Стихи мои, простые с виду… - Игорь Иртеньев

„Международные бандиты…“

Международные бандитыВсех рангов, видов и мастей,Пытались навязать кредитыСтране застенчивой моей.

Хоть ей выламывали рукиИ раздевали догола,Она терпела молча муки,Но, стиснув зубы, не брала.

И все же, опоив дурманом,Под сладкий рокот МВФ,Кредит всучили ей, обманомСопротивленье одолев.

Кто ж соблазнив ее халявой,Потом использовал вовсю?Французик жалкий и вертлявый,Плешивый щеголь Камдессю.

Простоволосая, босая,Она лежала на стернеИ, губы черные кусая,Сжимала деньги в пятерне.

Напрасно вкруг нее сомкнувшись,Толпились подлые враги,В надежде, что она, очнувшись,Начнет им возвращать долги.

Но нет, не такова Россия,Она свободна и горда.Ей можно что-то дать насильно,Но взять обратно — никогда.

Меланхолический пейзаж

Девица склониласьВ поле над ручьем.Ну скажи на милость,Я-то здесь при чем?

Хочется девицеВ поле из ручьяЖидкости напиться,А при чем здесь я?

Солнышко садится,Вечер настает,Что мне до девицы?До ее забот?

На вопросы этиНе найду ответ.Сложно жить на светеВ тридцать девять лет.

„Меня зовут Иван Иваныч…“

Меня зовут Иван Иваныч.Мне девяносто восемь лет.Я не снимаю брюки на ночьИ не гашу в уборной свет.

Я по натуре мирный житель,Но если грянет вдруг война,Надену я защитный китель,К груди пришпилю ордена.

И в нижнем ящике буфета,Где у меня военный склад,Возьму крылатую ракету.Ужо, проклятый супостат!

Ее от пыли отряхну,Стабилизатор подогну,Взложу на тетиву тугую,Послушный лук согну в дугу,А там пошлю наудалую —И горе нашему врагу!

„Меня спросили на иврите…“

Меня спросили на иврите:— Вы на иврите говорите?А я в ответ на чистом идиш:— Ты че, в натуре, сам не видишь?!

Меркантильное (про денежки)

Кто-то любит свежий ветер,Кто-то мягкий каравай,Кто-то ребусы в газете,Мне же — деньги подавай.

Я, признаться по секрету,Очень денежки люблю.Ничего приятней нету,Чем копить их по рублю.

И шагаю с этой ношейЯ по жизни, весь звеня.Вот какой я нехороший,Полюбуйтесь на меня!

Мечта о крыльях

Если б кто на спину мне быПрисобачил два крыла,Я б летал себе по небуНаподобие орла.

Я бы реял над планетой,Гордый пасынок стихий,Не читал бы я газеты,Не писал бы я стихи.

Уклоняясь от работыИ полезного труда,Совершал бы я налетыНа колхозные стада.

Я б сырым питался мясом,Я бы кровь живую пил,Ощущая с каждым часомПрибавленье новых сил.

А напившись и наевшись,Я б ложился на матрасИ смотрел бы не мигаяПередачу „Сельский час“.

„Минуло семь всего лишь лет…“

Минуло семь всего лишь лет,С тех пор как гордоОн им швырнул свой партбилетБуквально в морду.

Как шел он через этот зал,Расставшись с ксивой.Жене я, помнится, сказал:— Какой красивый!

Увидишь, он еще придет,Не минет года.Такой чувак не пропадет,Не та порода.

И он ушел, покинув съездНа вольный выпас,Он твердо знал — свинья не съест,А Бог не выдаст.

У всей планеты на виду,Шарахнув дверью,В свою кремлевскую звездуОн свято верил.

„Мне для Алки ничего не жалко…“

А. Б.

Мне для Алки ничего не жалко, —Кто бы там чего не говорил.Я недавно Алке зажигалкуЗа пятнадцать тысяч подарил.

Чтоб сумела Алка искру высечьОт которой можно прикурить,Мне пришлось ей за пятнадцать тысячЗажигалку эту подарить.

Приобрел я зажигалку этуПо такой неистовой цене,Чтобы, прикуривши сигарету,Вспоминала Алка обо мне.

На свои купил, на трудовые,Те, что получил за этот стих.Бабки, прямо скажем, — ломовые.Алка, прямо скажем, стоит их.

