Стихотворения - Поль Варлен

Ты сердца, что любовью к людям бьется, Им не показывай и терпеливо жди:

Пусть смерть одна прочтет его в груди, И белым ангелом в лазурь оно взовьется.

ИЗ КНИГИ

"СЧАСТЬЕ" x x x О будь из бронзы! будь из мрамора! но все же Из плоти будь! - Цени свой гордый дух дороже В борьбе с случайностью вседневных перемен, Чем волос бороды, чем кровь бессонных вен; Но все ж живи! - живи для мук и искупленья! Покаявшись, опять бросайся в исступленье Страстей, и свой стакан испей, испей до дна! Живи в прискорбный век, когда твоя страна, Когда вся Франция отвергла помощь веры (За родину свою считай иные сферы, Где ждет тебя Отец божественный - Господь!)... Но все ж из плоти будь! Люби земную плоть, Которой и Христос себя облек когда-то! В ней все таинственно, освящено и свято, С тех пор, как некогда Учитель, скорбь тая: "Ядите, - произнес, - сие есть плоть Моя!" Та тайна велика. Из плоти покаянной Создай оружие победы неустанной Над гордостью, что нам, чрез ту же плоть, порой Внушает сатана. Ты гордости иной Ищи: божественной, единственной на свете. Все цели прочие - лишь дьявольские сети! О да! из бронзы будь! на грудь надень доспех, Чтоб храбро отражать нас стерегущий грех: Смиренья, Кротости, Стыда, Молчанья, Бденья. И будь из мрамора! под шлемом Убежденья, Глядя уверенно на блещущую высь, С благоговением на паперти склонись! x x x Того, что я писал, назад я не беру, Все это думал я, и было правдой это, И сохраню я все до дня, когда умру, Былым, нетронутым, в волненьях новых света, В упорной ярости и в гордости немой! И, как выходит сталь из сплава руд и шлака, Я выйду наконец из горестного мрака, Я выйду, закален и горем и борьбой! Я выйду - для любви, вполне простой и нежной, В которой бы душа таилась безмятежно... Прочь все "парижское", и грязь его и гнет! Да здравствует наш вкус французский! вкус

Гаскони, Шампани, Артуа, Аргонны и Бургони, И сердце, - черт возьми! - что сердцу весть дает! x x x Снежных хлопьев вереницы Мчатся, вьются под луной, Закрывая пеленой Крыши сумрачной столицы В час служенья всенощной. Лондон медленно дымится. Перед каждою плитой Ужин варится простой. И семья за стол садится В час служенья, в час ночной. Там, в Париже, смех блудницы, Вина пролиты рекой. И смешался стон глухой С пеньем уличной певицы, В час пирушки, в час ночной. Ждет сияния денницы Умирающий больной. Нет надежды ни одной В стенах сумрачной больницы... А вокруг лишь мрак ночной. Вот несется, вот струится Светлый благовест волной, Прочь от тяготы земной Он зовет нас всех - молиться В час служенья всенощной! x x x - Холодно как в стужу мне! Больно, больно, как в огне! Ноют кости, стонет тело, Сердце, сердце онемело! Брошен я среди снегов, Как добыча для волков! Жгут лицо, и грудь, и руки Торжествующие муки! Слава где? где жизнь моя? Не в чистилище ли я? Или в бездне преисподней, Где затмился лик Господний? "Может, горек жребий твой, Но его хотел Другой, Некто Правый, Некто Сильный... Что пред ним твой дух бессильный? Ты упал в пучину зол, Но тебя сюда привел Тот, Чья воля - благо людям.. Мы ли с нею спорить будем? Унижения твои Знак Божественной любви! Если, в скорби неизменной, Ты чуждаешься вселенной, Это - с неба на тебя Смотрит чей-то взор, любя. Кто твои враги ночные? Это - ангелы святые; Их угрозы и их гнев То любви небесный сев! Полюби свои распятья; Это - отчие объятья! Язвы тела поцелуй, Ниц пади и возликуй! Пусть ты в муках изнемог, В них тебе предстанет - Бог!" ВЕЧЕРНЯ

Чуть замолкнул колокол

Посредине Gloria.* В обычный час вечерни Несут Святое Миро С торжественным кортежем Пресвитеров, левитов.

Моросит, и мокрый снег

Засыпает все и всех. Отдернута завеса: Свечей нет у престола, Решетка в черном крепе, Орган святой безмолвен.

И тумана пелена

В небесах еще бледна. Зажглись повсюду свечи; Кропят святой водою, И сладостные звуки Уносятся к амвону.

Полон света, из-за туч Засиял приветный луч. Gloria. Вновь колокол Слышен. Аллилуйя.

x x x Равнину мне рисуют грезы И посреди большой собор. Река, приток какой-то Мезы, Стремится к морю, на простор. И чуешь дали Океана, Вдыхая водорослей йод, И крест, блестящий из тумана, Меж башен высоко встает. Колокола на колокольне Поют - напевы серебра, И все скорее, все безвольней Крутятся с ветром флюгера. Процессии, светло и мерно, Идут - из юношей и дев, Живые четки, шелк и перлы! Звучит молитвенный напев. И это все - не сон, не бденье, Не рай и не земная твердь: Все то - мое мировоззренье, Моя, в обличье милом, смерть!

