Евангелие Люцифера - Том Эгеланн

— Никогда не слышал.

— Сальпсан — сын Сатаны.

— Я не знал, что у Сатаны был сын.

— Именно так! В том-то все и дело!

— Это имеет какое-то отношение к Джованни Нобиле или к Евангелию Люцифера?

— Самое прямое! Нобиле был в равной мере одержим этим манускриптом, этим языческим евангелием и… своими демонами.

— Что с ним стало?

— Он умер.

— Как?

— Полиция предполагает, что он был убит. Или покончил жизнь самоубийством. Он убил несколько человек из-за Евангелия Люцифера. В 1970 году это дело было очень громким. Полиция считает, что Нобиле и его дочь были убиты и потом зарыты в землю или выброшены в море. Если только Нобиле не убил свою дочь сам, а потом покончил жизнь самоубийством.

— Чем закончилось расследование?

— Ничем. Все это было очень давно. Мы пытаемся забыть. Никто толком не знает, что тогда произошло, — это и есть печальная правда, господин Белтэ, никто не знает, что тогда произошло.

май 1970 года

Без десяти минут два, ночь. Ему уже давно полагается спать. Профессор Джованни Нобиле крепко, пожалуй, слишком крепко сжал зубами мундштук трубки и с наслаждением вдохнул дым. Сквозь табачный дым он рассматривал белый лист бумаге. Двумя указательными пальцами он ударял по круглым клавишам пишущей машинки «Ремингтон» с такой силой, что во многих местах буквы пробивали бумагу:

Изображение демона Бафомета о козлиной головой, крыльями, женскими грудями и рогами взято из книги Элифаса Леви[25] Dogme et Rituel de la Haute Magie («Учение и ритуал высшей магии», 1854). Но для того чтобы найти источник этой фигуры, мы, по-видимому, должны обратиться к египетским и шумерским мифам и религиям.

Холодный ветерок заставил его посмотреть вверх. Лучана забыла прикрыть окно? Он положил трубку в пепельницу и вышел на кухню. Окно было закрыто. Он налил стакан молока и взял его с собой в кабинет. Остановился. В комнате было холоднее, чем в коридоре и на кухне. Придется поговорить с консьержем.

Джованни сел. Скрипнул стул. Трубка погасла. Он не стал ее трогать. Потягивая молоко, он перечитал написанное. Так-так. Кончики пальцев немного побаливали. Он снова склонился над пишущей машинкой:

Имя Бафомет, очевидно, представляет собой старофранцузское искажение имени Магомет (пророк Мухаммед), обладатель которого был представителем самого главного противника крестоносцев — мусульман. К тому же Бафомет был связан с многочисленными теориями конспирации вокруг тамплиеров. В Новое время демон Бафомет стал центральным образом в спорном учении Телемы[26] оккультиста и сатаниста Алистера Кроули,[27] которая…

Раздался какой-то звук.

Рыдание?

Он остановился на середине предложения.

Сильвана?

Это было предчувствием?

Дочь лежала с закрытыми глазами и равномерно дышала, руки нежно обхватили мишку. Ей что-то снилось? Гончая Белла, которая всегда спала у нее в ногах, лениво подняла голову. Он пощупал у Сильваны лоб. Она жалобно застонала.

— Ло-Ло, — пробормотала она во сне.

Джованни сел на край кровати и прошептал:

— Ш-ш-ш!

Настенные часы в комнате пробили два раза. Он поцеловал дочь в щечку. Она не пошевелилась. У Сильваны были глаза мамы, губы мамы и милый мамин носик. От него ей мало что перешло. Разве что упрямство.

— Ti amo, — шепнул он ей в ушко. «Люблю тебя».

Когда он встал, матрас слегка подался, она перевалилась на другой бок и сунула большой палец в рот. Вообще-то, она этого не делала. Уже пять лет.

Джованни на цыпочках вышел из комнаты, тихо закрыл за собой дверь, выключил свет в коридоре и вошел в свой холодный кабинет.

X

РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО (3)

ЮВДАЛ

3–4 июня 2009 года

Мари-Элиза Монье была найдена мертвой в развалинах церкви в Каркассоне, в 770 километрах к югу от Парижа, поздно вечером во вторник, второго июня. По разным причинам сообщение поступило в полицию только рано утром следующего дня. Тело обнаружили в полуразрушенной часовенке, которая простояла все послевоенное время заброшенной среди густого леса. И вот кто-то проник туда, закрыл алтарь покрывалом из белого шелка и, по сообщению полиции, зажег не менее шестидесяти шести восковых свечей.

На шелковую поверхность они положили тело Мари-Элизы. Она была обнаженной, с венком из цветов на голове. Местная полиция сначала решила, что речь идет о ритуальном сексуальном убийстве. Но судебные медики не нашли никаких признаков изнасилования.

— Даже мертвая она была прекрасна. Она лежала так мирно. Как ангел.

Голос в телефоне дрожал. Отец Мари-Элизы Монье долго молчал, потом продолжил:

— Я видел несколько фотографий у полицейских. Ее волосы рассыпались по шелковой поверхности и напоминали сияние. Руки сложены на груди. Неземная красота. Как у богини. Но они не закрыли ей глаза. Правда, странно? Они могли бы, по меньшей мере, закрыть ей глаза. В ее глазах была огромная скорбь, Белтэ. Огромная скорбь.

Я думал, что никогда больше не услышу о нем. И все-таки он позвонил. Потому что я просил его позвонить. Если она объявится. И она объявилась. В каком-то смысле.

Вероятно, ему надо было с кем-то поговорить. Возможно, было не очень много людей, кому он мог позвонить.

— Кто мог такое сотворить? — продолжил он. — Кто мог сделать такое с молодой женщиной?

— Ужасно.

— Мари-Элиза всегда интересовалась потусторонним миром. И теперь попала туда. Трагическая ирония. Ей исполнилось двадцать четыре.

— Примите мои соболезнования. Я не знаю, что сказать.

— С самого раннего возраста она была ищущим человеком. Я думаю, именно по этой причине она стала изучать теологию. Она была верующей. Но не по четко обрисованному церковному образцу. Ее не занимали правила, предписания, запреты и догмы и подобные вещи. Мари-Элиза считала, что Церковь — как институт — была жалкой попыткой человека привести веру в систему. Она полагала, что на свете есть более высокая истина. Истина, которую ни Церковь, ни Библия — или какая-то другая религия или другое вероисповедание — не смогла установить. Сам я добрый католик. Вполне традиционный. Признаю это. У нас было много увлекательных дискуссий, у нас с Мари-Элизой. Но я всегда уважал ее. Так же как она уважала меня:

— А какая же вера была у нее?

Он задумался, потом ответил: