Великая степь - Виктор Точинов

Таманцев слушал, не прерывая. Когда Кремер замолчал, спросил:

— Я так понял, Макс, в параллельные миры ты не веришь. Хотя гипотеза не более дикая, чем загадочная трансформация «двойки» в машину времени на десять тысяч пассажиров… Хорошо. Тогда давай пройдемся по узловым моментам. Попробуй обосновать их с точки зрения нашего родного и законного, в учебниках описанного прошлого…

— Беда в том, что мы не знаем прошлого, а учебники… Ну ладно. Попробуем.

— Слой Хевисайда? Вернее, его отсутствие? Мы потеряли два Поста — без дальней связи. Во многом из-за этого…

Кремера подобные мелочи смутить не могли:

— А кто тебе сказал, Саша, что он был, этот слой, до опытов Попова и Маркони? Значительно раньше? На века, на тысячелетия? И имел те же свойства? Все течет, все меняется. Звезды и те гаснут и зажигаются… Не говоря уже про появление пустыни Сахары или возникновение озоновых дыр. Могли и свойства ионосферы измениться. Я слышал вполне обоснованную версию: возникновением слоя Хевисайда мы обязаны самому крупному катаклизму нового времени — взрыву вулкана Кракатау. А это — девятнадцатый век…

— Почему вокруг ни одного конкретно известного в истории народа? Почему кочевники почти все рыжеголовые — а говорят на тюркском? Ну, почти на тюркском…

— Тюркоязычные народы, как я понимаю, языком и определяются, никак не внешностью… Не антропологией. Не узкоглазостью, проще говоря… В наше время, вспомни и сравни: гагаузы и киргизы. Или азербайджанцы и казахи. Есть внешнее различие?

— Ну хорошо… — Генерал повторял не раз уже обсужденное, но словно надеялся услышать от Кремера что-то новое. — А почему историки нигде и никогда не упоминают названия окружающих нас народов?

— Какие историки? Нынешние, в смысле — тогдашние? Они базировались на источниках, на информации современников. А те… Геродот знал о Великой Степи и ее обитателях понаслышке, переврав все до неузнаваемости… В позднейшие века Европа ударилась в такой изоляционизм, что принимала на веру откровенные байки Марко Поло про Китай и Степь… Сам Поло, по всему судя, дальше Каспийского моря не доехал и труд свой накатал по рассказам ходивших по Шелковому пути караванщиков — тоже не дураков приврать. В принципе, все наши знания о прошлом — или о настоящем — этих мест базируются на китайских хрониках. А более западная часть Великой Степи, Прибалхашье, было для китайцев дальним захолустьем, краем Ойкумены… И, в любом случае, на всех картах с указанием расселения по Степи древних народов, что мы так старательно изучали после Прогона по Гумилеву — названия всех племен и племенных союзов — китайские. Китайские! Наши соседи могут быть и динлинами, юэнями, и кем угодно еще — для летописателей Поднебесной. Сами себя они называют адамары — люди. Человеки. Типичнейшее, кстати, самоназвание… А соседей именуют по каким-либо чертам и особенностям, которые их от нормальных людей отличают: «белые мечи», «коротконосые», «черные шапки»…

— А дротики? Почему они. воюют против нас с дротиками? Все племена, что ты назвал, луки знали.

— И эти знают. Гамаюн привозил луки с кочевьев… Может, нас принимали поначалу за демонов, а против них, допустим, стрелы считаются бессильными… Или еще какое табу… Да и луки, что Отдел захватывал — слабенькие, на птицу явно. У дротика здешнего поражающая способность куда выше.

— Хорошо. А наши милые зверюшки? Айдахары? Верблюд?

— Айдахары… В принципе, все объяснимо. Реликты-эндемики, уцелевшие с более древних эпох. Бывает такое. Вспомни комодских варанов. Ты читал мою подборку из старых газет — там регулярно муссировались степные легенды про айдахаров. Наряду с Несси, снежным человеком и якутским чудищем озера Лабытнор… Даже экспедиции энтузиастов выезжали несколько раз — на поиски айдахара. Правда, на озеро Кок-Коль. Но это неважно, через тысячу лет после того, как эти ужи-переростки повымерли от каких-то причин, могло сместиться и место якобы их обитания… Откочевало племя к другому озеру — и легенда переехала. Единственная неясность — почему не находили скелетов… Так тут какой ведь казус… Палеонтологов у нас, конечно, нет, однако одно предположение банальная логика подсказывает. В отложениях юрского периода находили останки и гигантских крокодилов, и гигантских черепах, не говоря уж о ящерах. Но про гигантских змей не припоминаю что-то. Предположение: платой за гибкость упругого позвоночника змеи стала его плохая сохранность, быстрое разрушение после смерти владельца. Мало кальция, много мягких тканей в хребтине — нечему окаменеть. С айдахарами достаточно просто… Но вот Верблюд…

Кремер сделал паузу и подумал: зачем Таманцев все это очередной раз слушает? Почти ничего нового я не говорю, а он чего-то ждет, какого-то слова, какой-то последней капли в чашу своих мыслей, которая позволит ему решиться… На что? Все-таки пустить побоку все демократические пережитки и объявить себя самодержцем, нас с Гамаюном и Сириным визирями — и вперед, благо наступать есть куда?

