушке эту картину, поступив в университет. С тех пор бабушка с удовольствием протирала рамку от пыли и жира. Особенно ее впечатлил факт, что Заллингер был родом из Сибири.

– Ну и ладно. Отдохнешь хоть. А этот Олег мне никогда не нравился. Заносчивый какой-то.

Ася пожала плечами, отставляя тарелку в сторону.

– Ты всегда хотела жить с дедом?

Бабушка вытащила сигарету из портсигара.

– Вопрос очень странный. В нем нет слова «любовь». Обычно формулировка иная.

– Спросить, любила ли ты деда?

– Ну вообще да. Так обычно спрашивают.

Ася пожала плечами.

– Деточка, тебе уже глубоко за двадцать пять. В твоем возрасте я была раз сто пятьдесят влюблена ответно. И еще столько же безответно. Не говоря о том, что была замужем два раза. Третий – неофициально. Ну и родила твоего папку-обалдуя.

Ася хлебнула воды из граненого стакана.

– Мне повеситься пойти?

– Нет. Все дело в том, что ваше поколение не нуждается в физических ласках, как наше. Плюс мы понимали, что в любой момент на голову может упасть бомба, поэтому срочно нужно было идти получать удовольствие. У вас оно каждый день двадцать четыре часа в сутки – и бомб не предвидится.

– Бабуль, а твоя легенда про предков-шведов