Железное сердце Вайолет (ЛП) - Барнхилл Келли

И, о, он был прекрасен! У Деметрия перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, глаза широко раскрылись. Его черная чешуя блестела в утреннем свете, когда он задумчиво жевал свои цветы. Даже со своего наблюдательного пункта мальчик видел, что зверь был хромым. Его левое крыло странно свисало набок, и он, казалось, предпочитал левое бедро. Он откусил еще кусок и, продолжая жевать, поднял свою огромную голову вверх и уставился прямо на Деметрия. Мальчик так испугался, что чуть не свалился с дерева.

И тут случилось нечто странное.

Хотя дракона и мальчика разделяла многочасовая ходьба в лесу, Деметрию казалось, что между ними вообще нет пространства. Что они были нос к носу, мальчик и дракон. Он почувствовал запах серы в дыхании зверя и вынужден был прищуриться на яркий блеск алмазного глаза дракона. Другого глаза у него не было — то ли от болезни, то ли от несчастного случая, то ли от жестокости, мальчик не знал.

«Красивый! — подумал мальчик. — Такой, такой красивый».

А потом — так близко, что он и сам мог бы подумать — раздался голос дракона, звенящий внутри черепа Деметрия.

КОНЕЧНО.

Деметрий не шевельнулся. И дракон тоже.

«ТЕБЕ НУЖНО ИДТИ ДОМОЙ, МАЛЬЧИК», — прозвучал в его голове голос дракона.

— Нет, — громко прошептал Деметрий. — Мы здесь, чтобы увидеть тебя. Мы здесь, чтобы найти тебя, учиться у тебя и помочь тебе. Ты, конечно, понимаешь это.

«Я ПОЛУЧИЛ СВОЮ ДОЛЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ «ПОМОЩИ», БОЛЬШОЕ СПАСИБО, — раздался голос дракона. — И, НЕСМОТРЯ НА МОИ ОБИДЫ НА ВАШУ СЛАБОВОЛЬНУЮ РАСУ, Я ДАМ ВАМ ТАКОЙ СОВЕТ: ВАМ НУЖНО ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ, В ВАШ ПРОКЛЯТЫЙ ЗАМОК. ПРЯМО СЕЙЧАС. ДАЖЕ СЕЙЧАС, КОГДА МЫ СТОИМ ЗДЕСЬ, УЖАСНОЕ ЗЛО НАБИРАЕТ СИЛУ И ВЛИЯНИЕ, И, ВОЗМОЖНО, ЕЩЕ НЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО. НО ЭТО УЖЕ НЕ ИМЕЕТ КО МНЕ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ. Я СТАР И УСТАЛ, И Я БЫ ПРЕДПОЧЕЛ, ЧТОБЫ ВЫ ОСТАВИЛИ МЕНЯ В ПОКОЕ. А ТЕПЕРЬ ИДИ ДОМОЙ».

С этими словами дракон отвернулся, показав мальчику свой блестящий зад, и, сделав еще несколько глотков цветов, существо исчезло в лесу.

Деметрий спустился вниз и пошел через лес к лагерю, не переставая удивляться.

— Почему дракон назвал наш замок проклятым? — спросил он вслух. Деревья не ответили.

— Наш замок всегда был хорош. Никакого зла никогда не было.

Лошади жевали свой завтрак и молчали. Хотя в глубине его мозга… Та комната! Эта картина! Мальчик задрожал и засуетился.

Наконец, Деметрий рассказал королю свою историю.

Но, увы, любое сообщение, которое передавал дракон — или тот факт, что дракон вообще что-то сообщал — было потеряно в радости Рэндалла.

— Дракон! — воскликнул он, опрокинув миску с завтраком, и, схватив мальчика за руки, закружил его. — Я знал, что будет мудро взять тебя с собой, чудесный, румяный, блестящий мальчик! — Король громко расцеловал мальчика в обе щеки и опустил совершенно ошеломленного Деметрия на землю. — Все! — крикнул он. — К лошадям!

— Но… — начал Деметрий.

— Драконы очень хитры и ужасно умны, — сказал всем король. — Скорее всего, он попытается убедить нас отказаться от миссии. Не забудьте закрыть свой разум от его влияния и давайте, вперед!

Хороший совет, рассудил Деметрий. Но он все еще не мог избавиться от этого древнего, грубого голоса, эхом отдававшегося в его голове, когда он собрал свои припасы, оседлал лошадей и галопом последовал за отрядом.

СЛИШКОМ ПОЗДНО, СЛИШКОМ ПОЗДНО, СЛИШКОМ ПОЗДНО.

