Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

— Кстати, Джемма, а не хочешь ли ты поделиться, почему промокла до нитки?

— Это долгая история, — уклоняюсь я, пожимая плечами.

— Это как-то связано с Чейзом Крофтом? — небрежно спрашивает Марк.

Мы с Крисси смотрим в его сторону.

— Что? — восклицаем мы в унисон.

— Чейз Крофт, — медленно произносит Марк, глядя на нас, как на сумасшедших. — Миллиардер.

Я чувствую, как моё лицо бледнеет, и моя хватка на пивной бутылке становится опасно крепкой.

Крисси фыркает.

— Ну, правда, Марк, ты что, подмешивал травку в свои пирожные? Какое отношение Чейз Крофт имеет к Джемме?

— Эм, — шепчу я, быстро моргая, пока мысли проносятся в моей голове.

— Марк? — подсказывает Крисси.

Я делаю ещё глоток из бутылки.

Марк переводит взгляд с меня на жену.

— Ну, — говорит он, почёсывая щетину свободной рукой. — Я к чему это, я просто подумал, что, поскольку она целовалась с ним час назад, и всё…

Я давлюсь пивом.

* * *

Изо рта во все стороны брызжет пена.

Крисси так ошеломлена, что даже не замечает, как несколько капель падают на её девственно белый диван. Она переводит взгляд с меня на мужа с выражением острого недоверия.

— Что? — шипит она. — Марк, откуда, чёрт возьми, ты вообще это знаешь?

— Я смотрел игру, — он пожимает плечами. — Очевидно, когда парень, чья семья владеет командой, начинает целовать девушку, сидящую рядом с ним, это достаточно важно, чтобы показать по национальному телевидению.

— Он владеет командой?! — пискнула я.

— Он, правда, поцеловал тебя?! — Крисси визжит.

— Лично бы я предпочел немного больше кадров этого милого трехочкового Брэдли, ну, это моё мнение, — Марк смотрит на меня. — Не обижайся, Джем.

— Я и не обижаюсь, — шепчу я отстраненным голосом, мой разум занят тревожными мыслями.

Я бросилась на миллиардера.

Боже, он, походу, думает, что я полная идиотка.

Боже, я полная идиотка.

— Джемма! — Крисси крепко хватает меня за руку, её наманикюренные ногти впиваются в мою плоть.

Я смотрю на неё и вижу, что её глаза снова остекленели, явный признак надвигающихся слёз. В надежде на небольшую подмогу, я бросаю взгляд в сторону Марка.

— Не знаю, — пожимает он плечами. — Любая эмоция — волнение, счастье, печаль, страх, радость, что угодно… всё в наши дни проявляется как плач. Мне достаточно трудно понять, когда я поступил правильно или облажался. Плач просто добавляет совершенно новый уровень таинственности.

Крисси швыряет в мужа декоративную подушку, от которой он увертывается хорошо отработанным движением, а затем снова поворачивается ко мне.

— Подробности, — говорит она непреклонно. — Мне нужны… мне нужны… подробности.

Я вздыхаю и начинаю рассказывать историю, описывая всё, начиная с отказа Ральфа убрать трубку своего мобильного телефона и заканчивая камерой для поцелуев, остановившейся на мне. Я вскользь упоминаю о своём унижении и сосредотачиваюсь на спасении: зеленоглазый, извините, Чейз, тянет меня с моего места, наклоняет меня и целует, как будто он это и хотел.

— Боже мой, — выдыхает Крисси, хватая журнал со столика и обмахиваясь веером.

Даже Марк, которому, как правило, скучно во время наших девичьих бесед, смотрит на меня с интересом.

…и они ещё даже не слышали остальную часть истории.

— Ну, я уверена, что это не так уж странно, — я стараюсь говорить равнодушно. — Миллиардеры не живут по тем же правилам, что мы. Уверена, он постоянно целует людей по национальному телевидению.

Крисси и Марк переглядываются.

— Что? — спрашиваю я, зная, что Крисси, чья одержимость сплетнями, поп-культурой и всем скандальным остаётся беспрецедентной, несомненно знает о нём. — Давай, рассказывай.

Она деликатно откашливается.

