Мир чужих ожиданий - V.АЛENTIN

Андрей постоял на лестнице, услышал какой-то непонятный шум сверху (два муниципальных помощника тащили пьяную женщину лет сорока, она истошно материлась и требовала оставить её в покое), вернулся обратно в блок. Нет, идти встречать Катерину слишком рискованно – у Виктора заканчивался договор аренды на эту конуру, а значит, в любой момент может появиться кто-то из соцслужбы для продления или инвентаризации. И ближайшие несколько лет Витька проведёт на лечебно-исправительных работах где-нибудь под Варшавой, та же тюрьма, если честно, только работа полегче и седативные препараты в изобилии. Сейчас ни в коем случае нельзя никуда отсюда уходить. И нужно немедленно продлить аренду. Андрей связался с помощником, выяснил, что Катя уже скоро будет здесь, что состояние больного стабильное с положительной динамикой (это немедленно подтвердилось громкой руганью из санблока, Витька пытался выгнать Андреева помощника), приказал оплатить аренду блока 650012 ещё на полгода вперёд, спохватился, и уточнил общий коммунальный счёт, где велел создать положительный баланс в размере ста кредитов. Андрей, конечно же, надеялся, что Виктору не придётся жить здесь дальше, но перестраховаться не помешает.

Взлохмаченная и раскрасневшаяся, тяжело отдуваясь, в блок ввалилась Катерина, следом влетел её помощник. Катька выпалила скороговоркой: «Привет! Как пациент? Чёртова лестница, ну хоть не двухсотый этаж! Отключи эту защиту проклятую, мы там чуть какого-то аборигена не угробили », и убежала в сторону санблока.

Всё-таки ей как-то нужно объяснить, что девушке, даже такому хорошему врачу, как она, стоило бы быть более женственной и нежной. Мама говорила, что в Катином возрасте выглядела точно также – и лишний вес имелся, и носила она такие же бесформенные тряпки, чтоб скрывать фигуру, и грубоватой и резкой была по той же причине: ужасно стеснялась собственной внешности. Андрею верилось в это слабо (а проверить не было никакой возможности – что мама, что Катя категорически протестовали при попытках их запечатлеть; единственное короткое видео времён маминой молодости – их с отцом свадьба, где мама, глядя куда-то в сторону, говорит: «Это что, кто-то включил запись на помощнике? Прекратите немедленно, я и так нервничаю!»). По Катькиной манере себя вести никак нельзя было сказать, что она чего-то там стесняется, наоборот, стесняться в её присутствии начинали окружающие – Катя имела привычку с солдатской прямотой высказывать мнение о присутствующих, особенно доставалось их интеллектуальным способностям. К тому же, Катерина обладала задатками лидера, и всегда верховодила компанией кузенов, кузин и просто сверстников. Андрей считал, что Катю просто избаловал её талант, она не видела никакой необходимости самосовершенствоваться в какой-либо другой области, кроме профессиональной. Что касается её внешности, то, по мнению Андрея, Катя была очень симпатичной – пухленькой, но красиво сложенной, с шикарными вьющимися русыми волосами, огромными синими глазами и ямочками на щеках. И подчеркнуть эти достоинства было очень просто – волосы хоть иногда расчёсывать (чего за Катькой отродясь не водилось), пользоваться косметикой не только на Школьный Бал-Маскарад (куда Катя явилась, вырядившись Лешим, что явно не добавило ей привлекательности) и прекратить носить одежду, похожую на мешок для картошки. Хотя, может все эти беспокойства и излишни, раз уж у неё есть «личная жизнь»; в конце концов, на каждый товар есть свой покупатель.

Из санблока донеслось: «А ты кто такая? Иди нахуй отсюда!», в ответ Катькиным зычным голосом: «Да ты придурок ёбаный, я тебя лечить приехала! Не нравится – могу дурку вызвать!». Андрей снова вышел на лестницу. Да уж, Катя себя в обиду не даст. Страшно представить, чего она здесь насмотрелась и наслушалась у своих пациентов.

Следующие полчаса Андрей провёл на лестнице, придумывая правдоподобные версии своей профессии, рода занятий и степени знакомства (родства?) с Витькой, на случай появления каких-нибудь его знакомых. Никто так и не пришёл. Видимо, вчера Виктор гулял на свои последние деньги, и его приятели об этом знали, вот и не торопились в гости.

Наконец, на лестницу выглянула Катерина. У неё было странное выражение лица, как будто она с трудом сдерживает слёзы.

- Что случилось? – Андрей бросился к сестре, но она пожала плечами, мол, ничего особенного, и мотнула головой в сторону прихожей, - Пойдём, внутри поговорим, чего ты на лестнице торчишь?