„Много лет ты славно правил…“

Много лет ты славно правил,Дорогой товарищ Коль.На кого ж ты нас оставил,Нас, прожорливую голь.

Твой приемник жесткий малый,Не тебе, видать, чета,Но в ментальности, пожалуй,Он не смыслит ни черта.

Много ль надо человеку,Чтоб не впасть ему в коллапс —Яйки, курки, масло, млеко,Ну еще, понятно, шнапс.

Так что мы и дальше радыВаши трескать пироги.А советов нам не надо.Для других прибереги.

„Много разных тайн непознанных…“

Много разных тайн непознанныхУ истории на дне.Вот и с Павликом МорозовымДело темное вполне.

В той истории трагическойНе понять нам нипочем,Был фигурой он эпическойИли мелким стукачом.

Но копаться в деле Павлика,Пыль глотая не хочу,А пойду-ка я поставлю-каЗа мальчоночку свечу.

За его за душу детскую,Что сгубили на корню,И за нашу власть Советскую,Чтоб ее сто раз на дню.

А кулацкую компанию,Если б я в то время жил,Во-первых строках с папанеюСам бы первым заложил.

„Мой друг, побудь со мной вдвоем…“

Мой друг, побудь со мной вдвоем,Вдвоем со мной наедине,Чтоб каждый думал о своем —Я — о себе, ты — обо мне.

Пусть в окружающей тиши,Располагающей ко сну,Две одинокие душиСплетутся в общую одну.

Чтоб узел их связал двойнойВ одно единое звено,Мой друг, побудь вдвоем со мнойИ я с тобою, заодно.

Мой друг, ты мне необходим,Не уходи, со мной побудь,Еще немного посидимВдвоем с тобой на чем-нибудь.

Мой ответ Альбиону

Еще в туманном АльбионеЗаря кровавая встает,А уж в Гагаринском районеРабочий день копытом бьет.

Встают дворцы, гудят заводы,Владыкой мира правит трудИ окружающей природыРяды радетелей растут.

Мне все знакомо здесь до болиИ я знаком до боли всем,Здесь я учился в средней школе.К вопросам — глух, в ответах — нем.

Здесь колыбель мою качали,Когда исторг меня роддом,И где-то здесь меня зачали,Что вспоминается с трудом.

Здесь в комсомол вступил когда-то,Хоть нынче всяк его клеймит,Отсюда уходил в солдаты,Повесток вычерпав лимит.

Прошел с боями Подмосковье,Где пахнет мятою травой,Я мял ее своей любовьюВ период страсти роковой.

Сюда с победою вернулся,Поскольку не был победимИ с головою окунулсяВ то, чем живем и что едим.

Я этим всем как бинт пропитан,Здесь все, на чем еще держусь,Я здесь прописан и прочитан,Я здесь затвержен наизусть.

И пусть в кровавом АльбионеВстает туманная заря,В родном Гагаринском районеМне это все — до фонаря!

„Моника дала…“

Моника далаНенароком Биллу,И пошла волна,Набирая силу.Подлый этот СтаррТолько ждал момента,Нанести ударВ спину Президента.Есть еще однаВерсия скандала —Вроде как женаСтарру не давала.Раскрутили СМИТему эту споро,Хлебом не кормиГнусную их свору.Билл туда-сюда,Что-то делать надоИ решил тогдаЖахнуть по Багдаду.Тут уж удилаЗакусила Дума,Дело довелаДо большого шума.И козе под хвостОСВ заткнулось,Словом, в полный ростДума оттянулась.И Саддам бандитДа и Билл не лучше,Но теперь кредитХрен-то мы получим.Рухнули стропила,Дом сгорел дотла…Ох, некстати БиллуМоника дала.

Монолог на выдохе

В. Долиной

Нет, мы империя добра!А не империя мы зла,Как мы тут слышали вчераОт одного тут мы козла.Не будем называть страну,Главой которой был козел,Мечтавший развязать войну,От наших городов и селЧтоб не осталось и следа,Но мы ему сказали: „Нет!“И он был вынужден тогда,Чтоб свой спасти авторитетКозлиный, с нами заключитьОдин известный договор,Который должен исключитьСаму возможность всякий спорРешать насильственным путем,А нам такой не нужен путь,Поскольку к миру мы идем,А если вдруг когда-нибудьДругой козел захочет вдругС пути нас этого свернуть,Ему мы скажем: „Знаешь, друг,Вали, откудова пришел!“,И он отвалит — тот козел.

Моя Москва