— Мне не хотелось бы тебя огорчать, дорогая, но никто вообще-то толком не знает о нём. В молодости он был немного плейбоем, но какой наследник многомиллиардного состояния не был бы им? Много девушек, много вечеринок, насколько я помню. Он постоянно ввязывался в драки с папарацци, его арестовывали за вождение в нетрезвом виде и тому подобное, — она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Но последние пять лет о нём ничего не слышно. Никто вообще не знает, куда он пропал и почему. Был какой-то скандал с его семьей, но я сомневаюсь, что подробности когда-либо были обнародованы.

Хмм.

— Насколько известно, его не было в стране. Сегодня вечером на игре было одно из его первых публичных появлений с тех пор, как он пропал, когда ему было двадцать пять.

— Ему всего тридцать? — удивленно спрашиваю я.

— Думаю, да.

— Да, — соглашается Марк, пристально глядя на экран своего смартфона. — По крайней мере, согласно Википедии.

— О, дорогой, дай мне посмотреть! — просит Крисси, протягивая руку к его телефону.

Вместо того чтобы просто передать его ей, он встает, обходит кофейный столик и втискивается прямо рядом с ней, так что они делят одну подушку. Через несколько секунд он прижимает её спиной к своей груди и обнимает, чтобы она могла видеть экран. Она нежно кладёт руки на округлый живот и прижимается к мужу.

Я фыркаю.

— Боже, вы двое отвратительно милые.

Они улыбаются в унисон, и это так восхитительно, что меня едва не тошнит на месте.

— Ты так и не рассказала нам, как оказалась мокрой, да ещё и на нашем пороге, — многозначительно говорит Крисси. — Или что случилось после того, как он поцеловал тебя.

Я морщусь.

— Ральф случился.

Мрачный взгляд приходит на смену обычно невозмутимого лица Марка.

— Держу пари, что этот мешок с дерьмом был…

— Марк! — Крисси ахает.

— Что? — парирует он. — Он — мешок с дерьмом. Без обид, Джемма.

— Я и не обижаюсь, — повторяю я во второй раз за сегодняшний вечер.

— И что? — подсказывает Крисси, жестом приглашая меня продолжать.

Я продолжаю, рассказывая им о напряжённом моменте между Зеленоглазым-Чейзом, и Ральфом, за которым следует мой побег в стиле Золушки в дождливую ночь. Когда я дохожу до той части, где рядом со мной на обочине останавливается лимузин, глаза Крисси становятся огромными, как блюдца, и она откидывается на грудь мужа.

— Он привёз тебя сюда? — спрашивает она.

Я киваю.

— Ты села в машину с незнакомцем? — выражение лица Марка мрачнеет ещё больше.

— Он снова поцеловал тебя? — требует Крисси, прежде чем я успеваю ответить.

Переводя взгляд с мужа на жену, я ещё раз нерешительно киваю.

Марк бормочет:

— Не умно.

И в то же мгновение изо рта Крисси вырывается громкое:

— О, БОЖЕМОЙ!

Ей требуется несколько минут, чтобы успокоиться, но когда она это делает, я рассказываю им остальное.

Как он окликнул меня.

Как я остановилась на лестнице.

Как он подошёл ко мне.

Как он убрал волосы с моего лица.

Как он целовал меня до тех пор, пока я не перестала чувствовать даже дождь. Пока всё, что я чувствовала, это он, его губы на моих, его руки в моих волосах. Пропитанные водой, наполненные огнём, мы одновременно промокли насквозь и сгорели.

— О, Боже. О, Боже, Боже, Боже, Боже, — повторяет Крисси ошеломленно, как мантру, её глаза расфокусированы.

Если она так расстроена из-за одного поцелуя, я рада, что не рассказала ей о пари, которое заключила… и о том, как моя ночь чуть не закончилась без одежды в квартире Чейза Крофта.

— Полагаю, моя жена хочет сказать: "что случилось потом, Джемма?" — предлагает Марк, закатывая глаза.

Я слегка смеюсь.

— Потом он ушёл.

— Что? — восклицает Крисси, её глаза возвращаются ко мне. — Что ты имеешь в виду, он ушёл?

— То, что ушёл. Короткий миг он пристально смотрел мне в глаза, а затем отошёл и сел обратно в свой лимузин.

— Он ничего не сказал?

— Нет, — вру я. — Но в любом случае это не имеет значения, потому что я отказываюсь от мужчин. Всех мужчин. Включая миллиардеров.