Проклятие Огненной Лошади - Виталий Михайлович Егоров

статью. А с другой стороны, ты откуда могла знать, что совершено преступление? Мало ли что говорил Кравцов, может быть, он врал. Ты же труп не видела, он не возил и не показывал его тебе?

– Нет, конечно!

– Вот и все. Он тебе ничего не говорил, ты не знала, что он убил человека.

– Мне так и говорить следователю?

– Да, так и говори, стой на своем. А Кравцов не будет тебя топить?

– Не должен… Нет, не будет.

– А если узнает о наших с тобой отношениях?

– Но он же пока не знает…

– Когда-то все равно узнает.

– Тогда не знаю, – неуверенно ответила Мила.

– Ладно, Люда, все будет хорошо. Я попробую переговорить со следователем, чтобы тебя вывели из дела.

– Спасибо, Эдик.

Смирнов немного поерзал на стуле и спросил:

– А как нам дальше быть с тобой?

– Что «как»? – удивленно спросила она.

– Наши с тобой отношения… Я влюбился и не представляю без тебя свою дальнейшую жизнь.

– И я тоже, – ответила она, взяв его за руку. – Но ты же женатый.

– А откуда узнала? – обрадовавшийся было от взаимности, он оторопел. – Я сам хотел тебе только что об этом объявить.

– Я чувствую женатых мужчин, – ответила она и, с интересом глянув в глаза опера, спросила: – И что ты хотел мне сказать?

– Что я женатый, что имеем ребенка… Люда, я уйду от нее, между нами нет никакой любви. Это я говорю не потому, что хочу понравиться тебе. Просто между нами давно уже наметился разлад, наш развод был делом времени, а тут в моей жизни появилась ты…

– Ты хорошо подумал? Все-таки ребенок…

– Нет, я уже решился, – твердо высказал он.

– А может быть, будем так встречаться? Зачем ломать семью-то? – вкрадчивым голосом ворковала она, гладя руку своего ухажера.

– Нет, я решился, – повторил опер, сильно сжав руку Милы.

Когда они пришли в номер, Смирнов посмотрел на часы – в запасе у них оставалось два часа, и он, крепко обняв, осыпал свою любимую поцелуями.

11

В два пришел Шаров и, постучав в номер, крикнул через запертую дверь:

– Молодежь, вставайте, пора ехать!

Когда Мила юркнула в ванную, Смирнов открыл дверь и позвал Шарова в комнату. Он тихим голосом, чтобы не слышала девушка, объяснил напарнику:

– Лаврентий, ты конвоируешь Кравцова. Пристегни его к себе наручниками и садись отдельно от нас, желательно спереди. А я буду сопровождать девушку…

– А может быть, наоборот, – шутливо улыбнулся старый опер. – Эх, повезло тебе с этой командировкой, такую телку… девушку отхватил!

Смирнов, не внимая шуткам коллеги, продолжил его инструктировать:

– …Ты не давай ему разрешения, если он захочет увидеть девушку или поговорить с ней. Скажи, что не положено, подозреваемые не должны общаться.

– Ну, это понятно, – кивнул Шаров. – Но нам же придется все равно схлестнуться во время конвоирования до аэропорта, регистрации, посадки. Как тут быть?

– Не беспокойся, я договорюсь насчет конвойной машины, ты сядешь с Кравцовым в кандейку. Также попрошу кого-нибудь из милиции, чтобы он тебя сопроводил прямо до кресел самолета. Объясню это необходимостью изоляции задержанных друг от друга. А мы с Людой чуть погодя зайдем и сядем сзади.

– Значит, в кандейку… – сокрушенно вздохнул старый опер. – Задача понятна, поехали.

Когда Кравцова в наручниках выводили из отдела милиции, он, увидев свою подругу возле конвойной машины, крикнул:

– Мила!

Девушка, вздрогнув, обернулась на крик. Увидев Кравцова, коротко махнула рукой и отвернулась в сторону.

– Мила, как ты? – вновь крикнул задержанный, но Шаров резко прервал его:

– Отставить разговоры! Конвоируемым не положено разговаривать!

Разместившись в салоне самолета, Смирнов поинтересовался:

– Он тебя назвал Милой. Тебя так называет только он?

– Да нет же! – рассмеялась она. – С детства меня все так зовут, а когда называют Людой, как-то режет слух…

– А почему сразу не сказала? – укоризненно спросил он девушку. – Теперь я буду звать тебя только так.

Смирнов покачал головой, подбирая в голове музыку, и тихо пропел:

– Милая моя, Мила…

– Меня в школе еще называли Миледи, – с улыбкой сообщила она и кокетливо осведомилась: – Похожа я на Миледи?

– Только красотой, – ответил он, целуя ее в щеку, – только красотой.

Прибыв на родную землю, Смирнов, смотря через иллюминатор, дождался, пока Шаров и задержанный сядут в прибывшую машину уголовного розыска. Когда она отъехала от самолета, оперативник облегченно вздохнул:

– Ну все, Мила, пора и нам двигаться к выходу.

Они вышли из самолета последними. На привокзальной площади Смирнов быстро нашел такси, указав водителю адрес девушки. В подъезде дома, где проживала Мила, они долго стояли, молча глядя друг другу в глаза. Наконец, Смирнов, погладив ее по щеке, проговорил с грустью расстающегося:

– Пока, Мила, я тебе позвоню. Буду скучать.

– Буду ждать, – ответила она с навернувшимися на глазах слезами.

Быстро поцеловав ее в губы, Смирнов бегом выскочил из подъезда.

Мама находилась дома.

Увидев Милу, она обняла ее, приговаривая:

– Доченька, наконец-то вернулась.

– Вернулась, мама, вернулась, – сквозь слезы всхлипнула она. – Не беспокойся, все будет хорошо.

– Ты там все время сидела в тюрьме? Клеопатра звонила, плакала.

– Не совсем. Немного посидела, а потом выпустили.

– Мила, а это точно Виктор убил Петю?

– Да, мама, это он убил его.

– За что? Не из-за тебя?

– Нет, мама, не из-за меня. Между мной и этими двумя ничего серьезного не было.

– Как не было? В одно время ты хотела помолвиться с Петей.

– Я же передумала.

– И что теперь? Виктора будут судить?

– Да, за убийство.

– А тебя не привлекут?

– Нет. За что меня привлекать-то?

– Ладно, иди прими душ, а я приготовлю покушать.

Есть не хотелось, она поклевала мамины котлеты и встала из-за стола.

– Мама, я пойду полежу. Устала сильно.

– Иди, доченька, иди отдохни. Намаялась за эти дни, бедненькая.

Мила лежала на диване с открытыми глазами и думала о Смирнове. Ей не исполнилось и девятнадцати, но в общении с мужской половиной она имела довольно неплохой опыт. С того рокового вечера в ресторане после выпускного бала, где она впервые познала мужчину, она успела принять ухаживания с десяток парней, но всегда первой рвала с ними связи. Даже когда у нее сложились серьезные на первый взгляд отношения с Петром, она на стороне продолжала флиртовать с другими молодыми людьми, иногда заходя слишком далеко; кто-то робко гладил Миле руку, не смея дотронуться до других, более привлекательных, мест тела, кто-то нахраписто лез под юбку: все происходило весело и легко, она брала себе от этих отношений только то, что нужно было ей, но не более. Была влюбленность при мимолетных романах,