Глава 14

Мот искал Вайолет в потайных проходах в стенах замка, но тщетно. Возможно, его память о планировке подвела, или коридоры перестроились (опять!), или что-то просто перенаправило его путь. («Мот знает, кто ты. Я видел тебя», — пробормотал он в тихую темноту, когда невидимое нечто скользнуло прочь.) Домой он вернулся в отвратительном настроении.

Вайолет тоже не могла найти нужный коридор. Но она чувствовала эту скрытую библиотеку с ее странной, непонятной книгой. Она чувствовала, как книга дышит. И все то же зудящее, пузырящееся любопытство росло и росло под ее кожей.

Хотя вскоре у Вайолет появились более серьезные заботы.

В ту ночь у королевы схватило живот, и роды начались слишком рано. Младенец умер, не успев набрать в легкие воздух. Еще один сын. Еще одна потеря.

Королева продолжала истекать кровью. И кровотечение перешло в лихорадку.

— С этим можно справиться, — говорили измученные врачи, вбегая и выбегая из комнаты с напряженными и застывшими лицами. Вайолет попыталась поверить их словам. Она не хотела расставаться с матерью и оставалась там столько, сколько ей позволяли… ждала с покрасневшими глазами в коридорах, когда врачи пытались прогнать ее.

Она не ушла; в конце концов, Вайолет была девушкой своих собственных идей.

— Моей матери нужны истории, — сказала она твердым и решительным голосом. И, наконец, врачам ничего не оставалось, как повиноваться, хотя они и ворчали об этом в частном порядке.

Бодрствовала королева или спала, Вайолет сидела рядом и рассказывала ей одну историю за другой, пока во рту у нее не пересохло, как песок. Она рассказывала истории, когда должна была есть, и истории, когда должна была спать. Она рассказывала истории так, словно от этого зависела ее жизнь. Или жизнь ее матери. Или каждая жизнь.

Она рассказала матери о сказочнике, который видел мир во сне.

Она рассказала матери о сердце, которое горело, сердце, которое было потеряно, сердце, сделанное из золота и сверкающих драгоценных камней, таких острых, что они резали глаза.

И она задавалась вопросом, что же делает историю запретной. И она удивлялась силе, которой может обладать одна-единственная история.

А далеко-далеко, на краю мира, какое-то существо шевелилось, извивалось и дергало свои путы.

— ПОЧТИ, — прошипел Ниббас.

Глава 15

Пока королева лежала в постели, лихорадка бушевала, сердце колотилось, а жизнь становилась все слабее и слабее, как сухая трава, король Рэндалл, Деметрий и остальные преследовали Ониксового дракона. Это было прекрасное создание, хотя и довольно старое. Его кожа казалась светящейся и глубокой, как ночное небо, с блестками сверкающих пятен, как звезды, разбросанных по его спине. Его единственный глаз был сверкающим драгоценным камнем под бровью. Его крылья оказались подрезаны — плохая, рваная работа кого-то, кто мало заботился о благополучии существа — а одно было сломано в какой-то момент его долгой жизни и плохо зажило. Он мог прыгать и скользить, но не летать.

То, что он выжил после долгого блуждания вслепую по лесу, было чем-то вроде чуда.

Еще более удивительным было то, что существо было умным, быстрым и чертовски трудным для восприятия, несмотря на свои недостатки. Король Рэндалл и его охотники преследовали зверя день и ночь, окружая его, блокируя побег. Следопыты вели атаку по земле, в то время как пять быстрых соколов преследовали с воздуха. Расставлены силки, спрятаны приманки, расставлены ловушки, и все же дракон скользил сквозь самые узкие щели, как змея, не нуждаясь ни в отдыхе, ни в пище, ни в воде — и не будет еще некоторое время. В конце концов, драконы могут много месяцев обходиться без еды и питья, и хотя они предпочитают оседлый образ жизни, богатый дневным сном, они обладают удивительной выносливостью.

Вскоре охотники начали уставать. Это уже были жалкие оборванные люди.

И все это время в голове у Деметрия звучал голос дракона:

«ВОЗВРАЩАЙСЯ, ПОКА НЕ ПОЗДНО, — настойчиво шептал голос. — ТЫ ЕЩЕ МОЖЕШЬ СПАСТИ ЕЕ».

Но кто именно она, дракон не уточнил. Казалось, никого больше не беспокоил голос дракона, и то ли они просто не обращали на него внимания, то ли дракон обращался только к нему, Деметрий не знал. В любом случае, у него была работа, и он собирался сделать ее в меру своих возможностей. Он прикусил язык, чтобы не упасть в обморок, и напевал лошадям, чтобы не упасть духом.