Что и не снилось медвежонку в лесу (ЛП) - Диксон Руби

Я тогда в бешенстве слетел с крыльца и сел в свой грузовик, чтобы не сказать того, о чем бы пожалел, но глядя на склоненную голову Мэдди, я наконец-то все понимаю. Закрыв глаза, я пытаюсь представить свое будущее без нее. Все, что у меня предстает перед глазами, — это мрачная, темная и нескончаемая зима. В постели со мной ей было хорошо. На самом деле очень хорошо. Так что мне просто нужно ей об этом напомнить.

Я не собираюсь проживать больше ни дня без нее, даже если для этого придется забрать ее силой. Резко открыв глаза, я окидываю взором комнату. Клиенты следят за каждым моим движением. Пайн-Фолс — городок маленький, а зимы могут быть весьма длительными. С таким же успехом я мог бы запросто выкинуть нечто по-настоящему пикантное, о чем им посудачить.

Я подхожу к стойке и вытаскиваю из бумажника всю наличность. Я проделал небольшую работенку для Хьюстона Уилкинса, оборотня, живущего в двух городах отсюда, и он заплатил мне наличкой. Я кладу на мраморную поверхность все две тысячи.

— Этого хватит, чтоб покрыть выручку Мэдди за этот день?

Девушка за стойкой округленными глазами пялится на хозяйку, Аделаиду, которая разглядывает меня внимательным взглядом. Мое преображение в симпатягу, должно быть, убедило ее, что я надежная партия, так что она твердо кивает мне головой.

— Прекрасно. — Я возвращаюсь к Мэдди, которая все еще у своего стула подметает последние остатки моих состриженных волос и бороды и бросает их в мусорку. Так же, как и свои воспоминания о прошлой ночи.

Я нагибаюсь и перекидываю ее через свое плечо. Резко кивнув головой посетителям, пялящимся с разинутыми ртами, девушке с округленными глазами за стойкой и самодовольной физиономии хозяйки, я выношу Мэдди из салона.

Она колотит меня своими крошечными кулачками и кричит, что я должен опустить ее вниз и какого черта вообще я вытворяю.

Я открываю пассажирскую дверь грузовика и засовываю ее извивающееся тело внутрь.

— Я забираю тебя домой.

Она пытается меня оттолкнуть, но я вешу больше ее на добрую сотню фунтов, а может даже больше. Наклонившись, я нахожу пряжку ремня безопасности и пристегиваю ее.

— Отпусти меня! — требует она. Ее руки теребят пряжку, но я закрываю дверь, запираю ее и продолжаю запирать всякий раз, когда она пытается отпереть дверь.

Я спешу к водительской двери и забираюсь внутрь, удерживая кнопку блокировки на брелоке нажатой. Оказавшись в кабине, одной рукой я сжимаю ее бедро, а другой врубаю двигатель и привожу чертов грузовик в движение.

Она молча сидит на своей стороне грузовика, пока мы грохочуще мчимся к дому.

— Как мне убедить тебя остаться, Мэдди? — спрашиваю я, направляя машину вниз по длинной гравийной дороге, ведущей к дому.

— Кое-чем, что ты не можешь дать, — резко отвечает она. Ее руки скрещены на груди.

Проклятье. Что бы это могло быть? У меня есть немного денег. Может, она этого не знает. Может, она думает, что я разорен и у меня нет ни гроша за душой, поэтому не могу позволить себе ее кормить.

— Я богат, и ты знаешь, что могу тебя прокормить. Еще есть оленина. Может, предпочитаешь олениху? В следующий раз поймаю ее, — предлагаю я.

Она ерзает на своем месте, свирепо глядя на меня.

— Ты что, надо мной издеваешься?

— Что? Нет! — я подавляю в себе желание биться головой о руль. — Я просто не понимаю, чего ты хочешь. Вот и скажи, а я это для тебя добуду.

— Я устала от оборотней, — говорит она, и судя по ее голосу, кажется, что она смирилась с судьбой. — Я устала от того, что кто-то упорно за мной ухаживает лишь для того, чтобы в итоге решить, что самом деле меня не хотят.

— Не хотят тебя? — удивленно повторяю я. О чем, черт возьми, она толкует? — Волчонок, я похитил тебя и увожу в свою берлогу. Это же полная противоположность этому «я тебя не хочу», как день и ночь.

— Ладно, сейчас ты меня хочешь, но как насчет завтра или послезавтра? Я не хочу связываться с кем-то, кто бросит меня ради другой.

