Железное сердце Вайолет (ЛП) - Барнхилл Келли

Они преследовали дракона девять дней, начиная с лесистых холмов на северной окраине королевства и двигаясь прямо на север, где земля становилась крутой, неровной и предательской.

В разгар охоты они потревожили старую ворону, которая сидела на кладке яиц. Яйца давным-давно испортились, и когда они вывалились на землю и были растоптаны, они выпустили пыльное облако отвратительных запахов, которые цеплялись за носы охотников в течение нескольких часов. Ворона на мгновение зависла над их лицами, сердито каркая, прежде чем в гневе взлететь в небо.

Так поглощенные своей добычей, король и его охотники ни на секунду не задумались, куда летит ворона. Если бы они знали, возможно, лучница натянула бы тетиву и выпустила стрелу в сердце птицы. Вместо этого ворона взмыла над неровным краем хребта на заснеженные склоны, управляемые Горным королем. Там она шепнула новость придворному магу, который шепнул новость капитану стражи, а тот шепнул новость самому Горному королю.

Горный король мрачно кивнул и приступил к осуществлению своего плана. Двенадцать всадников вскочили в седла и с грохотом пронеслись по подъемному мосту, чтобы задержать то, что они считали военным отрядом из Королевства Андулана. Тем временем в кузницах под замком кузнецы мастера меча работали день и ночь, создавая оружие для каждого мужчины, женщины и ребенка в королевстве.

— Если они хотят войны, — снова и снова повторял Горный король, — тогда хорошо. Король Равнин будет оплакивать свое потерянное королевство, а его жена и дочь проведут свою жизнь в недрах моего замка, скребя ночные горшки. Пришло время сделать низвергнуть короля Равнин.

Глава 16

Вайолет нуждалась в отце.

Она нуждалась в нем. Но он отправился в какое-то безумное приключение, оставив ее одну. И она чувствовала себя такой одинокой. Врачи настояли на том, чтобы Вайолет позволила им делать свою работу без ее постоянного вмешательства, и поэтому ушла. От нечего делать Вайолет решила прокрасться в кабинет отца. Читать его книги. Покопаться в его бумагах. Она хотела найти… что-нибудь. Она не знала, что именно. Может быть, улики?

Найти и украсть ключ от отцовского кабинета оказалось проще, чем предполагала Вайолет… так просто, что она даже испугалась, что не подумала об этом раньше. Она ускользнула, мчась из коридора в коридор, пока, наконец, не добралась до полированной двери. Оглядевшись, чтобы убедиться, что она одна в коридоре, принцесса вставила ключ в замок и повернула, пока он не щелкнул. Затаив дыхание, она толкнула дверь, вздрогнув от скрипа петель, и заглянула в темную комнату.

Там, как обычно, царил беспорядок. Вайолет осторожно перешагнула через мусор на полу, подошла к столу и села.

У ее отца было не менее шести гроссбухов, исписанных на полях заметками и покрытых диаграммами, рисунками, графиками и цифрами. Там были точные анатомические изображения внутренностей драконов, подробные описания их мускулатуры и физиологии, списки гормонов и желез, отвечающих за добывание огня. Там было несколько рисунков сердца дракона — и внешнее сердце, заключенное для защиты в панцирь, и сам дракон, склонившийся над сердцем и стремящийся к нему, и рисунки сердца внутри открытой груди зверя. Было также несколько страниц на тему зеркал.

«Если драконы боятся своих собственных отражений, — писал ее отец, — если факт их бессердечия делает их пленниками этого страха, то как, во имя всего святого, они оказались в нашем мире? Из всех возможных миров мультивселенной, что привело их в мир с зеркальным небом… из которого нет выхода? Я начинаю подозревать, что очень давно драконы были доставлены сюда хитростью и обманом и слишком поздно обнаружили, что они не могут уйти. Но почему? И кем же?»

