Графоманы - Владимир Хлумов

- Конечно, правильно, - соглашался Доктор. - Теперь понятно почему у меня от тебя тоска всегда.

- Ладно, не задирайся, - примирительно пожурил Гоголь-Моголь и посмотрел на Елену. - Елена вот сегодня почему-то грустная. Что с тобой, чего теперь грустить? Вам теперь с Колей прямо вперед смотреть надо, жизнь на новый лад настраивать.

- Разве я грущу? Мне ужасно весело, - Елена попыталась улыбнуться.

- Нет, я же вижу, тебя что-то гнетет, - настаивал Гоголь-Моголь.

- Не приставай к человеку, - попросил Доктор. - Человек устал и как тут не устать - столько свалилось. Эх, вам бы друзься отдохнуть деньков двадцать в санатории каком-нибудь, обстановку сменить, а то, видишь, радость уже не в радость.

- Правда, - Елена схватилась за эту мысль. - Поедем, Коля, к морю, прямо завтра же, все бросим - я целый год моря не видела. Море и звезды, и мы одни, чтобы никого, только - море и звезды.

- Но как же рукопись, нужно довести... - заколебался инженер.

- Да брось, - вступил Гоголь-Моголь, - теперь чего волноваться, теперь пусть они там волнуются. Представляю, как этот профессор приползет - простите, мол, извините, ошибочка вышла, не разобрались по темноте нашей...

- Не приползет, - уверенно сказала Елена.

- А я говорю - приползет, если не дурак, - настаивал Гоголь-Моголь, а ведь не дурак, раз профессор. Он еще в соавторы к Коленьке напрашиваться станет. Слушай, Коля, ну возьми ты его в соавторы, что тебе, жалко? Ты еще десять теорий изобретешь. Да и этого паренька, Анатолия очень он мне понравился, очень мы тогда душевно, насчет равнодействия... Нет, впрочем, его не бери, он вроде сам мужик головастый, из него толк выйдет, если рутина не засосет.

Елена не приняла возражений утописта. По-видимому, она не верила, в профессорские извинения. Вообще, казалось - она чем-то озабочена. Будто она постоянно что-то там внутри себя ищет, перебирает, но никак не находит. Это было видно хотя бы по тому, как нервно блуждали ее руки, словно искали что-то. Она, то одергивала платье, то потирала виски, отбросив постоянно спадавшую прядь волос (видно, потеряла серебрянную стрекозу), то , вдруг, складывала лодочкой ладошки и зажимала их коленями.

В другое время, в другой обстановке эти руки имели гипнотическое влияние на мужчин, в особенности у которых воображение позволяло представить, как они сплетаются вокруг шеи или беззаботно отдыхают на груди. Кстати, и Анатолий Ермолаев подвергся их волшебному влиянию, и, наверное, Елена раскусила его и даже слегка пользовалась этим. Но сейчас, вся ее красота блистала впустую, не специально, а так - пропадала зазря.

Тем временем Гоголь-Моголь развивал тему быстрого и полного признания инженера компетентными лицами. Неизвестно до каких высоких инстанций добрался бы утопист, если бы не раздался звонок в дверь. Елена вздрогнула и побледнела, будто уже давно ожидала и боялась этого звонка.

Гоголь-Моголь пошел открывать и вскоре вернулся с вытянутым лицом.

- Там, - утопист сделал паузу.

- Да кто там? - не выдержала Елена.

- Призрак.

За спиной Гоголя вырос Марк Васильевич Разгледяев.

- Ты? - удивилась Елена, повидимому ожидая кого-то другого.

- Я, низменно прошу прощения, - расшаркался бывший муж. - У вас праздник?

Воцарилось неловкое молчание. Компания инженера не ожидала такого поворота.Богданов первым сбросил оцепенение и вопреки условностям пошел навстречу гостю.

- Ничего особенного. Добрый вечер, то есть, я хотел сказать, проходите, у нас тут действительно что-то вроде...

- Знаю, знаю, чего там. Конечно, такое событие нужно отметить, Разгледяев ничуть не стеснялся. - Разрешите руку пожать.

Разгледяев протянул руку и инденер с готовностью подал свою.

- От всей души, - Разгледяев преувеличенно сердечно тряс инженера. Конечно, получается, как это вдруг: я - и от всей души. Ну уж, знаете, такой факт, как говорится, перед наукой все тлен. И такое открытие, что ей богу!

- Да знаете ли, - смущенно бормотал инженер. - Ну что ты, Елена, так смотришь на меня? Вот, право же, не знаем мы еще человека, не ведаем, в чем его сила, а сила, может быть, и есть в признании собственной слабости, да и то мимолетные.

- Я абсолютно признаюсь, растоптан совершенно, и поделом мне. Да, да, растоптан вашим великим пророчеством.

Даже Гоголь-Моголь не ожидал столь быстрого признания со стороны официальной науки, хотя бы и гуманитарной ее части, и может быть, поэтому подал гостю стул.