ИЗ КНИГИ

"ПЕСНИ К НЕЙ" x x x Ты не совсем верна, быть может. Но я - не очень я ревнив. Нам это жить вдвоем поможет: Счастлива ты - и я счастлив! Люби и славь любовь, кто может! Тебе известны и знакомы, На радость опытных людей, Такие хитрые приемы, Что не придумаешь милей! Дари их прихоти моей! Я знаю: шутят зло иные... Тебе уж не шестнадцать лет... Но эти плечи наливные И твой наполненный корсет... О! О! У девушек их нет! "Эге! - смеются злые люди Давно у вас остыла кровь!" Но лишь твои увижу груди, И мой черед смеяться вновь. Люби, кто жив, и славь любовь! x x x Вот осень наступила И строго запретила Привычки лета длить. Холодные недели Загонят нас в постели, Ласкаться и любить. А летом - что за скука! Одна и та же мука: "Ах, душно мне, - заснем!" Не жизнь, а сна вериги. Мы скучны, точно книги. Вот осень, отдохнем. Как угли в печке рдеют, Уста у нас алеют, Зима ведет любовь, И запылаем сами Мы пламенней, чем пламя, И пламенней, чем кровь. x x x

Я не имею Копейки медной за душой,

Но я владею, Моя проказница, тобой...

С игрой и с пляской Творишь ты радостный обряд.

Какою лаской Твои слова всегда горят!

Внимаю ль речи Твоей живой, ловлю ль твой взгляд,

Нагие ль плечи Твои поцелую, - я богат.

На отдых нежный Склонился я - и вмиг весь пыл

На белоснежной Твоей груди восстановил.

Конечно, мало, Увы! любим тобою я:

Ты изменяла Мне часто, милая моя.

Но что за дело Мне до измен твоих, когда

Ты завладела Моей душою навсегда! x x x Не надо ни добра, ни злости, Мне дорог цвет слоновой кости На коже ало-золотой. Иди себе путем разврата, Но как лелеют ароматы От этой плоти, Боже мой! Безумство плоти без предела, Меня лелеет это тело, Священнейшая плоть твоя! Зажженный страстностью твоею, От этой плоти пламенею, И, черт возьми, она - моя! До наших душ нам что за дело! Над ними мы смеемся смело, Моя душа, твоя душа! На что нам райская награда! Здесь, на земле, любить нам надо, И здесь нам радость хороша. Но здесь нам надо торопиться Недолгим счастьем насладиться, Самозабвения вкусить. Люби же, злая баловница, Как льются воды, свищет птица, Вот так и мы должны любить. x x x Пропал бы я бессонной ночью, Когда б не ты со мной воочью Всем телом молодым была! И не привыкшие к лобзаньям, К притворно хитрым восклицаньям Твои уста - источник зла! Уста, которые так лживы, Но так приветливо болтливы И о любви твердят порой Мне с откровенностью великой! Уста, что словно земляника В полях созревшая весной! И не пентакль* твоих желаний, Не чудеса очарований, Многообразных и простых, Двух глаз твоих, двух глаз колдуньи, То чаровницы, то вещуньи... Бог мой! пропал бы я без них!

x x x Я не люблю тебя одетой, Лицо прикрывши вуалетой, Затмишь ты небеса очей. Как ненавистны мне турнюры, Пародии, карикатуры Столь пышной красоты твоей! Глядеть на платье мне досадно Оно скрывает беспощадно Все, что уводит сердце в плен: И дивной шеи обаянье, И милых плеч очарованье, И волхование колен. А ну их, дам, одетых модно! Спеши прекрасную свободно, Сорочка милая, обнять, Покров алтарной мессы нежной И знамя битвы, где, прилежный, Не уставал я побеждать.

ИЗ КНИГИ

"ИНТИМНЫЕ ЛИТУРГИИ" ASPERGES ME Иссопа ломкий стебль, сжимаемый Творцом, Мне даровавшим жизнь, и милость, и прощенье, Я, если мой порыв чист пред Его лицом, Другому указать могу пути спасенья! И, как язычник мог при крайности крестить, Так, недостойный, я, когда, молясь смиренно, Стремится кто-нибудь томленья облегчить, Могу ему открыть глаза на мир нетленный! По милосердию, избранному Тобой, О, сжалься, Господи, над тьмой моих страданий И сердце, взросшее меж тяжких испытаний, К Тебе влекомое, как рану, успокой! Дай волю мне - идти вперед, дорогой длинной, Исполнить свой обет - и, обращая в храм Всю жизнь, я воспою гимн Троице Единой, Гимн Богу, в небесах, недостижимых нам! Отцу Создателю, Чьи помыслы глубоки, Христу Спасителю, Кто миру - судия, Святому Духу, Кем глаголили пророки, Я, в ком кипит вся кровь, ничтожный грешник, я Сжимаемый Творцом, я, ломкий стебль иссопа! ПОСЛЕ ВЕЧЕРНИ Покинув Париж, приходишь в Notre-Dame, Там шумы улицы слились в аккорд чуть слышный, И солнце яркое в тени немеет там, Пройдя цветных окон узор чудесно пышный. Спокойной тишиной исполнен этот дом: В нем явно властвует единый царь - Всевышний. Вечерни отошли; над черным алтарем Лишь шесть мерцает свеч; но веет ароматом, Где с фимиамом слит воск, капавший дождем. Вот прочтены часы; во мраке синеватом, Как добрая гроза, звучит суровый хор: И своды древние ответствуют кантатам. И полон пением весь сумрачный собор, Где день, ослабленный Святыми, Королями, Колеблет в высоте свой теневой узор. И все здесь говорит о мире, о, словами Святыми прогнанных, ночных страстях; с колонн Надежда тянется незримыми руками. О неземной восторг! сияет светом он, Сосредоточенным в луче единой Правды! Да, бесконечно прав экстаз твой, Симеон! Так предадим же дух мы в руки Бога Правды!