Возможно ли, размышляла она, что существа, которые посещают самые страшные истории и самые страшные кошмары, будут такими слабыми? Это пугало? Что единственное, чего они не боятся — это дракончика, и что любой дракон, независимо от семьи или племени, будет сражаться до смерти, чтобы защитить его? Вайолет покачала головой. Этого не может быть.

Она продолжала переворачивать страницы, вытаскивая все новые клочки бумаги, на которых ее отец нацарапал заметки, вопросы или рисунки и сложил их несколько раз, прежде чем сунуть наугад в гроссбух.

«А дракон знает, когда его сердца касаются?» — спрашивал один клочок.

«Можно ли заменить сердце?» — было написано на другом. Этот вопрос подчеркивался несколько раз. И действительно, Вайолет находила его снова и снова, один, на других страницах, нацарапанный на полях, нацарапанный на обратной стороне страниц, на клочке за клочком.

Вопрос казался чем-то вроде навязчивой идеи.

— Ты сошел с ума, о, мой отец? — прошептала Вайолет в пустую комнату. — А если так, то, что нам делать?

На другой странице был грубый набросок, изображающий молодую женщину, тянущуюся к груди дракона. В одной руке она держала нож, в другой — сердце. Под ним король Рэндалл написал: «Взято из Хроник странника, предположительно написанных до Великой войны. Возможно?»

Вайолет собрала гроссбухи и большую пачку разрозненных банкнот и сунула их в сумку.

— Почему сейчас, отец? — прошептала она. — Зачем тебе понадобилось делать это сейчас? Пожалуйста, пожалуйста, вернись домой. — И как раз в тот момент, когда Вайолет собиралась заняться книжными полками, она услышала нечто такое, от чего у нее похолодело сердце.

Колокол.

На западной стене висел колокол. Он был огромный, черный, сделанный из чугуна. По краям его виднелась ржавчина. Это был призыв к молитве — призыв к надежде, когда всякая надежда исчезла. Он звонил уже один раз в ее жизни, когда она была еще младенцем, и ее жизнь и жизнь ее матери висели на тончайшей ниточке надежды. В этот день волшебники звонили в колокол, и вся страна надеялась и молилась как один. Вайолет не помнила его, но все равно знала, как он звенит. Больше в замке не было ничего, что могло бы издать этот скорбный грохот, такой глубокий, что от него дрожали кости и перехватывало дыхание.

Королева, прозвенел колокол. Королева в опасности.

Молись, молись, молись, умолял колокол. И надеяться не переставая.

Вайолет выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Глава 17

Хозяйка Соколов, высокая женщина со свирепой, бесцеремонной манерой говорить, которая заставила Деметрия одновременно испугаться и изумиться, послала своих птиц, которые сообщили о существовании естественного загона в высокой скале не далее чем в половине лиги впереди. Король приказал возчикам завести транспорт в скалистый грот и повесить полотна над зеркалами. Охотники бросились в погоню, прыгая за убегающим драконом, прислушиваясь к его дыханию, улавливая его запах. Они чуяли панику зверя и его усталость. Они чуяли его разочарование из-за сломанного крыла, его ревматических суставов, его чувства собственной ничтожности. И они оплакивали дракона. Даже охотясь, они горевали.

После, казалось бы, бесконечных дней погони, король и его охотники, наконец, одержали верх. Дракону ничего не оставалось, как отступить в сторону грота.

Деметрий и четверо охотников ждали у входа, частично спрятавшись в листве. Они подождали, пока дракон приблизится, и вышли на поляну, держа перед собой зеркала, как щиты.

Дракон, хотя и старый и немощный, его лучшие дни прошли тысячу лет назад, все еще был ужасным зрелищем. Острые листы его бронированной кожи накладывались друг на друга, края сверкали, как ножи, когда они скользили по жилистым голеням зверя. Он шипел, рычал и щелкал. Он встал на дыбы, развернул волокнистый язык и взмахнул желтым изгибом каждого изношенного клыка.

И все же.

Перед зеркалами он дрожал.

Перед зеркалами он встал в позу, взревел и попятился, прижав уши к черепу.