— Другой женщины? С чего бы я вдруг должен захотеть другую женщину? Я тебя хочу!

— Надолго ли?

— На гребаное всегда!

— На… — она прерывается. Мы пялимся друг на друга. Наши груди вздымаются, как будто мы только что дрались в ожесточенной битве. — Ты не из тех, кому нужна пара, не забыл?

— Я… — напряженным языком я упираюсь в щеку. Проклятье. Я и впрямь так сказал. Когда она была здесь впервые, я напоминал самому себе не привязываться, но было уже слишком поздно. Слишком поздно стало уже с того самого момента, как я вошел в тот бар.

Мэдди на сиденье кабины сворачивается калачиком, и я понимаю, что никакие слова не убедят ее в моих намерениях, однако сегодня я предлагаю и слова, и действия. Я твердо киваю ей головой.

— Ты права. Я так сказал, потому что я тот еще идиот, и старался избежать того, что случилось с моим отцом. Видишь ли, мама была его истинной парой, и после того, как она умерла, его душа последовала за ней. С тех пор он уже был не тот, что раньше. Я не хотел иметь пару, потому что посчитал, что лучше жить без нее, чем страдать от ее потери. Но отведав тебя на вкус совсем чуть-чуть, я понял, что ничего не знаю о жизни и о том, как ее прожить. Ты, наверное, мне не веришь, поэтому я просто покажу тебе, что я имею в виду.

— Послушай…! — кричит она, но я уже вылетел наружу и, обойдя грузовик, подхожу к ее двери. Я вытаскиваю ее из машины и перекидываю через плечо. Она снова колотит меня по спине. — Ты не можешь вечно таскать меня, как мешок с мукой.

— Ты знаешь свое стоп-слово. Скажи его, и я отвезу тебя обратно. — Я задерживаю дыхание, потому что, даже если она его и произнесет, я просто не стану обращать на это внимание. Я больше не позволю ей уйти. Это была моя первая ошибка, и я не собираюсь ее повторять.

Ее яростные кулачки останавливаются в середине удара.

— Нет, — тихо говорит она, — Я не скажу этого слова.

— Хорошо, — рычу я. От облегчения, которое я испытываю при ее ответе, у меня подгибаются колени, и я чуть не спотыкаюсь на крыльце. Легче не становится, когда ее ладони перестают сжиматься в кулачки и начинают растирать мою спину и задницу.

— Что ты собираешься со мной делать? — спрашивает она. Ее голос больше не звучит глухо и устало, а мой нос улавливает легкий запах мускуса.

— Я просто свяжу тебя и буду держать в постели, пока ты не согласишься стать моей парой.

Она немного сдвигается, и запах мускуса становится сильнее. Прибавив шаг, я переступаю через порог, а потом иду наверх, в спальню.

— А после того, как я на это соглашусь? Тогда что?

Я бросаю ее на кровать и с удовлетворением наблюдаю, как ее соблазнительная грудь сотрясается, когда она подпрыгивает на матрасе. Я нахожу веревку, которую использую для лазания, и обматываю ею ее запястья.

— Тогда я буду продолжать держать тебя здесь, но ты сможешь ходить на работу и все такое, покуда каждый вечер возвращаешься домой, ко мне, — я перерываюсь. — Со сколькими еще мужчинами ты собиралась это провернуть?

Я помахиваю пальцем перед своим лицом.

— После того, как они увидят твое перевоплощение? Думаю, со всем этим городком, — поддразнивает она.

Я хмурюсь. Мысль о том, что она прикасается ко всем этим мужчинам, мне не очень-то нравится.

— Ты делаешь эти массажи в ходе каждой стрижки? — я заставляю себя не привязывать ее к кровати слишком крепко.

— Да нет, я могу попросить ассистентку это делать, — признается она. — Для тебя я это сделала, потому что хотела, чтобы ты чувствовал себя хорошо.

— Было слишком хорошо. — Я потираю рукой свой ноющий член. — У меня стояк с тех самых пор, как я сел в твое кресло. Не хочу, чтобы ты заставляла и других мужчин чувствовать то же самое.

Она прячет улыбку, и давление в моей груди начинает ослабевать. Я привязываю ее запястья и ступни к кровати.

— Секунду, — говорю я ей. Внизу я готовлю бутерброд с олениной и несу его наверх вместе с высоким стаканом молока.

— Ты что, собираешься есть прямо передо мной? — спрашивает она, разрываясь между смехом и возмущением.