- Да, официально заявляю, - подставив бокал под шампанское, продолжал Разгледяев, - заблуждался. Конечно, и у меня есть маленькие оправдания. Большое видится апастериори! Да и кто я? Разве специалист? Смешно сказать, гуманитарий, мог ли предвидеть если сами профессионалы опростоволосились. Да и как я могу судить, ну положим, что звезда такая Сатурн есть - слыхал, да и то - в силу общей культуры. Господи, да какие там у нее спутники-кометы, говорите - десятый, да по мне - хоть двадцатый, я, извиняюсь, несколько в другом роде. Конечно, не скрою, Николай... Извиняюсь, забыл ваше отчество.

- Степанович. - подсказал Богданов.

- Дорогой Николай Степанович, конечно, была у меня определенная антипатия. Ну, тут и меня понять можно, все-таки личные мотивы... Теперь-то я понимаю, что низок был, нелеп, примитивный эгоизм проявлял, со своей несчастной любовишкой вознамерился сопротивляться, извиняюсь, даже соперничать с человечеким светочем, с пророком, с возвышенной духовной связью между вами и моей супругой...

- Коля, прогони его! Он какую-то гадость задумал, - воскликнула Елена.

Напряжение возрастало. Не только Елена, но и друзья инженера почувствовали приближение чего-то нехорошего. Наглая, открытая игра Разгледяева наверняка должна была иметь определенную цель. Мысль прийти сюда сейчас возникла у него внезапно. Предательство Мозгового привело его в свирепое состояние духа. Он остался один на один со своей остроумной идеей обвинить инженера в убийстве. Теперь он ясно видел в ней много слабых мест. В общем верное мероприятие было неподготовленным. Особенно Разгледяева мучил важнейший вопрос - есть ли алиби у инженера. Эта была его последняя надежда и он, теряя всякое терпение, шел напролом.

- Конечно, теперь меня как собачонку и прогнать нетрудно. Что же, гоните, хотя я - из лучших побуждений, только засвидетельствовать свою полную низость. Но, ей-богу, каюсь искренне, вот даже обнять могу, если позволите. Совершенно зла не таю. Зло - оно отчего проистекает? Зло от невежества, а теперь я прозрел, не сам, конечно, под воздействием, посредством всесоюзного радио.

Разгледяев выпил шампанское и встал, изготовившись обнять инженера.

- Позвольте, в знак полного примерения...

- Коля, не смей! - закричала Елена.

- Да что здесь такого? - настаивал Марк Васильевич.

- Правда, Елена, - нерешительно сопротивлялся инженер, - человек ведь от чистого сердца...

Гоголь-Моголь и Доктор в полной растерянности наблюдали за всей этой каруселью. Разгледяев обнял инженера. Елену передернуло.

- Ничего страшного, - подытожил акт обнимания Разгледяев. - Теперь и мне легче на душе - в такой день и меня удостоили. А ты, Лена, говоришь я с гадостью. А чего вам теперь бояться? Вам теперь все трынь-трава, вы победители, вон какая у вас славная компания, вы теперь кого угодно раздавите, конечно, в переносном смысле, - поправился Разгледяев, заметив гневный взгляд Елены. - Что ты сердишься, Леночка? Каково мне стоять здесь перед вами и признаваться в своей низости? Ты же хотела меня осрамить, вот я и исполняю свой долг и торжественно объявляю в соответсвии с нашим уговором...

- Каким уговором? - спросил инженер, которому слово уговор показалось неуместным.

- Право, Николай... ах ты господи, опять забыл, ну-да Николай Степанович, совсем маленький вопросик, даже не знаю стоит ли, такая мелочь, да и Леночка вот уж все забыла.

- Нет, объясните, пожалуйста, - поймался инженер.

- Раз вы настаиваете - но, я повторяю, такая мелочь, я единственно, чтобы не оставалось сомнений в моем приходе, тут, право один лишь долг чести и не более того. Правда, разве этого мало?

Инженер замер ожидая объяснения.

- Не надо волноваться, вы еще, не дай бог, подумаете - здесь заговор или, хуже того спор. Просто мы с Леночкой договорились послать вашу рукопись в этот институт специально...

- Не ,было этого! - вмешалась Елена.

- Да и я говорю ничего и не было, ты еще сказала: если Колю признают, ты за свои слова перед ним извинишься.

- Неужели правда? - инженер обратился к Елене.

- Все было не так и не то. Никакого уговора не было, он лжет!

- Я - лгу?! - обиделся Разгледяев. - Тогда ответь при всех: от кого ты узнала про институт?

- Какая разница? - Елена вся дрожала. - Зачем все это сейчас?

Излишняя нервозность, исходящая от Елены, постепенно овладевала всеми участниками праздничного ужина.

- Конечно, какая в конце концов разница, - согласился Разгледяев. Такой торжественный день, а мы грыземся по мелочам. Вокруг-то, оглянитесь, весна, правда, погода мерзкая, но все же чувсвтуется брожение молодых соков, вот-вот из слякоти и грязи прорастет новая неведомая жизнь. В такую пору не хочется умирать, - Разгледяев сделал паузу, - нет, весной умирать обидно, обидно, что все только начинается, а тебе говорят хватит, все это не для тебя, дружок, и пока ты мертвый там лежишь в неудобной позе, над тобой земля расцветатет, птички с песнями размножаются, человеки клейкими листочками любуются. Несправедливо.