Они зашли в прихожую, Катька плюхнулась на давешнюю встроенную полочку (полочка угрожающе скрипнула), Андрей взгромоздился на какую-то высоченную табуретку, явно украденную из ближайшего паба.

- Кать, как он себя чувствует?

- Нормально чувствует, моется в душе. Твой помощник присматривает на всякий случай.

- Тогда что произошло?

Катерина закрыла глаза, глубоко вздохнула, снова посмотрела на Андрея, и спросила:

- Кто это такой?

Андрей замялся, сложно было объяснять, действительно, кто это такой, и что Андрей здесь делает. Поэтому, Андрей сразу озвучил главное:

- Видишь ли, Катька, мне кажется, что этот человек вполне мог бы стать одним из нас. Я ещё совершенно не уверен в этом, и пока просто собираю о нём информацию.

- Понятно. Тогда я тебе скажу своё мнение, - у Кати задрожал голос, она вскочила, шумно втянула сопли и вытерла нос рукавом, - к нему не присматриваться нужно, а лечение назначить, по старинной методике – электричеством, ну или душ Шарко, например. Может тогда мозги на место встанут, и разговаривать будет повежливее. Ты его помощника видел? Вот у его владельца в голове такая же куча дерьма, вместо мозга.

- Катька, это что, он тебя обидел что ли?

- Ничего он меня не обидел. Буду я ещё обижаться на всяких придурков – Катерина снова шумно шмыгнула носом, её помощник тут же предложил ей салфетку, она рявкнула «Да отстань ты!», посмотрела на Андрея и вдруг спросила:

- Я правда очень толстая?

Андрей страшно удивился - никогда раньше Катерину не заботило (по крайней мере, вслух!) толстая ли она.

- Чего это ты толстая? Пухленькая просто, это у тебя подростковое ещё, скоро пройдёт.

- Да? Ну и я так думаю. Ладно, мне пора, у меня скоро в академии практикум по анатомии. Я себе через одного студента гостевой пропуск заказала, надо не опаздывать.

- Через какого студента? Кто-то из кузенов?

- Почему из кузенов? Нет, это мой будущий однокурсник, я с ними как бы невзначай знакомлюсь на Портале Любви и Дружбы, пока, правда, не говорю, что учиться вместе будем.

- Ну, ты даёшь, Катька! С тобой не соскучишься. Так это ты к студентам на свидания бегаешь?

- Какая тебе разница? Ну, всё, я пошла. – Катерина выбежала из блока, но через пару секунд заглянула снова:

- Андрей, если ты решишь этого – она указала пальцем в сторону санблока – привести к нам домой, то предупреди меня заранее, хорошо?

- Хорошо, могу предупредить. А зачем?

- Не важно. Просто предупреди – и всё! – Катя развернулась и убежала, было долго слышно, как она топает по лестнице.

Андрей остался дожидаться Виктора в прихожей (в спальню идти решительно не хотелось, прихожая была намного опрятнее, и воняло объедками здесь меньше).

«Чудны дела, твои, Господи! – думал Андрей, - Что ж ей Витька такого наговорил? С чего вдруг такая бурная реакция? Или может просто что-то личное, какой-нибудь гормональный всплеск, вот и психует по любому поводу? Всё-таки женщины – существа непредсказуемые, даже самые родные и близкие».

Андрей разглядывал безрадостный натюрморт мусора в прихожей, считал в уме сколько данное пиршество могло стоить хозяину блока, и прикидывал, где он эти деньги мог раздобыть. Наконец, Виктор вышел из душевой, ещё раз послал Андреева помощника нахуй, заглянул в прихожую (или всё-таки коридор?), обнаружил Андрея, удивился, уселся на привычную полочку, и удовлетворённо изрёк:

- Так это ты! А я всё вспомнить не мог, где видел помощника с нейрошнуром, но без интерфейса. Что тебе от меня нужно?

Виктор был всё в тех же дырявых шортах, что и вчера. Похоже, это была его единственная одежда. Услугами неизвестно кем проплаченного помощника он пользоваться не торопился – ни свежей одежды, ни даже еды он себе не заказывал. Сказывалась выучка Западного региона – ничто не бывает бесплатным. Андрей испытывал какое-то смущение, и почти суеверный ужас, глядя на этого юного, тощего паренька, который совсем недавно решил свести счёты с жизнью, не красуясь, ни на что не надеясь, всерьёз и навсегда, а вот сейчас – улыбавшегося ему дежурной наглой ухмылкой, потому что обошлось. Антигенные пластыри на запястьях Витька стыдливо прятал за спину

- Хочу с тобой поговорить. И да, я, кстати, к Фонду Помощи не имею никакого отношения.