Таманцев больше не задавал вопросов, смотрел на майора серо-голубыми глазами. Кремер продолжил:

— С ВВ все сложнее… Такое впечатление, что он чужой здесь… Айдахары — свои, а Верблюд — чужой. Легенды кочевников к двадцатому веку глухо упоминали о «водяных верблюдах» — но из них не создавалось впечатление о такой громадине… Кстати, есть сильное подозрение, что скотинка эта рассекает озеро в полном одиночестве. Да и непонятно, чем бы могла тут питаться устойчивая популяция ВВ — несколько десятков, а то и сотен голов. В мировом океане еще туда-сюда. Версия простая —– зверюшку забросил сюда тот же эффект, или тот же катаклизм, что и нас. Из далекого прошлого… Но — зашвырнул лет этак на сто раньше, как минимум. Потому что для нескольких поколений аборигенов ВВ есть конкретная и привычная данность… Долголетие для такой махины — явление нормальное: чем крупнее организм — тем дольше достигает зрелости и дольше живет… А что кости этого одного-единственного экземпляра не отыскались — ничего удивительного, никто дно озера на квадраты не разбивал и метр за метром не прочесывал.

Таманцев слушал уже невнимательно. И сказал, когда Кремер сделал паузу:

— Ладно, Макс. Пусть так. Пусть мы сейчас в неидентифицированной эпохе нашего родного прошлого. Скажи мне другое: где мы окажемся после отключения «двойки»? После сегодняшнего отключения?

7

Вот оно что, подумал Кремер. Значит, Таманцев все-таки решился. Решился пойти на самый рискованный из возможных вариантов. Рискованный полной неизвестностью своих последствий… Все логично — на поддержание аппаратуры в рабочем состоянии уходит три четверти электроэнергии Девятки. Гибель Третьего и Четвертого Постов перерезала тоненькую ниточку трассы, связывающей их с полуостровом. С топливом. С колодцами, в которых самым примитивным, прадедовским способом черпают «земляное масло», «кровь земли» — так называют нефть кочевники… И даже восстановив Посты (на что тоже уйдет прорва горючки), полную безопасность трассы они гарантировать не смогут. Слишком много вооруженного народа шатается сейчас в степи — сезонный выпас скота начинается именно отсюда, с возвышенностей, с плоскогорья, переходящего далее в предгорья Заилийского Ала-Тау. Через месяц-полтора трава здесь пожелтеет, выгорит — стада и люди уйдут ниже, где больше влаги… Но эти полтора месяца с их жалкими остатками ГСМ без трассы не протянуть — все сожрет «двойка»…

Все так. Но…

Генерал не пошел на отключение зимой — когда городок вымерзал, когда топливные емкости пустели с устрашающей скоростью, когда Гамаюн сквозь огонь и кровь прокладывал трассу… Даже когда накрылась подстанция городка, когда в квартирах покрывались льдом стены и люди спали, надев всю одежду, под грудой всех наличествующих одеял — даже тогда Таманцев не отключил «двойку». Не перекинул энергию на жилые дома. Рискнул — и выиграл: Карахар нашел нефть, Карахар протянул трассу, Карахар успел.

А сейчас… Сейчас фора больше, и больше вариантов можно опробовать… Но Таманцев решил — именно сегодня. Значит, имелись другие причины. Веские.

8

— Не знаю, Саша, — сказал Кремер. — И никто не знает. Вариантов, как сам понимаешь, ровно три: либо мы останемся, где и были. Либо вернемся в исходную точку. Либо… провалимся еще куда-нибудь.

Таманцев не желал «еще куда-нибудь». Он сказал:

— Все источники, что ты перелопатил за полгода, утверждают однозначно — ничего похожего на развалины Девятки здесь не находили. Значит? В прошлом мы не останемся, и глубже провалиться не можем. Либо восстанавливаем статус-кво, либо сваливаемся на головы потомков, как Карлссон из поднебесья…

— Мы заодно перелопатили и всю беллетристику о путешествиях во времени, — парировал Кремер. — Там рассматривается схожий вариант. Все просто — с момента нашего появления здесь будущее изменилось, и руины «двойки» и городка там появились. Но мы читали другие учебники и всего этого, естественно, не знаем…